Туристы из России продолжат ездить за рубеж и искать дешевый отдых, к которому привыкли. Турция уверенно чувствует себя перед лицом российских экономических санкций, заручившись поддержкой ЕС. Договариваться по сирийскому вопросу с Эрдоганом придется в любом случае. А основной удар после кризиса в отношениях с Турцией примут на себя люди, которые пытались в России зарабатывать на жизнь своим трудом. Андрей Мовчан, директор программы «Экономическая политика» Московского центра Карнеги», рассказал «Новой» о тупиках российско-турецкого диалога и драме европейского меньшинства в России.
— Как санкции (в частности, запрет на продажу туроператорам путевок в Турцию) повлияют на ситуацию в России?
— Помимо привычной реакции наших властей по типу «в любой сложной ситуации запрети что-нибудь», их идея в данном случае состоит в том, чтобы сохранить больше валюты в России. До падения цен на нефть наши граждане тратили за рубежом более 40 млрд долларов в год. Основной туристический поток приходился в том числе на Египет и Турцию.
В России есть проблема с поступлениями валюты. Положительное сальдо торгового баланса в этом году составит где-то 150 млрд, после вычета сальдо услуг, вывоза капитала и прочих расчетов, по прогнозу Минфина, баланс будет отрицательным, что-то около минус 18 млрд. 40 млрд долларов — серьезная сумма для России. Откуда берутся доллары туристов? Нефтяные компании получили их за нефть. Когда доллары попали в Россию, их купили за рубли россияне, чтобы выехать за рубеж. Логика наших властей проста: если исчезнут дешевые турпакеты, то россияне останутся в России и сэкономят валюту.
— Насколько реалистична эта перспектива?
— Власти полагают, что россияне предпочтут отдыху в Турции русскую альтернативу. Но проблема в том, что ее в нужных объемах и качестве не существует. К тому же стоимость отдыха — вещь эластичная: за одну и ту же цену ты можешь поехать на две недели в Египет или на неделю на Кипр, а есть еще, например, Болгария, сезон в которой не сильно короче, чем в Турции.
Предугадать заранее, что мы сэкономим валюту на туристических санкциях против Турции, невозможно. Это зависит от будущего поведения туристов. Что-то мне подсказывает, что на самом деле мы потратим в рублевом эквиваленте даже больше, чем обычно, потому что у 7—8 млн россиян сложилась привычка к определенному стилю жизни, в частности, к отдыху на зарубежных курортах. Из-за увеличения спроса и отсутствия емкости курортов цены на отдых внутри России сильно взлетят. Теоретически, ответом могут быть инвестиции в расширение курортов в России. Но частных инвестиций не будет — к стране нет доверия у бизнеса, а государственные неэффективны, да и источники их сегодня под вопросом.
— Еще один набор санкций коснулся строительного сектора. Насколько ощутимыми будут последствия в нем?
— Мы формально потеряем большой объем строительства. Потому что турки строили много. В 2014 году совокупный размер стройподрядов компаний из Турции в России составил около 1,5 млрд долларов. При этом общий объем инвестиций турецких предпринимателей в российскую недвижимость составляет около 10 млрд долларов. Это очень высокий показатель. Если мы выгоним турецкие компании с рынка, то — раз упадет конкуренция — упадет и качество услуг. Турецкие компании в большинстве своем были прекрасными подрядчиками: они задавали тон в качестве, усиливали конкуренцию, а значит, и снижали цены. Но с учетом коллапса строительного рынка, ожидаемого двукратного сокращения объемов новых проектов мы дефицита подрядчиков, конечно, не заметим.
— Станут ли санкции против Турции причиной роста социального недовольства в России?
— Чтобы ответить на этот и все подобные вопросы, надо хорошо понимать нашу демографию. Наша страна поделена на две неравные части. У нас есть примерно 15—20 млн человек, живущих преимущественно в больших городах, имеющих потребность в качественной еде, разнообразных каналах информации, интернете, в демократических процедурах, свободе перемещения за рубеж (то есть загранпаспорте). Эти люди в том или ином виде разделяют то, что считают европейскими ценностями, и чаще всего настроены оппозиционно по отношению к власти, хотя бы потому, что наличие разных позиций и дискуссия являются для них важными. Или — они сами находятся во власти. Это, так сказать, «требовательное меньшинство». Но оно представляет собой именно абсолютное меньшинство, причем социальный протест — это не его метод борьбы, члены этой группы осторожны, как правило, эффективно приспосабливаются на индивидуальном уровне, для них индивидуальные и семейные ценности намного выше социальных.
