Выступая с докладом на II Всероссийской конференции аналитиков в Общественной палате РФ академик Глазьев задал хороший вопрос: за кого вы нас держите? Вопрос действительно отменный, как по смыслу, так и по месту. А, действительно, за кого? Если слушать его доклад то вопрос, вроде как адресован “врагам России” из стана коллективного Запада. Но если над содержанием доклада всерьез задуматься, то все оказывается не так очевидно.
Еще больше сомнений возникает после внимательного прочтения его стратегической программы “Выход из хаоса” (http://universe-tss.su/main/politika/russia/13992-sglazev-vyhod-iz-haosa-chast-i.html). Нельзя сказать, что она не затрагивает реально существующие экономические и геополитические сложности, стоящие перед Россией сегодня. Программа позиционируется как результат глубокого и всестороннего научного анализа экономики, управленческих решений и политики. Из чего должна следовать безусловная обоснованность выводов и итоговой позиции. Однако уже в самом начале бросается в глаза явно ошибочный императив.
Глазьев говорит: – “В такие периоды, как показывает 500-летний опыт развития капитализма, резко дестабилизируется система международных отношений, идет разрушение старого и формирование нового миропорядка, которое сопровождается мировыми войнами между старыми и новыми лидерами за доминирование на рынке.”
Но, простите, система международных отношений дестабилизировалсь еще во времена Древнего Рима, когда ни о каком капитализме даже в теории речи не шло. При чем тут сам капитализм? Если говорить строго научно, капитализм является всего-навсего формой организации хозяйства и распределения собственности. Одной из многих. Причем, возникшей сильно позднее заявленных 500 лет. Сам этот термин впервые был пущен в обращение лишь оксфордским словарем английского языка в 1854 году, т.е. только 161 год назад. Даже если считать по графикам, которыми свой доклад иллюстрирует сам Глазьев, то появление капитализма приурочивается к началу промышленной революции в Великобритании в последней трети XVIII века. 1770 – 1790 гг – переход от ручного труда к машинному производству и от мануфактуры к фабрике. Выходит, всей истории капитализма от силы 245 лет, а никак не 500.
Впрочем, эта путаница в сроках, сама по себе не столь принципиальна. Важно другое. Если подобные “неточности” присутствуют уже в начале, то возникает обоснованное сомнение и в остальных фундаментальных императивах, на которых основывается вся стратегическая программа.
Как водится, если отложить в сторону яркую обертку на счет популярных сегодня патриотических слов про Запад, начавший против нас глобальную экономическую войну (что действительно так и есть), то вся программа сводится к небольшому набору базовых посылов. Отечественная промышленность минимум на половину простаивает. Причиной тому является образовавшийся у нее острый дефицит денег в следствие западных экономических санкций, перекрывших доступ к дешевым иностранным кредитам. Без заемных средств она функционировать не может. Государство, в лице ЦБ, образовавшийся дефицит денег компенсировать отказывается, тем самым загоняя промышленность в ловушку инфляции издержек. Кредиты у нас становятся дорогими, 12 – 15% годовых, что для производства неподъемно. В то время как Запад почти неограниченно “печатает” свои деньги и раздает их своей экономике под 0,25% годовых, т.е. практически даром. По этому мы Западу и проигрываем. Как вообще, так и в виде уходящих из страны огромных сумм денег. В докладе фигурирует цифра в 140 – 170 млрд. долл. в год. Словом, все плохо, дальше так жить нельзя. Спасение видится только в повторении, правда с некоторыми оговорками, западного пути через масштабную денежную эмиссию, известную как QE. Заводы получат деньги, на которые развернут производство и наступит всеобщее счастье.
Программа смотрится масштабно, если не задаваться простым, в общем-то, вопросом – а зачем? Почему упомянутый докладчиком завод использует свои мощности лишь на 60%? По логике вещей, если его продукция на рынке востребована, то каждый производственный цикл должен генерировать прибыль. В переводе на классическую формулу капитализма по Марксу, завод за деньги купил сырье, произвел продукцию, продал ее, получил затраченные деньги плюс прибыль, на которые снова купил сырье, но уже несколько больше, чем в прошлый раз. Чтобы выпустить больше продукции, которая даст еще больше прибыли. Через несколько циклов мощности сами собой должны загрузиться в полном объеме. Что же происходит? Точнее, почему это не происходит?
