The New Times поговорил с главным редактором популярного националистического сайта Егором Просвирниным о том, почему события на Донбассе больше не увлекают русских правых, о путях построения русского национального государства и о том, кто и с кем сойдется на полях очередной гражданской войны
The New Times продолжает серию интервью с политиками и общественными деятелями, чьи взгляды и действия противоречат позиции журнала. Задача этих материалов – не в том, чтобы развесить ярлыки. Мы хотим честно разобраться, кто эти люди, что думают о настоящем и будущем России и почему думают так, а не иначе. Егор Просвирнин был автором статей о компьютерных играх для профильных журналов. Был блогером. А потом стал создателем и главным редактором популярного в среде националистов сайта «Спутник и Погром». За время событий на Украине сайт приобрел даже определенную влиятельность. Просвирнин не без гордости сообщает, что ресурс посещают до миллиона читателей в месяц, а платных подписчиков достаточно, чтобы существовать абсолютно независимо. Поначалу редакция «Спутника и Погрома» безоговорочно поддерживала действия российских властей на Украине, затем изменила свою позицию. В итоге по факту одной из публикаций сайта было заведено уголовное дело (ст. 282 УК — «разжигание ненависти либо вражды». – NT).
После одного из «Русских маршей» журналисты интернет-канала «Минаев live» записали Егора Просвирнина в скинхеды, 4 ноября 2012 года Дома у Просвирнина прошел обыск, после его допрашивали. Это тоже своего рода признание – статью 282 ационалисты называют «русской». Преследуют – значит, боятся. Правда, согласно заявлениям адвоката Матвея Цзена, пока у Просвирнина в деле статус свидетеля. Этот модный национализм действительно молодой и новый. Он говорит с адептами на языке фантастических романов и компьютерных игр. Если присмотреться, и «Новороссия» в нем покажется чем-то вроде ставшего вдруг реальным мира «героев меча и магии», где можно крушить врагов и собирать артефакты.
Но главное – место русских, ради счастья которых все игры вроде бы и ведутся, оказывается очень уж незавидным. Они тоже персонажи, но персонажи стратегии, маленькие человечки, которые должны по щелчку мышки строить какую-нибудь казарму, а потом – бежать, убивать и умирать. Убивать в том числе и друг друга, потому что гражданская война, уверен Просвирнин, – дело скорое, неизбежное и благое.
Как вы пришли к своим нынешним взглядам?
Они не менялись. Я убежденный русский националист со средней школы, в отличие от разных ищущих и мечущихся людей, которые сегодня либералы, завтра прокремлевцы, послезавтра коммунисты, затем, не знаю, гомосексуалисты, нацисты, негры и евреи…
Предтечи и обиды
Кого вы на данный момент назовете своими единомышленниками?
Мне близок по взглядам Константин Крылов, мне близок по взглядам господин Жучковский, доброволец из его же партии (Константин Крылов – лидер незарегистрированной Национально-демократической партии, Александр Жучковский – член НДП, вступивший в «ополчение ДНР». – NT). Я считаю своим учителем великого русского философа Дмитрия Евгеньевича Галковского, о влиянии которого на нынешний политический дискурс еще будут писать научные работы. На меня в определенной мере повлиял Олег Кашин, особенно в его последний, «колоночный» период.
Алексей Навальный больше не интересует вас?
Как сказал Дмитрий Евгеньевич Галковский, – хороший человек, но украинец. После того как у меня были обыски, представитель партии Навального написал веселый твит: «Свиногитлера с мамой вызвали на допрос». Потом они этот твит удалили, но передо мной никто не извинился и не пытался.
Но были и другие времена. Были ваши тексты в поддержку Навального времен выборов мэра Москвы… Теперь те же люди, которым мы помогали, обвиняют нас в том, что мы продались Кремлю.
По итогам митинга на Болотной, который проводил Навальный после тех выборов, вы написали восторженную статью: «Мы обрели Вождя!» Я думал, господин Навальный хочет власти, а оказалось, господин Навальный хотел, чтобы его оставили в покое.