А есть другая «нация» внутри России — это примерно 125 млн человек, которые никогда не выезжали за рубеж и не стремились к этому. Они не имеют образования, формирующего современную культуру восприятия общественного процесса, не знают иностранных языков, не пользуются интернетом как информационным каналом, большинство не имеет загранпаспортов.
Они живут в патриархальной патерналистской системе ценностей. Часто они экономически зависят от бюджета или полулегальных операций. Сейчас в России — демократия, представляющая собой власть именно этого «нетребовательного» большинства населения, привыкшего жить плохо, полностью зависеть «от начальства» и не воспринимать себя социально-политической силой.
«Требовательное» меньшинство россиян считает, что все то, что происходит, объективно плохо (не только для себя, а для страны в целом). Вторая же категория об этом не задумывается, и не только потому, что «сакральность власти» и собственная пассивность ей мешают, а и просто потому, что это ее пока почти не касается. Для них введение санкций против Турции — лишь картинка в телевизоре: какие-то люди когда-то ездили в Турцию, а теперь перестанут.
— Что будет с частниками, которые закупают товар в Турции и продают его в России?
— Кто-то разорится, кому-то повезет. Они переключатся, скажем, на Китай или Вьетнам. Эти люди привыкли, что их всегда бьют. Такая у частных предпринимателей в торговле жизнь. Вы же помните, что было после закрытия Черкизовского рынка. Из-за того, что руководитель города поссорился с владельцем рынка, там осталось товаров на 2 млрд долларов. Эта ситуация привела к банкротству тысяч мелких торговцев. Причем нередко за ними бегали кредиторы с пистолетами. И ничего — теперь те, кто не погиб и не спился, работают на других рынках.
Для наших мелких предпринимателей государство — всегда враг, это привычно. Они приспособленцы в хорошем смысле, они понимают, что каким бы ни было государство, оно всегда будет настроено против них. Они просто не представляют себе другой реальности. Я знаю этих ребят, с кем-то из них я служил в армии. Могу представить себе их психологию. Они абсолютно отключены от социального процесса. Они не думают о том, как сделать жизнь лучше. Их волнуют абсолютно другие вещи — как прожить в данности.
— Что именно мы продаем Турции сейчас?
— Торговый оборот с Турцией — один из крупнейших для России (две трети китайского): 25 млрд долларов в год туда, 6—7 обратно. Только, в отличие от китайского, он имеет положительное торговое сальдо. Понятно, что большую часть экспорта составляют нефть и газ.
В частности, Россия экспортирует в Турцию металлоконструкции на 4 млрд долларов в год.
К слову, если турки пойдут на «антисанкции», они могут закрыть импорт металлоизделий, наши производители понесут существенные убытки. А турки смогут с легкостью возместить эту потерю, у них очень плотный рынок.
— Пойдет ли Россия на крайнюю меру — прекращение поставок газа?
— Уверен, что нет. 17 млрд долларов выручки за углеводороды — огромная сумма для России, десять процентов от нашего торгового баланса. Для Турции, конечно, прекращение поставок из России может обернуться серьезной проблемой, поскольку запад страны полностью зависит от нашего газа. Около 60% газа, который потребляет Турция, имеет российское происхождение. Причем терминалы по приему сжиженного природного газа у них невелики, они не могут получать жидкий газ в достаточном объеме, их хранилища не вмещают больше пяти процентов годового потребления газа. К слову, это антирекорд в Европе. Возможно, это связано с тем, что Турция, в отличие от Европы, считала, что всегда будет дружить с Россией.
— Какие альтернативы российским поставкам сырья есть у Турции?
— Поссорившись с Турцией, мы, во-первых, заставляем их энергичнее строить газопровод TANAP из Азербайджана. Этот проект заработает в 2018 году и будет поставлять в Турцию больше газа, чем «Голубой поток», а к 2021—2022 году сможет и полностью заместить российский газ.
Во-вторых, Турция станет более сговорчивой в диалоге с Ираном, который хочет продавать газ в Европу. До сих пор Турция предлагала в качестве альтернативы покупать газ на границе. Понятное дело, что иранцы не поддерживали эту идею. Теперь, когда возникает угроза срыва поставок российского газа, я думаю, что турки так или иначе договорятся с Ираном.
