Ответственный редактор журнала The Atlantic Мойзес Наим — о ситуации, когда Европа оказалась между двумя угрозами, исходящими от исламского терроризма и российского империализма
Некоторые из ведущих европейских держав в Сирии оказались союзниками Владимира Путина в кампании против ИГИЛ; в то же время в Украине европейцы вместе с американцами объединяют усилия, чтобы сдержать империалистическую агрессию российского президента.
Эта запутанная система союзов может сбить с толку, но ситуация еще более сложная. В случае с Сирией западные критики утверждают, что российская авиация бомбит не столько укрепления «Исламского государства», сколько группы повстанцев, некоторые из которых поддерживает Запад, пытающиеся свергнуть союзника Москвы, президента Сирии Башара Асада. При этом военные действия России против ИГИЛ, возможно, активизировались после того, как джихадисты в октябре взорвали российский авиалайнер над Египтом.
В случае с Украиной Евросоюз присоединился к США, когда те ввели суровые экономические санкции против России в ответ на агрессивное поведение Кремля по отношению к своему соседу после украинской революции 2014 года. Аннексия Крыма, дестабилизация на востоке Украины и угрозы странам Балтии привели к тому, чего не удавалось достичь десятилетиями встреч на высшем уровне и увещевающих речей: объединенная Европа оказалась способна принимать сложные внешнеполитические решения и дисциплинированно выполнять их.
Санкции против России дорого обходятся Европе. Экспорт в Россию жизненно важен для многих европейских компаний, чьи продажи с 2008 года стремительно падают в результате затяжного экономического кризиса в зоне евро. Более того, некоторые европейские страны сильно зависят от российского нефтяного и особенно газового экспорта. Отмена действующего режима санкций теоретически зависит от постоянного прекращения огня между проевропейским правительством Украины и сепаратистами на востоке страны, поддерживаемыми Кремлем. Но, хотя многие европейские лидеры выражали намерения продлить санкции, срок действия которых истекает в январе, похоже, желание поддерживать их угасает.
Причин ослабления решимости много — это и недавние действия Путина в Сирии и Украине, и борьба европейских лидеров с последствиями сирийской гражданской войны второго порядка. В результате Европа, оказавшаяся перед двумя угрозами — исламского терроризма и российского империализма, — похоже, постепенно склоняется к мысли о приоритете первой.
К примеру, вполне возможно, что путинская военная авантюра в Сирии может косвенным образом принести России некоторое экономическое облегчение. При том, что защита Асада явно была одним из основных мотивов Москвы, когда та начала кампанию против «террористов» этой осенью, без сомнения, другой мотив был стать ключевым игроком в Сирии и вынудить США, европейские страны и другие региональные силы, вовлеченные в конфликт, считаться в Россией. Российские переговорщики не говорят открытым текстом, что альянс против джихадизма, завершение сирийской гражданской войны и разрешение связанной с ней проблемы беженцев не могут быть достигнуты, пока их страна скована санкциями Но Путин тем не менее превратил военно-воздушную кампанию в новый дипломатический рычаг, который можно будет использовать против этих санкций. И этот рычаг появился в удачный момент, когда террористические атаки ИГИЛ в Париже в сочетании с последствиями кризиса беженцев и мигрантов делают все более популярной точку зрения, согласно которой создание европейской защиты от терроризма важнее всех прочих проблем.
В то же самое время Путин медленно, шаг за шагом отходит от некоторых из своих агрессивных экспансионистских позиций. Осенью, примерно тогда же, когда начала российская военная интервенция в Сирии, бойцы и вооружения пророссийских сепаратистов были отведены из Восточной Украины. Впрочем, ситуация там все еще нестабильна, недавно увеличилось количество сообщений о нарушении режима прекращения огня. Тем не менее сепаратистские лидеры, поддерживаемые Москвой, подтвердили, что, по их мнению, война окончена. Кремль, по-видимому, тоже сдерживает свою агрессивность, по крайней мере, на уровне риторики. Российское правительство недавно даже предложило помочь Украине реструктурировать часть ее долга России и стабилизировать ее экономику, хотя в то же время угрожает усилить уже существующие санкции против Украины, если та заключит соглашение о свободной торговле с Евросоюзом.
При этом российский президент, появляющийся на международных форумах в последнее время, настроен по отношению к Западу куда менее воинственно, чем тот, кто всего несколько месяцев назад произносил пламенные речи о «Новой России», которую ничто не остановит на пути возвращения территорий, потерянных после окончания Холодной войны, — стране, которую снова будет уважать и бояться весь остальной мир. Путин продемонстрировал более примирительный тон, когда Турция сбила российский бомбардировщик на сирийско-турецкой границе. Пока реакция России ограничивается жесткими заявлениями, экономическими санкциями и обвинениями турецких лидеров в поддержке ИГИЛ; никакого военного ответа не последовало.
В прошлом месяце на саммите G20 в Турции лидеры США и Европы, как сообщалось, согласились продлить санкции против России на шесть месяцев после истечения их срока в январе. Таким образом, режим санкций сохранялся, но подразумевалось, что за следующие шесть месяцев поведение России и ситуация в Украине могут улучшиться настолько, что необходимости в санкциях уже не будет.
Но, возможно, эти лидеры упустили из виду то, что, вероятно, является основной причиной менее воинственного поведения Путина, которое тот демонстрирует сейчас: цены основных российских экспортных товаров — нефти и газа — обрушились с высот, которые до прошлого года помогали наполнять кремлевскую казну и давали необходимые средства для агрессивной внешней политики. Нефть, которая еще недавно была дороже 100 долларов за баррель, теперь стоит меньше 60 (а в декабре ее цена опустилась ниже 40. — Открытая Россия), российскому же правительству, чтобы сбалансировать бюджет, нужно, чтобы нефть подорожала до 105 долларов за баррель. Нет ничего удивительного в том, что Путин заинтересован в любых шагах, необходимых для снятия западных санкций.
Если Европа останется единой и подтвердит, что санкции против России сохранятся, пока не установится надежное и продолжительное прекращения огня в Украине, и таким образом вынудит Кремль отказаться от попыток «возвращения» потерянных территорий, результат всех запутанных конфликтных ситуаций может быть относительно благоприятным: имперский авантюризм Путина в Европе можно будет сдержать, а Запад приобретет важного союзника в битве против «Исламского государства». Это было бы не так уж плохо.
Мойзес Наим
Источник: https