Вот так жила себе страна чертову дюжину лет. Качала нефть, считала барыши. Отрастали народное благосостояние и начальственные рейтинги. Расправлялись в коленоподъемном порыве суверенные чресла. Казалось бы, чего еще желать? Диверсифицируйся потихоньку, трать разумно, остатки откладывай на черный день. Он ведь все равно настанет, от цикличности не уйдешь.
Так нет, халявное бабло сводит с ума. Эхо фарта кружит голову. Имперские фантомные боли не дают покоя. Украину в Евросоюз не пущать! Крым наш! Даешь Новороссию! Санкции? Не смешите наши искандеры. Нефть падает? Заменим сырьевой наркотик на великодержавный. Кругом враги! Накопления — в милитаризацию. Сирия тоже наш! Громче, пропаганда!
Бюджет трещит по швам? Заткнем дыру обвалом рубля. Ведь нефть отрастет. Продержимся! А потом вдруг наступает черный декабрь, и прилетает реальная ответка. Мощно и часто, как ковровая бомбежка. Эй, подождите! Зачем же так сразу? Какой там! Поздно. Пошла вода горячая…
2 декабря — МАГАТЭ снимает все спорные вопросы по ядерной программе Ирана. Путь иранской нефти на рынок окончательно открыт. В результате глобальный дисбаланс между предложением и спросом на нефть, который и без того составлял 2 млн бар./сутки, в следующем году будет увеличен еще на 1-1.5 млн бар./сутки.
4 декабря — ОПЕК впервые за свою историю отказывается от квотирования нефтедобычи, заявляя, что добыча будет соответствовать фактической. На фоне того, что фактическая добыча стран картеля уже восемнадцатый месяц подряд превышает квоту, это означает, что после возвращения Ирана и восстановления Ирака ничто не помешает ОПЕК нарастить добычу с нынешних 31-32 млн бар./сутки еще на 2-3 млн бар./сутки , что опустит цену барреля Brent ниже 35 долларов.
16 декабря — ФРС впервые с 2006 года повышает учетную ставку, укрепляя доллар и тем самым роняя цену нефти. Теперь каждое следующее повышение учетной ставки будет вновь и вновь толкать нефтяные котировки вниз (подробнее см. мою статью «Шпаргалка по экономике накануне заседания ФРС»).
17 декабря — Палата представителей (а через несколько дней и Сенат США) проголосует за отмену запрета на экспорт американской нефти. Представители республиканской и демократической партий уже заявили об этом, как о свершившемся факте. На значении этого события для нефтяного мира надо остановиться подробнее.
Напомню, что в прошлом году США вышли на первое место в мире по объему добычи нефти (в баррелях, а не в тоннах), опередив и Саудовскую Аравию, и Россию. При этом вот уже 40 лет вся добываемая в США нефть из-за запрета на ее экспорт не покидала североамериканский континент. Можно легко себе представить, что ждет рынок нефти после появления там мирового лидера нефтедобычи.
Но в тот самый момент, когда мы начинаем прикидывать масштабы грядущего обвала нефтяных цен, раздается голос скептиков: «Не торопитесь, дьявол кроется в деталях». А дальше эти скептики задают нам немудреный вопрос: «Если в США так много лишней нефти, то куда сейчас девается та американская нефть, которая завтра пойдет на экспорт?» И тут же подсказывают нам ответ: «Потребности Америки в нефти огромны, недаром США являются ее нетто-импортером. А это значит, что экспортный отток нефти из Америки необходимо будет компенсировать аналогичным импортным притоком. Следовательно, отмена запрета на экспорт американской нефти никак не изменит мировой баланс спроса и предложения черного золота и, соответственно, никак не отразится на ценах».
Этот подход подкупает своей простотой (ведь все гениальное – просто), но является абсолютно ложным. Кстати, мое искреннее удивление вызвал тот факт, что аналогичную точку зрения высказал во вторник генеральный секретарь ОПЕК Абдалла аль-Бадри, заявив, что снятие Конгрессом США запрета на экспорт американской нефти не окажет значительного воздействия на мировые цены.