Своими действиями на Украине мы уже заставили Европу принять программу диверсификации, которая позволит им через пять лет при желании не пользоваться нашим газом и нефтью вообще. Теперь же мы подводим к этим действиям Турцию.
Через несколько лет «Газпром» потеряет не только Турцию, но и Южную Европу в пользу Азербайджана и Ирана.
Кроме того, строительство «Южного потока» (проект газопровода, который планировалось проложить по дну Черного моря из Анапского района в болгарский порт Варну) уже никогда не будет возобновлено.
Надо еще учитывать, что китайцы тянут туркменский газ через Казахстан и Киргизстан. Никто не мешает им протянуть ветку дальше — через Узбекистан на Каспий. Это не делалось до сих пор (хотя разговоров было много), потому что из Азербайджана в Турцию нет газопровода высокой мощности. Им нужно достроить кусок и получить доступ к огромным запасам газа в Туркменистане, которыми можно будет потом снабжать Европу. А если к нему еще и Иран присоединится, то газпромовский газ вообще никому не будет нужен к западу от Китая.
— Получается, что в нынешних экономических условиях от ухудшения отношений между нашими странами больше потеряет Россия?
— Турки чувствуют себя достаточно уверенно, позволяют себе сбить бомбардировщик, потому что они понимают, что Россия многое теряет от реального разрыва отношений — и в экономике, и в политике. Время работает на них, а не на нас. Турция будет испытывать трудности, но может найти альтернативу поставкам российского газа и продаже турпакетов россиянам, Турция будет получать помощь от ЕС (и уже получает) и, скорее всего, в обозримой перспективе в ЕС войдет.
Турцию посещают 35—40 млн туристов в год, это половина их населения. Максимальное падение турпотока в Турцию не превысит 7% (до сих пор там отдыхали три миллиона россиян в год, из них более 70% — организованные туристы, покупающие услуги турагентства). Именно на столько вырос общий турпоток в Турции с 2012 года. То есть санкции откинут Турцию на три года назад, если не учитывать замещения европейскими туристами, которые сменят Египет на Анталью. Не так страшно, как кажется на первый взгляд.
— Труднее всего будет российским туроператорам?
— Да, они получают с турпотока 10—15% маржи. Это даже более существенная прибыль, чем та, которую получают отели, притом что в Турции многими отелями владеют или управляют россияне. Основной доход от продажи путевки за границу оставался у десяти тысяч небольших российских компаний, расположенных в спальных районах на территории всей России. Потеряв Турцию и Египет, они рискуют остаться без хлеба.
Когда мы принимаем подобные санкции, мы наносим удар по оставшимся в России людям, которые пытаются заработать деньги своим трудом. Они не работают на «Газпром» и государство. Не занимаются черным бизнесом и не воруют. Они работают легально и предприимчиво, создают международные связи и зарабатывают деньги честным трудом.
— Как на россиян могут повлиять санкции в отношении турецких продуктов?
— Если мы перестанем закупать у Турции продукты на один миллиард долларов (примерно 4% всего импорта пищевых продуктов, а по ряду продуктов, например овощам, до 17%), как это делали до сих пор, то, как обычно, вырастут цены и упадет качество. Зимой у нас практически все овощи импортные, своих, понятное дело, нет. Что будет дальше? По-видимому, поможет контрабанда. Белоруссия и Сербия будут импортировать еще больше продуктов в Россию. Понятно, что найдутся привилегированные компании, которые будут специальными каналами провозить в Россию турецкие овощи. Сегодня на московском рынке можно купить разнообразные виды европейских сыров, вот только они стоят дороже, чем раньше. В условиях современных санкций контрабанду везут не бандиты, а компании, принадлежащие правильным людям.
Я думаю, что, как и с антисанкциями против ЕС, решение о введении пакета санкцийчастично эмоционально, а частично подсказано группой людей, которая может на этом как-то бенефицировать. И, конечно, власть делает ставку на политические дивиденды — в конце концов, никто не спорит, что жесткий ответ на турецкие действия необходим, возможны ли были более эффективные и выгодные России варианты ответа, население разбираться не будет. К сожалению, такие действия усиливают поляризацию населения в России — противопоставление «требовательных» и «нетребовательных». Национальная поляризация позволяет выводить агрессию на горизонтальном, а не вертикальном уровне. Наши враги — турки, пятая колонна, защитники Европы, а не собственная власть. Но уровень агрессии в обществе растет.
— Рискуют ли обанкротиться чартерные перевозчики?