Ответ на самом деле прост. Капиталистический рынок основан на принципе конкуренции. Это не только марксистская теория, прежде всего это результат поведения потребителя, который, из всего многообразия предложения, выбирает то, что считает лучшим или, при прочих равных, более дешевым. Если завод производит неконкурентоспособную продукцию, то зачем изыскивать деньги на наращивание объемов ее производства? Продукция от этого, что, станет конкурентнее, лучше или дешевле?
Впрочем, существует и другая причина – инфляция. Хорошо рассуждать о прибыли в теоретических моделях абстрактной экономики. В реальности подведением бухгалтерского баланса история с прибылью вовсе не заканчивается. Если посмотреть цифры за 2000 – 2014 год, то можно увидеть, что из 14 лет, на протяжении 9-ти инфляция была двузначной. Когда ее величина колебалась в районе 10,4 – 12% (5 лет) это вообще считалось за счастье. Еще 2 года она составляла 15,06% (2003) и 13,28% (2008). Остальные два года ее значение подымалось еще выше. Например, в 2000-м инфляция достигла 20,13%. Это значит, что если вы сегодня, допустим, получили рубль прибыли, а инфляция стабильно держится у отметки в 10% годовых, то через десять лет от вашего рубля останется чуть больше 30 копеек. Остальное съедает инфляция. Чем выше ее ставка, тем она прожорливее. Не удивительно, что производство за полтора десятка лет так и не смогло толком “нарастить жирок” и перейти наконец на работу за счет собственных, а не заемных средств.
То, о чем говорит Глазьев, есть сочетание этих двух факторов. Все прочие – от масштаба, на который производство рассчитано, до острой потребности в техническом и технологическом перевооружении, – тоже важны, но в системном смысле они вторичны. Если продукция не пользуется спросом, то никакие дешевые кредиты этот факт изменить не в состоянии. Заводы в норме обязаны функционировать только на свои, на генерируемую ими прибыль. Кредиты необходимы лишь для развития, причем, опережающего. К огромному сожалению, этот момент в программе “выхода из хаоса” не учитывается никак. Совсем.
Скажу больше, производство в ней изначально никак не увязывается со сбытом. Т.е. вся стратегия построена на представлении, что главным является произвести, а дальше любой товар сам собой обязательно найдет потребителя. Рыночная конкуренция не только не учитывается, она не рассматривается даже на уровне понятий. Потому в рамках предлагаемой стратегии идеальным является завод, который переплавляет металлолом и производит железные ванны, которые сразу по выходу из отдела технического контроля тут же отправляются в металлолом. А деньги на все это берутся у печатного станка. Тем более, сегодня они в основном вообще электронные, т.е. даже печатать не надо. Сумма просто набирается на компьютерной клавиатуре.
Получается красивая, очень администриуемая, картина. Нужна промышленная революция? Добро. После отливки ванны будет доставать робот. Нужны научные достижения? Нет проблем. После отливки их можно красить какой-нибудь нано-краской. А чтобы рыночная конкуренция не мешала, есть такое понятие как таможенные пошлины. Заодно и владение иностранной валютой можно запретить. Это мгновенно снимет любые проблемы с поведение курса. Сколько надо, столько и установим. Просто рай для плановой экономики.
Одна беда – все это мы уже проходили. Причем, неоднократно. Как во времена СССР, так и в лихие 90-е. Впрочем, этим путем пыталась идти не только Россия. Результат везде получался одинаковым. Вместо роста экономики у всех получался один бесконечный кризис “с тришкиным кафтаном”. В одном месте подкрутили, в другом – потекло. Зарегулировали курс – появилось множество всяких разных параллельных. Запретили владеть валютой легально, ее стали покупать нелегально. Застращали бизнес поборами – он просто ушел в тень и государство лишилось налоговой базы. Перегнули палку с принуждением через закон – тут же образовалась гидра коррупции. В 90-е и начале нулевых “в хлебных местах” надзирающих и контролирующих ловили и сажали целыми отделами, но коррупцию это не останавливало. Через год – два, новые сами оказывались в ней замараны по самые уши.