Попробуем убедить господина генерального секретаря и прочих скептиков в обратном. Для этого воспользуемся данными из сентябрьского отчета US Energy Information Administration.
Итак, куда сейчас девается та американская нефть, которая завтра пойдет на экспорт?
За пять кварталов с начала 2014 года рост американской нефтедобычи составил 2 млн бар./сутки. Главный источник этого роста — сланцы. Нетто-импорт нефти в США уменьшился на 0,8 млн бар./сутки. Нетто-экспорт нефтепродуктов из страны (а нефтепродукты экспортировать не запрещено) увеличился на 0,5 млн бар./сутки. Общее внутреннее потребление нефти и жидкого топлива в США (включая товарные запасы) увеличилось на 1 млн бар./сутки. При этом рост потребления ненефтяных видов жидкого топлива (включая синтетические топлива из угля, биомассы и природного газа) составил 0,3 млн бар./сутки, что дает 0,7 млн бар./сутки роста потребления и товарных запасов именно нефти и нефтепродуктов. Самопроверка: 0,8 + 0,5 + 0,7 = 2.
Вывод: американская нефть (главным образом, сланцевая), которая завтра может пойти на экспорт, сегодня идет:
— на замещение сокращаемых объемов нефтяного импорта;
— на переработку в дополнительные объемы нефтепродуктов на экспорт;
— на увеличение товарных запасов и внутреннего потребления нефти и нефтепродуктов.
Следовательно, лишняя нефть в США действительно есть, и в достаточно больших объемах. Причем бесконечно распределять эти объемы по трем указанным выше направлениям не получится, поскольку и емкости хранилищ товарных запасов, и мощности НПЗ ограничены (американцы, кстати, не строили новых крупных НПЗ аж с 1976 года).
Далее. США импортируют тяжелые и средние сорта нефти, а добывают и собираются экспортировать нефть легкую (WTI) и сверхлегкую (сланец). НПЗ побережья Мексиканского залива (с долей в американской нефтепереработке около 50%) и Среднего Запада (с долей около 20%) заточены под нефть тяжелую (импортную) и среднюю (импортную либо смесь своей легкой и импортной тяжелой). НПЗ Восточного побережья (с долей в американской нефтепереработке около 30%) работают на своих WTI и сланце. Загрузка всех американских НПЗ близка к предельной (недавно превысила 90%) и выстроена в четком соответствии с входящими потоками своей (8,5 млн бар./сутки) и импортной (7,3 млн бар./сутки) нефти. После отмены запрета на экспорт котировки своей WTI и импортного Brent (тоже легкий сорт) достигнут паритета.
Спрашивается, как с учетом всех этих вводных компенсировать экспортный отток нефти аналогичным по объему импортным притоком?
Очевидно, что никак (с оговоркой, о которой чуть ниже). Поскольку это либо технологически невозможно (если экспорт WTI и сланца попытаться заместить импортом тяжелых и средних сортов), либо экономически бессмысленно (если экспорт WTI и сланца замещать импортом Brent).
Впрочем, это вовсе не означает, что экспортировать будет нечего – идем дальше.
Рост товарных запасов американской нефти составляет 0,5 млн бар./сутки (добыча плюс нетто-импорт минус поставки на НПЗ). Это как раз тот объем, который США могут смело экспортировать, причем без всякой компенсации импортом. К слову, этот объем — почти половина от ожидаемого (в течение года после снятия санкций) возврата на рынок иранской нефти. Отразится ли на мировом балансе спроса и предложения и, соответственно, на цене нефти выброс на рынок дополнительных 0,5 млн бар./сутки? Безусловно — посмотрите на Иран.
Вторым источником американского нефтяного экспорта станет увеличение сланцевой нефтедобычи. Да-да, не наметившееся было снижение добычи сланцев, а именно увеличение.
И вот почему. Еще неделю назад спред между WTI и Brent превышал три доллара, а сейчас, на слухах об отмене запрета на экспорт, котировки этих сортов уже практически достигли паритета. Вкупе с совершенствованием технологий добычи сланцевой нефти паритет котировок WTI и Brent увеличит доходность американских сланцевых нефтедобытчиков, вернув многих из них в зону прибыльности. Это, несомненно, повлияет на объемы добычи сланцевой нефти и еще больше увеличит глобальный дисбаланс спроса и предложения нефти.