— Они бы и без санкций постепенно обанкротились. Их конечный заказчик — россиянин из меньшинства, который победнее, а у него быстро падает доход. У нас в этом году рекордное падение оборотов торговли (розничные продажи сократились сразу на 11,7%, что стало худшим результатом за последние двадцать лет). А в следующем году, естественно, будут новые рекорды. Я думаю, если так дальше пойдет, через три-четыре года большие торговые центры будут использоваться для игры в пейнтбол, площадки там отличные — много перегородок. Что касается туристов, то они продолжат отдыхать за границей, но будут там оставлять не сорок, а, к примеру, двадцать миллиардов долларов в год, потом — десять.
— Какие еще неблагоприятные последствия для России может принести российско-турецкий кризис?
— Возможно, усложнятся авиаперевозки из-за постепенного взаимного закрытия неба. Если будет закрыто турецкое небо, то совершенно непонятно, как мы будем летать на юг и юго-запад (Кипр, Израиль, Африка, Египет). Сначала мы туда попадали и через Украину, а потом — только через Ростов, Черное море и Турцию. Но какие альтернативные маршруты возможны в условиях ухудшения отношений между Турцией и Россией? Через Белоруссию или Германию? Это чревато тем, что нам придется делать огромный крюк, тратить лишнее горючее и время, вписываться в европейские самолетные маршруты, где и так все плотно. Или полетим через Афганистан и Сирию?
Можно также ожидать проблем в морских перевозках. Скорее всего, Турция не закроет проливы. Но что стоит им откидывать нас все время в конец очереди, подолгу инспектировать наш товар? Не пропускать наши грузы с вооружением в Сирию? Турки не хуже нас умеют делать такие вещи. Я думаю, что они будут вставлять нам палки в колеса, потому что мыслят очень похоже на нас.
Что касается рынка труда, то турки-менеджеры вернутся на родину. Но что мы будем делать с российскими гражданами, которые работали в турецких компаниях или в турагентствах? Они останутся без работы в условиях, когда у нас и так трудоустройство затруднено.
У турок, в отличие от нас, существенно более диверсифицированная экономика. Они поставляют в Европу половину от всей бытовой техники. Кроме того, в Турции развиты агроэкономика, химическая промышленность, машиностроение, тот же туризм.
Еще одна вещь, которая все больше и больше пользуется спросом россиян в Турции, — это медицинский туризм. Туда ездили лечиться очень много россиян, поскольку цены там ниже, чем в Израиле, а качество, конечно, намного выше, чем в России. Пусть речь идет о десяти тысячах человек, но мы отрезаем их от возможности эффективно вылечиться. Мы мстим за чудовищную гибель одного человека возможной гибелью сотен, а может быть, тысяч своих сограждан.
— Кто понесет потери из-за сворачивания стратегических проектов, например, строительства АЭС «Аккую»?
— Представьте, что вы строите дачу. На вас работает бригада рабочих, которые закупили материалы, сделали проект, даже завезли какие-то материалы на место, потратили время и силы за свои деньги (мы договорились с турками, что это наш проект, зарабатывать будет в процессе эксплуатации), а потом вдруг обиделись и решили уйти от вас. Что вы будете делать? Позовете другую бригаду. На этом рынке конкуренция высока. Кто потеряет от этого решения? Понятно, что у турок может немного увеличиться стоимость строительства. Какие-нибудь французы, или американцы, или скорее даже китайцы сделают ту же работу, но за большие деньги. Понятное дело, что задержка строительства также неизбежна: новой бригаде нужно будет разобраться с чертежами, технологией, что-то заменить на свое.
Росатом же должен был получить проект на 22 млрд долларов. Из-за закрытия проекта мы не только потеряем инвестиции, но и ударим по имиджу Росатома и нашей страны. Турция наняла нас, и это было большой победой нашей экономики, такого перспективного бизнеса, как атомная энергетика, Росатом в России едва ли не единственный, кроме нефтяных компаний, производитель конкурентного товара. Как вы думаете, теперь кто-нибудь будет заказывать новые проекты у ненадежного партнера — Росатома? Кому нужны раскопанный котлован и брошенная стройка? Понятно, что дело не в Росатоме, а в государстве, которое может сорвать любой проект из-за ухудшения отношений. И тем не менее те же самые финны, которые ведут сейчас с Росатомом большой проект, могут задуматься всерьез о дальнейшем сотрудничестве. Мы умеем продавать нефть, но не умеем делать бизнес.