Все дело в том, что не стоит переоценивать реальную степень влияния человека на экономику. Чем ближе выстраиваемая модель к реальности, тем больше и лучше она функционирует сама. Прежде всего – в базовых законах. Производство без сбыта не имеет смысла. Проблема нынешнего этапа капитализма (одна из проблем, об остальных ниже) заключается в том, что привычные ныне его законы и правила формировались в условиях бесконечности рынков сбыта. Сколько ни сделай, все продастся – это как раз из тех времен. Однако беда в том, что свободные рынки закончились. Теперь главным стало вовсе не производство, главным сегодня является найти того, кто продукцию купит, т.е. согласится оплатить своими деньгами ваши затраты.
Запад с этой проблемой уже столкнулся и, как ему показалось, нашел ее решение. Если все упирается в наличие у потребителя денег на покупку, значит их ему надо дать. Просто и изящно. На западе вообще любят “простые решения”. Еще со времен раздачи неугомонным индейцам чумных одеял. Только сейчас оказывается, что это решение является допингом, который не создает новые силы, а позволяет быстрее израсходовать имеющиеся. Во-первых, чем больше в экономике “незаработанных” ею денег, тем быстрее и выше инфляция. Во-вторых, чем выше инфляция, тем больше с каждой итерацией экономике требуется денег “из воздуха”. В конце концов процесс зарабатывания прибыли теряет смысл, так как любой не потраченный рубль сегодня, завтра испарится. Да и завтра все равно новые халявные деньги придут.
Да и вскоре оказалось, что правило конечности рынков на деньги распространяется тоже. Вливать дармовые деньги в руки потребителя в США начали в 2008. За 2008-2009 они напечатали 1,7 трлн. долл. Потом, в 2010 – 2011 – еще на 0,9 трлн. С сентября 2012 началась QE3, по 40 млрд долл в месяц. По разным оценкам до ее отмены в конце 2014, всего по всем программам таким образом американцы напечатали около 3,5 трлн долл или 21% размера ВВП США 2014 года. Теперь выяснилось, что даже США не могут позволить себе продолжать так “развиваться” бесконечно.
И самое главное, корм пошел совсем не в коня. Как позднее выяснилось, американская промышленность за это время выросла всего на 5,6%, а если считать в деньгах, только в ценах самих заводов, а не биржевого курса акций, то и того меньше – на 3,1%. Куда делись остальные деньги? Ушли на биржу! Еще ушли в проекты, вроде самого передового в мире истребителя F-35, который, как выяснилось, по характеристикам уступает машинам предыдущего поколения, а стоит… в почти в полтора раза дороже своего предшественника – F-22, стоящего столько же, сколько слиток чистого золота таких же размеров. Стало ли американское населения от этого жить лучше? Тоже нет. Его обеспечение медициной и пенсиями даже уменьшился. Это не смотря на постоянный рост расходов на социальные выплаты.
Глазьев в своей программе постоянно апеллирует к аргументу – смотрите, мы от них отстаем! Необходимо срочно догнать и перегнать! Можем ли мы догнать Запад и вляпаться в эти же системные проблемы? Конечно да! Однако – зачем? Чтобы потом еще более героически бороться с “нежданными” последствиями? Помнится, апологеты Перестройки предлагали совершенно аналогичный подход. Тогда им поверили и дали порулить. Результат известен.
Впрочем, Сергей Юрьевич в ряде пунктов безусловно прав. По размерам экономики и по масштабу финансовых ресурсов Россия слишком мала, чтобы можно было претендовать на кардинальную перестройку всего мира “уже завтра к вечеру”. Потому вопрос грамотного выстраивания долгосрочной стратегии приобретает ключевое значение. России требуется не просто где-то взять денег или любой ценой запустить заводы. Озвученные цели, во-первых, вторичны, во-вторых, вне понимания базовых постулатов стратегии вообще лишены всякого смысла.