Когда она вышла, было понятно, что в ближайших «Вестях недели» Дмитрий Киселев ее станет с удовольствием цитировать. И он ее с удовольствием цитировал: «Фашисты поддержали Навального!» Как сказал бы сам Дмитрий Киселев, «совпадение»?
Ну, я вам скажу, что госпожа Ирада Зейналова с Первого канала украла мой текст про открытие Олимпиады, в чем она потом призналась. Это достаточно стандартная ситуация.
Статья о митинге Навального на сайте «Спутник и Погром» называлась «Рождение лидера». «Птенец монстра, которого мы выкликали все эти годы, в расчете на появление которого мы строили наши планы, писали наши тексты, рисовали наши плакаты и читали молитвы задом наперед над предсмертно корчащимися в заброшенных подвалах таджиками, вышел на сцену и издал первый клекот», – не без юношеского восторга сообщал тогда Просвирнин читателям. В том же тексте, кстати, видимо, впервые употребляется словосочетание «русская весна».
Вы не контактируете ни с кем из администрации президента?
Нет. Это наша принципиальная позиция. У нас нет никаких тайных спонсоров, еще кого-то, и никогда не было. Финансирование –только подпиской. Никто ни разу никаких денег не давал. Даже в слитой переписке Прокопенко мы упоминаемся только в одном контексте: блокировать или нет.
Просвирнин имеет в виду попавшую в интернет эсэмэс-переписку, которую якобы вел с подчиненными заместитель главы управления по внутренней политике администрации президента Тимур Прокопенко. Про деньги там, действительно, речи нет. Чиновник просто хвалит талантливого автора и защищает «Спутник и Погром» от Роскомнадзора: «Спутник ведет себя оч хорошо, так что помониторим еще».
Столкновение с государством
Обыски, которые прошли у вас недавно, – первый случай внимания органов? До этого был еще вызов в прокуратуру, они пытались докопаться до другого текста, год назад. Текст, до сих пор у некоторых вызывающий ярость, – про 22 июня. Мы его с сайта удалили. Но то была доследственная проверка, это кончилось ничем. А тут все началось с обыска. У меня отобрали компьютер, айфон, айпад, какие-то старые жесткие диски, я даже уже не помню, что на них. Женщина-следователь – не «политическая», она сказала, что я у нее второй экстремист, а первыми были исламисты какие-то. Я не думаю, что меня сейчас осудят, скорее будет штраф или условка. Но после этого начнут давить, склонять к сотрудничеству.
А еще я чувствую гнев и разочарование по поводу реакции либеральной общественности. Все эти посты от либералов: «Просвирнина надо сажать, Просвирнин гнида» и так далее – притом что я всю свою жизнь последовательно отстаивал свободу слова. Я понимаю, что тут вопрос уже даже не в каких-то идейных расхождениях, а в том, что эти люди просто сволочи. Проблема либерализма в России не в том, что русский народ его плохо воспринимает, а в том, что его исповедуют сволочи.
«Другой текст» теперь действительно удален с сайта, но найти его в сети при желании нетрудно. Он назывался «Тот бесконечный летний день». Просвирнин с восторгом – он вообще человек восторженный – писал, что 22 июня 1941 года «Белая Европа вернулась в Россию» и, радостно хохоча, истребляла комиссаров.
Сколько было допросов уже?
Один. Был обыск, потом меня допрашивали, потом был допрос моей матушки.
Простите, а от вашей мамы что хотят?
Характеристику: склонен ли я к экстремизму, какой у меня характер, мучил ли я в детстве животных. Мне кажется, главное, что это не самоход, не какая-то заява от сумасшедшего борца с фашистами, это именно централизованное давление. Если мы по этому делу как-то отобьемся, то будет следующее, следующее и так далее.
Хроники русской весны
С началом украинских событий вас, как и большинство русских правых, внутренние дела России интересовать перестали?
Я вам могу прислать свою статью 2012 года, в которой отстаиваю необходимость скорейшей аннексии Украины.