— Что будет с «Турецким потоком»?
— Его бы не было в любом случае. Проект был мертв задолго до инцидента с бомбардировщиком. Россия и Турция не смогли договориться по принципиальным вопросам. Это означает, что мы остаемся с трансукраинскими газопроводами и с «Северным потоком». То есть у нас есть лишний повод, чтобы в будущем подружиться с Украиной.
Другое дело — захочет ли этого Украина. Вопрос ведь еще в том, что те же самые украинцы, как государство, как политическое сообщество, все больше и больше убеждаются в том, насколько маленькие у нас возможности, маленькая способность строить успешные стратегии, противостоять обстоятельствам. Посмотрите на Крым. Прошло полтора года, отключилась по тем или иным причинам электроэнергия, и выяснилось, что мы абсолютно не были застрахованы от этого риска. А все генераторы, которые были завезены на случай чрезвычайной ситуации, кажется, разворованы. Отключение не делает честь Украине, но наша неготовность ставит нас в нелепое положение. Иметь дело с партнером, который за полтора года не защитил территорию от прекращения поставок электроэнергии с вражеской стороны (как Украину все время называют по российскому телевидению) и разворовал все устройства на черный день, просто несерьезно.
— Возможно ли дальнейшее ухудшение в отношениях между двумя нашими странами?
— Турция значительно больше похожа на Россию, чем Европа. Российские санкции, конечно, не подвигнут ее на изменение своего поведения. Скорее наоборот. Это довольно сильная, агрессивная нация, к тому же член НАТО. Она прекрасно чувствует опору за своей спиной, сама имеет достаточно мощные вооруженные силы. Наша власть попала в довольно комическую ситуацию. Потому что, когда американцы и европейцы решили применить санкции к нам, мы заявили, что экономические санкции — это глупость, которая только еще больше сплотит наш народ, сделает нас сильнее, а вводящим санкции навредит. Теперь, получается, мы делаем все, чтобы усилить Турцию, сплотить ее население.
У Турции есть свои очевидные интересы на севере Сирии — это бывшие территории Османской империи, там проживают этнические турки. У турок есть имперские амбиции, как и у России. Их как раз значительно легче удовлетворить в будущем, потому что есть возможность сплотить население против реальной, а не выдуманной нестабильности у границ и внутри страны. При этом по вопросу Сирии с Турцией все равно придется договариваться, так что «победа» Эрдогану хотя бы в смысле пиара обеспечена.
— Когда принимаются такие серьезные решения, должна ли власть проводить консультации с представителями бизнеса? Она ведь в одночасье исключает из экономического процента определенную категорию своих граждан.
— Строго говоря, власть никому ничего не должна, кроме соблюдения законов. Если власть делает то, чего не хочет большинство, ее переизбирают. В России есть 125 миллионов населения, нынешнюю власть в большей или меньшей степени поддерживающих, и еще некоторое количество маргиналов, вклад которых в бюджет страны минимален, влияние на большинство населения минимально, а запрос на учет их мнения непропорционально высок. Зачем Кремлю советоваться с ними? Они что, делают бюджет? Нет, доходы бюджета у нас на 90% процентов коррелируют с ценой на нефть и состоят в основном из налогов на полезные ископаемые, импортных пошлин и НДС. А что они еще делают? Улучшают безопасность страны? Нет, они, наоборот, хотят глобализации, их интересы выходят за рамки страны, они легко поменяют ее на другую. Это люди, несущие в себе угрозу для элиты, которая построила рентное государство, создала пока что эффективную комбинацию рынка и феодальных отношений и реально учитывает запросы большинства населения страны. Не те, которые им навязывает «требовательное меньшинство», а те, которые большинство ощущает, то есть запрос на стабильность (пусть на очень низком уровне), на единство с властью, на ощущение гордости за Родину, на повышение самооценки за счет унижения «чужих». Меньшинство сегодня говорит: поведение большинства населения вкупе с российской властью самоубийственно для страны, идет медленное разрушение экономики, через пять лет у нас не останется резервов, а через 10 – возможности поддерживать государственность. Но большинству кажется, что конфронтация с США и ЕС, санкции против Турции — это меры, которые отразятся только на агрессивном меньшинстве, что это их меркантилизм заставляет протестовать. Кто же и с кем будет советоваться? На нашем корабле крыс спрашивать не принято.
Диана Хачатрян
Источник: novayagazeta.ru
