«Им нужен один потерпевший, чтобы построить дело» По всей России начали вызывать на допросы тех, кто отправлял пожертвования Навальному. Они рассказали «Медузе», о чем их там спрашивали
20 февраля стало известно, что людей, которые отправляли пожертвования штабам оппозиционера Алексея Навального и его Фонду борьбы с коррупцией, начали вызывать на допросы. Звонки из полиции или повестки получили люди в разных регионах — от Санкт-Петербурга до Омска. Некоторые из них уже успели сходить в МВД. «Медуза» поговорила с двумя жертвователями, которые уже дали объяснения полиции, как проходили эти беседы, чего конкретно хотели от них следователи и как связаны эти мероприятия с делом ФБК.
Владимир Крапоткин
Екатеринбург, 49 лет, программист
Архив Владимира Крапоткина
Раньше особого внимания со стороны правоохранителей [ко мне] не было, оно упало на меня впервые. Но я почти не сомневался, что это произойдет. Ведь эту сеть забрасывают уже по третьему кругу: сначала пришли в сам ФБК, потом была волна обысков и арестов счетов у активистов по всей России, теперь вызывают на допросы из-за донатов. Я не сомневался, что до меня эта сеть достанет: я довольно открыто освещаю свою поддержку ФБК в соцсетях и разговорах с людьми.
Конечно, я не один в Екатеринбурге поддерживаю ФБК — возможно, они идут перебором счетов жертвователей или дополнительно мониторят соцсети. В ФБК я никогда не состоял, но в 2017 году я участвовал в волонтерской кампании, связанной с президентскими выборами. После этого с местным штабом Навального не контактировал, просто на это нет времени. Сейчас моя деятельность никак не связана с общественной. Помимо работы программистом я связан с танцевальным спортом и танцевальными мероприятиями. По этой теме я общаюсь с огромными количеством людей, так что, может быть, они просто подыскали довольно известного в узких кругах человека.
Дознаватель позвонил мне вчера вечером. Он представился оперуполномоченным управления по борьбе с экономическими преступлениями и сказал, что должен допросить меня в качестве свидетеля по делу об отмывании денег. Настаивал, что допрос нужно провести как можно скорее — завтра. Позже, уже после работы, привез мне на машине повестку. Сам он ФБК нигде конкретно не называл, но в повестке был номер уголовного дела. Я пробил его в гугле, и выяснилось, что это дело ФБК. В целом я и не сомневался, что это оно, вряд ли меня можно связать с чем-то еще.
На допросе мне было некомфортно, но страха особо не было. Да и пока ничего такого не произошло — никто не врывался ко мне утром с обыском. Кроме того, майор на допросе был адекватным и вменяемым человеком, так что все проходило в абсолютно теплой дружеской обстановке. Я пришел, дознаватель сказал, что в регионы спущен опросник, на который я должен ответить. Я ознакомился с вопросами. Спрашивали, знаком ли я лично с известными людьми из ФБК, узнал ли я о них на ютьюбе, помню ли я наизусть какие-то фамилии людей из ФБК.
Потом спросил про донаты — донатил ли я в 2017–2018 годах и сколько. Спросили, не чувствую ли я себя обманутым и не хочу ли написать заявление на ФБК. Я сказал, что нет. Мне в целом показалось, что он все это спрашивал абсолютно формально и без рвения. Подробности его не интересовали. Опер был доволен, что быстро сделал, по-видимому, срочную работу. Мы разошлись минут через 40 довольные друг другом. Будут ли еще какие-то действия дальше — непонятно.
Сейчас они хотят найти условных «потерпевших». Смысл такой: чем шире сеть, тем больше вероятность найти хоть что-то. Им же не нужно, чтобы на допросах все заявили, что их обманули. Им нужен один потерпевший, который скажет, что его жестоко обманули и украли миллиард. И на этом можно будет построить все дело. Думаю, что они вполне могут найти такого «потерпевшего». Кроме того, вариант [с подставными жертвователями] всегда есть в работе.
Думаю, что это уголовное дело призвано разрушить ФБК, ну или максимально осложнить работу. Просто способов разрушить не так много, учитывая количество людей в фонде. Посадить всех тотально они не могут — по крайней мере, раньше такого не было. Ну а этим летом они убедились, что организация остается рабочей, даже если посадить десятерых.
Я ежемесячно перевожу ФБК 500 рублей — с 2016 или 2017 года. Меня сейчас люди спрашивают, что я буду делать. Я отвечаю, что буду делать что должен и будь что будет. Буду продолжать поддерживать ФБК. Я начал помогать им, потому что мне близки их идеи, и считаю, что должен поддержать людей, которые поддерживают меня и мои взгляды в более глобальном смысле. Если я не могу вести определенную работу сам, то считаю себя обязанным платить людям, которые делают ее за меня. Я говорю и про расследования, и про политическую деятельность. Кроме того, сейчас уже ничего не изменится, если я прекращу помогать ФБК: по уголовному делу их интересуют донаты за 2017–2018 годы.
Сергей Семенов
Омск, 31 год, волонтер местного штаба Навального
Архив Сергея Семенова
Я волонтер в штабе, но не такой уж активный. Не могу сказать, что участвую во всех проектах, но в каких-то участвую. Участвовал в митингах в Омске и Москве, стоял в одиночных пикетах и так далее. Один раз я был задержан на митинге в Омске — в сентябре 2018 года на акции против пенсионной реформы. Задержали, дали штраф в 10 тысяч.
Я начал переводить деньги ФБК году в 2016-м. Переводил регулярно рублей по 500 в месяц и еще в районе тысячи на президентскую кампанию Навального. Возможно, доходило до 1500 в месяц. Думаю, что меня могли вызвать в полицию именно потому, что я преодолел какой-то порог по перечислениям.
Вчера вечером ко мне пришел оперативник — майор, уполномоченный по особо важным делам управления по борьбе с экономическими преступлениями. Я открыл дверь, он меня спросил, перечисляю ли я деньги Навальному. Я не захотел отвечать — есть же 51-я статья [Конституции]. Тогда он вручил мне повестку на сегодня и настоятельно порекомендовал явиться.
Сегодня я пришел — все заняло минут 15, сейчас я в статусе свидетеля. Майор очень вежливо и спокойно общался — никаких эмоций не показывал, давления не было. Сразу показал мне уже распечатанный список вопросов. Я прочитал их и выбрал, на какие буду отвечать, а на какие — нет, воспользовавшись 51-й статьей. Основное, что их интересовало, — перечислял ли я деньги ФБК. Также спросили, перечислял ли я на кампанию Навального. И не считаю ли я, что мне был причинен ущерб. На первые два вопроса я подтвердил, что делал переводы. На третий сказал, что не считаю себя потерпевшим, никакого ущерба не было. Остальные вопросы касались того, чем я занимаюсь, моего дохода и так далее. Я не стал отвечать, как рекомендуют все правозащитники. Не хотел давать им никакой дополнительной информации. У меня была идея вообще не отвечать на их вопросы, но потом подумал, что мои ответы могут как-то помочь. Что я по своей воле все перечислял и не считаю себя потерпевшим.
Конечно, все это влияет на меня — волнение и прочее. Особенно когда были обыски. Я думал, как бы ко мне тоже не пришли. Но скорее я буду поддерживать ФБК дальше. Думаю, что все это дело создано именно для того, чтобы запугать людей.