Скоро мы увидим, как работают сланцевые ценовые качели: цена падает — добыча падает — предложение падает — цена растет — добыча растет — предложение растет — цена падает и так далее. А фишка здесь в том, что реакция сланцевой нефтедобычи на изменение цен крайне асимметрична: медленное падение добычи при снижении цен и мгновенное наращивание добычи при ценовом росте. Такая асимметрия обеспечит нефтяному рынку длительные периоды проседания цен и быстрое гашение ценовых всплесков.
Наконец, будет еще и третий источник американского нефтяного экспорта. Судите сами. Добываемые в США (за вычетом товарных запасов и экспорта в Канаду и Мексику, на которые запрет не распространяется) 8,5 млн бар./сутки легкой и сверхлегкой нефти идут на НПЗ Восточного побережья (4,7 млн бар./сутки), НПЗ побережья Мексиканского залива (2,7 млн бар./сутки) и НПЗ Среднего Запада (1,1 млн бар./сутки). На двух последних группах НПЗ эта нефть перед переработкой смешивается с импортируемыми тяжелыми сортами. Вполне вероятно, что после отмены запрета на экспорт нефти НПЗ этих двух групп будут заинтересованы увеличить импортные закупки более дешевых сортов средней и тяжелой нефти, частично отказавшись от подорожавших WTI и сланца. Какая именно доля из их суммарных 3,8 млн бар./сутки закупок WTI и сланца может быть таким образом замещена, зависит от ограничений по ассортименту выпускаемых нефтепродуктов. Грубо предположим, что эта доля может составить 20% (т.е. 0,8 млн бар./сутки). Вот это как раз и будет тот экспортный отток, который может быть компенсирован импортным притоком.
Но и в этом случае сохранение мирового баланса спроса и предложения нефти вовсе не гарантировано. Ведь примерно прикинутые нами 0,8 млн бар./сутки экспортного оттока WTI и сланца, который НПЗ побережья Мексиканского залива и НПЗ Среднего Запада, вероятно, захотят заместить импортным притоком более тяжелых сортов нефти, могут быть взяты не с рынка, а из нефтеносных песков Канады. Эти пески уже давно ждут своего часа, а именно – запуска многострадального проекта строительства нефтепровода Keystone XL из канадской Альберты через Средний Запад к Мексиканскому заливу. Недавно этот проект был в очередной раз отклонен Обамой, но в 2017 году новый президент США может решить иначе. Примечательно, что проектная пропускная способность Keystone XL составляет как раз те самые 0,8 млн бар./сутки.
А теперь просто складываем: 1-1,5 млн бар./сутки за счет снятия санкций с Ирана, оценочно 1-1,5 млн бар./сутки за счет увеличения нефтяного экспорта другими странами ОПЕК, 0,5 млн бар./сутки за счет сокращения товарных запасов нефти в США, оценочно 0,5-1 млн бар./сутки за счет роста американской сланцевой нефтедобычи и 0,8 млн бар./сутки за счет Keystone XL. Итого: 4-5 млн бар./сутки дополнительного предложения нефти в перспективе 2-4 лет, из которых 2-2,5 млн бар./сутки — уже в следующем году.
На фоне роста спроса на нефть в 2016 году на 1,2 млн бар./сутки (согласно свежему прогнозу Международного энергетического агентства) проекция таких объемов предложения нефти на ценовую ось может дать около 30 долларов за баррель, а, возможно, и ниже. При этом страны с низкозатратной добычей нефти (в основном ближневосточные) будут выдавливать с рынка высокозатратных нефтепроизводителей, в том числе российских.
Вот такие невеселые новости принесли нам прошедшие две недели. Будем готовиться к лихим временам. А в суровом декабрьском небе над Москвой все отчетливее вырисовывается силуэт черного лебедя.
Источник: openrussia.org