Никаких ошибок не было в том, что русские правые пытались сделать на Украине?
Украина – это враждебный нам национальный проект, цель которого – ассимиляция русского населения в украинское. Эта ассимиляция продолжается с создания Украины, с 1922 года, с начала политики коренизации, которую проводил господин Каганович. Сейчас она вышла на финишную прямую.
Когда начался Майдан, вы как к нему отнеслись?
С одной стороны, позитивно, с другой стороны, негативно. Негативно, потому что я тогда уже видел откровенно русофобский настрой. А позитивно, потому что допускал: вдруг люди на самом деле, как они говорят, хотят построить европейскую демократию. Я считал, что, возможно, если Майдан победит, если они будут действительно строить европейскую Украину, то на этой Украине найдется место для партии русских националистов, которая сможет сделать там то, что невозможно в России.
А когда негатив начал перевешивать?
Потом я приехал в Киев, повстречался с прекрасными людьми в масках, послушал, что говорит толпа, и понял, что никакой европейской демократии не будет, а будет такое же олигархическое Зимбабве, как и раньше, только в этот раз еще беднее и еще злее.
Аннексию Крыма вы приветствовали?
Возвращение Крыма. А что, можно не приветствовать? Для вас возвращение Крыма было правильным?
Соответствующим вашим взглядам?
Мои взгляды очень простые. Русские являются великим европейским народом. Сейчас нас пытаются вытолкнуть во второй мир, в вонючий БРИКС, представив нас не старой европейской нацией, а молодой азиатской.
Кто пытается?
В первую очередь – власти РФ, которые взяли четкий курс на то, что мы не старая Европа, на то, что Россия должна сидеть рядом с Бразилией. Я считаю, на свете есть только одна цивилизация – европейская, а все остальные «страны завтрашнего дня», «азиатские тигры», «китайские драконы» – вечно будут странами завтрашнего дня, это навсегда отстающие, навсегда аутсайдеры, навсегда второй мир, которому не поможет ничто. Сейчас я вижу попытки опустить русский народ до уровня заведомо неконкурентных азиатских младенцев.
А зачем российское государство это делает?
Затем, что с 1917 года российского государства не существует. Советская номенклатура плохо сочетается с европейским населением, у населения возникают вопросы. Самый простой способ избежать вопросов – опустить население до уровня индийцев. Я демократ, я либерал, я националист, потому что я считаю, что права человека и либеральную демократию должен кто-то гарантировать. И единственный, кто их может гарантировать, – это нация. А органическая форма существования нации – это национальное государство. И естественно, что кроме демократизации и либерализации, и возвращения капитализма в страну, один из необходимейших элементов построения национального государства – это сбор русского народа в этом самом едином государстве.
Когда был возвращен Крым, вы ощущали российское государство союзником?
Тогда я впервые усомнился в своих взглядах и подумал, что, может быть, я ничего в жизни не понимаю и на самом деле у нас не враждебная нам многонациональная федерация, а российское государство, которое восстанавливалось, восстанавливалось и, наконец, начало действовать. Особенно это впечатление усилила крымская речь Путина, где он как раз и говорил о защите русских. Я тогда даже написал текст о том, что, если война выйдет за границы Донбасса, мы должны встать на позицию безоговорочной поддержки властей до полной победы. Но оказалось, что это все было чем-то вроде медведевской модернизации для либералов, когда появился человек, который говорил правильные слова, размахивал айфоном, фотографировался с Джобсом… Нас провели точно так же, как провели либералов с Медведевым. Только у нас период был покороче, буквально полгода.
Как вы отнеслись к появлению Игоря Стрелкова в Славянске в апреле 2014, как оценили то, что начало происходить на Донбассе?
Донбасс – это часть России, как я еще это могу оценить? Начинается русское национальное освободительное восстание, Украина трещит по кускам, и тот проект, который, как я думал, будет реализовываться через десять, может быть, пятнадцать лет, начинает реализовываться на глазах. Конечно же, я это полностью и однозначно поддержал.