России нужны не работающие заводы, а работающая система экономики в целом. Работающая в том смысле, что функционирующая на собственные средства и обеспечивающая накопление прибыли. Деньги в ней, можно сравнить с водой в саду. Недолили – сад засох. Перелили – он превратился в болото и сгнил. Важным становится соблюдение баланса между “мало” и “много”. Оперировать следует только полной экономической формулой, включающей в себя не только товар и деньги, но еще и спрос, способный своими деньгами этот товар оплатить. Причем, создаваемая система должна обладал стойкостью и устойчивостью.
В переводе на простой русский это значит, что наращивать требуется не количество самих заводов, а масштаб самой экономики. Нужны не сами заводы, нужны задачи и потребности, для решения которых эти заводы потребуются. Сама же экономика пирамидальна. Кто бы там что ни рассказывал про постиндустриализм, но в реальности, когда в городе останавливается завод или фабрика, очень быстро там начинают закрываться и всякие там кафе, ночные клубы, торговые центры и всякие там театры. И наоборот. Как только где-то запускаются заводы, дело быстро доходит и до клубов, и до театров, и до аквапарков.
У России существует всего три доступных центра экономического роста. Прежде всего это жилищное строительство. Жилья требуется не просто много, а очень и очень много. Ежегодно удовлетворяется всего 5% реальной потребности. Учитывая срок службы зданий, такими темпами проблема не будет решена никогда, ибо построенные сегодня дома через 20 лет понадобится сносить, как ныне хрущевки. Их, кстати, тоже строили исходя из срока эксплуатации в 25 лет. По-хорошему объем строительства необходимо нарастить минимум втрое, лучше вчетверо. Это требует такого же масштаба строительства новых производств строительных и конструкционных материалов. Ну и конечно же это означает рост спроса на сырье, т.е. дополнительную работу шахтерам, сталеварам и транспортникам.
Помимо жилья, почти безбрежным объемом работы, а значит спросом, экономику может обеспечить программа модернизации инфраструктуры. От элементарных дорог и труб до наращивания, скажем, электрогенерации и доведения нормальной быстрой мобильной связи и мобильного интернета до всех мест, где живут люди. Как это работает сейчас, на себе может попробовать любой, кто попробует посидеть в интернете в поезде Москва – Адлер. На 80% маршрута отсутствует не только интернет, но и сама мобильная связь.
Две перечисленные задачи создают возможность решения третьей – инновационной модернизации промышленности. В условиях нынешней “западной” модели экономики инновации не имеют никакого смысла. А уж принуждение промышленности к ним вообще сродни покраске ванны нанокраской перед переплавкой. Научно-техническая революция происходит только тогда, когда вложения в инновации приводят к росту прибыли и сокращению издержек. Причем, не только для завода-изготовителя, но и для конечного потребителя прежде всего. Инновационный товар должен быть не дороже, а дешевле “технологически устаревшего”. Железные дороги получили свое развитие не потому, что они железные, а потому, что одна и та же лошадиная сила по железной дороге могла перемещать больший объем грузов, чем на традиционной телеге по обычной дороге. Применение новых технологий должно обеспечивать удешевление строительства домов, дорог, трубопроводов и т.п. А не так, как об этом говорится в стратегической программе и, чего греха таить, обычно у нас делается на практике. Сначала просим у государства денег на модернизацию. Потом, у него же просим ввести закон, заставляющий потребителя покупать наши дорогие инновационные товары.
Впрочем, собственных средств на модернизацию у российской экономики все равно не достаточно. Печатный станок и создаваемые с его помощью кредиты все равно потребуются. Но не на поддержание ежедневной работы заводов, а на их опережающую модернизацию. И на финансирование этих инфраструктурных проектов. Кредиты длинные и дешевые. Чтобы они выполняли роль приводного механизма остальных процессов. При обязательном удержании инфляции в предельно низких величинах. В идеале – не превышающих 1 – 2%.
Кстати, сталинская программа индустриализации была организована именно на этих принципах. Ее результат известен. Можем ли мы воспользоваться успешным опытом? Я полагаю – обязаны. Но для этого нужно мыслить системно и стратегическое планирование проводить от задачи, а не подгонять факты под заранее желаемый результат
Александр Запольскис
Источник: imperiyanews.ru