Вас не смутило то, что многие деятели там не были вашими единомышленниками?
Мне казалось, здесь главное – победить. А там уж как оно дальше будет – это второй вопрос. Главное, сломать эту клетку, которую построили в 1991 году, в которую загнали и в которую тыкают палками. Единственное, что я сделал неправильно, конечно, – на самом деле надо было забить на «Спутник» и все остальное, самому ехать на Донбасс и звать всех честных людей с собой.
При всем уважении, вы, мягко говоря, воином не выглядите.
Нет, не воевать, а просто менять там сам складывающийся дискурс. Сейчас я не могу сказать, что сделал все что мог. Может быть, это ничего бы не изменило, но я бы мог тогда сказать, что я сделал все от меня зависящее. Я не сделал все от меня зависящее. Я мог бы сделать все, если бы поехал на Донбасс и с самых первых дней двигал бы там нашу русскую национальную линию. Может быть, мне просто не хватило смелости. Последняя гражданская
Когда и как вы поняли, что российское государство вам больше не союзник в деле собирания земель русских?
После того как Стрелкова убрали из Донецка. После выдавливания Стрелкова стало ясно, что честная война окончилась, начался договорняк.
Что вы думаете про будущее проекта этих земель?
Я думаю, что все рухнет. Рухнет не только Новороссия, рухнет Российская Федерация.
Это и есть катастрофа?
В результате которой режим у нас сменится. В какой-то момент окружение Владимира Владимировича решит, что оно не готово терпеть всевозрастающие риски и убытки. Но проблема в том, что у Путина колоссальный уровень легитимности, он неоспоримый лидер. И когда его уберут, первым и главным вопросом станет выбрать – кто мы вообще такие. Из этого вопроса вырастет, скорее всего, гражданская война.
Кого с кем?
Вы запишетесь в батальон смертников имени Дмитрия Медведева и взорветесь во славу хамона и пармезана. А мне, видимо, придется забыть про свой атеизм и записаться в русскую православную армию имени Стрелкова, нацепить накладную бороду и защищать совсем другие ценности.
То есть власть будет делить нынешнее ближайшее окружение Путина, а воевать будем мы с вами за какие-то не волнующие их идеи?
Нет, ну их же потом свергнут.
Что здесь в конце концов образуется? Чем кончится гражданская война?
Она может кончиться только победой русских, строительством русского национального государства. Другое дело, что так как поначалу его будут строить господин Стрелков и другие суровые мужчины со специфическим мировоззрением, то государство это, скорее всего, будет достаточно далеко от демократических идеалов. Это будет финальная критическая точка, которую надо проскочить, не дать впасть в эту православную азиатчину.
Опишите идеальное русское государство, которое имеет шанс здесь возникнуть.
Демократическое, конституционное, капиталистическое, федеральное. Национальное, не имеющее никаких субъектов федерации, губерний. Я совершенно не сторонник, чтобы что-то куда-то отделять, не сторонник того, чтобы у нас здесь были разные какие-то еще президенты, великие вожди, уполномоченные Аллаха, и так далее. Разросшиеся: Новороссия, Малороссия, Белоруссия, Северный Казахстан, возможно, Прибалтика. Прибалтику при желании можно раскачать.
Финляндию и Польшу будем возвращать?
Зачем? Россия – это место, где живут русские. Сама по себе территория, без русских, не нужна.
А себя вы кем видите? По-прежнему редактором СМИ?
Я редактор СМИ, я не имею никаких политических амбиций, потому что политика — это совсем другой склад личности, я вообще интроверт, людей не очень люблю. Но, конечно, надо еще пережить эту эпоху победы Игоря Ивановича Стрелкова.
Вы понимаете, что даже у вас есть шанс ее не пережить, несмотря на былые заслуги?
Пережили Путина и Стрелкова переживем, что ж.
Путина еще не пережили, Егор.
Давыдов Иван
Источник: newtimes.ru
