Создаваемые Вашингтоном экономические блоки угрожают интересам Китая и России
В выступлении на заседании Генеральной Ассамблеи ООН 28 сентября Президент В.В.Путин подверг критике «растущий экономический эгоизм» неназванных стран, которые «пошли по пути закрытых эксклюзивных экономических объединений», осудил их стремление вести переговоры о создании таких объединений «кулуарно, втайне и от собственных граждан, от собственных деловых кругов, общественности, и от других стран». Российский лидер высказал обеспокоенность тем, что правила игры в мировой экономике могут быть «переписаны опять в угоду узкого круга избранных, причём без участия ВТО». Это чревато «полной разбалансировкой торговой системы, раздроблением глобального экономического пространства».
Мало кто понял тогда, о чем говорил Президент (некоторые политологи из числа сторонников конспирологии вспомнили о Бильдербергском и Римском клубах, а некоторые даже о масонских ложах). Мало кто связал его слова с американской идеей создания двух гигантских экономических блоков – Трансатлантического партнерства по торговле и инвестициям (Transatlantic Trade and Investment Partnership, TTIP) и Транстихоокеанского партнерства (Trans-Pacific Partnership, TPP). Это и понятно. Многие уже забыли об этих инициативах США: ведь переговоры о создании указанных экономических блоков шли долго и трудно (о TTIP – с июля 2013 года, а о TPP – с февраля 2008 года), причем по требованию США стороны соблюдали режим строжайшей секретности. Не было ни малейших внешних признаков того, что на переговорах наметился хоть какой-то прогресс, и они близки к завершению.
Но вот прошла всего неделя после выступления Президента, и все встало на свои места. Стало понятно, что В.В.Путин, как и положено любому руководителю государства, информирован гораздо лучше политологов-конспирологов, взятых вместе и по отдельности.
Западные СМИ 5 октября сообщили, что в Атланте (США) представители 12 стран (США, Япония, Мексика, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Перу, Чили, Вьетнам, Малайзия, Бруней и Сингапур), завершив семилетние переговоры, наконец, подписали соглашение о создании Транстихоокеанского партнерства.
Переговоры о создании Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства, в которых участвуют США и ЕС, продолжаются, и пока ясности в вопросе об их завершении нет.
По поводу подписания соглашения о ТРР в отечественных СМИ появилось довольно много комментариев, главный акцент в которых делается на выгоде (либо ущербе) будущего объединения (соглашение вступит в силу после его ратификации парламентами указанных 12 стран) для стран-участников, а также для транснациональных корпораций (ТНК).
В данной статье попытаемся ответить на вопрос о том, как создание TPP затрагивает национальные интересы России и ее стратегических партнеров, в первую очередь стран-членов БРИКС.
Для этого необходимо вначале понять, какие причины побудили США выступить с инициативой создания TTIP и TPP.
Как представляется, первая причина заключается в накоплении в экономике США многочисленных дисбалансов, и главное – в стремительном росте государственного долга. За период правления президента Б.Обамы, т.е. с января 2009 года, он увеличился на 70% (с 10,6 до 18,2 трлн. долл.), превысив объем ВВП страны, а за последние 14 лет (с января 2001 года) – в 2,8 раза (с 6,6 до 18 трлн. долл.). Наращивание госдолга в форме выпуска облигаций ФРС связано, прежде всего, с необходимостью покрытия дефицита госбюджета, который резко вырос в период реализации программы «количественного смягчения» (выкупа государством «плохих активов» у частных банков и компаний): в 2010 и 2011 годах – почти 9% от ВВП, в 2012 году – 7,6%. Кроме того, войны в Ираке и Афганистане стоили правительству США 1,5 трлн. долларов. За счет облигаций ФРС США также покрывают огромный дефицит платежного баланса по счету текущих операций (2013 г. – 400 млрд. долл., 2014 г. – 410 млрд. долл.), который в свою очередь обусловлен хроническим отрицательным сальдо внешней торговли (в 2013 году импорт превысил экспорт на 700 млрд. долларов, в 2014 г. – на 719 млрд.).
Рост государственного долга – это бомба замедленного действия под американской экономикой. Никто не знает, когда она «рванет», но мало кто сомневается в том, что в случае дальнейшего наращивания долга она все-таки «рванет». Рейтинговое агентство Moody’s в октябре с.г. предупредило, что суверенный кредитный рейтинг США в среднесрочной перспективе может начать снижение. Признаки опасности налицо – об этом говорит хотя бы тот факт, что мировой финансово-экономический кризис в 2008 г. начался именно с потрясений в финансовой системе США. Сократить дефицит госбюджета правительству Обамы удается (в 2014 г. – 2,8% ВВП), а вот сбалансировать внешнюю торговлю – пока нет. Формирование двух сверхгигантских экономических блоков как раз и призвано решить задачу наращивания американского экспорта и сокращения отрицательного сальдо торгового и платежного балансов, с тем чтобы выключить часовой механизм на бомбе замедленного действия.
Вторая причина выдвижения Вашингтоном инициативы о создании TTIP и TPP заключается в том, что США начинают постепенно проигрывать экономическое соревнование с Китаем, уступая ему одну за другой позиции в мировой экономике.
По темпам экономического развития США значительно отстают от Китая. В 2002-2012 гг. китайская экономика росла в среднем на 11% в год, – в 4 раза быстрее, чем американская. Несмотря на некоторое замедление экономического роста в последние годы, КНР и сейчас по скорости развития в 3 раза превосходит США (США 2.2-2,4% в год, Китай – 7,4-7,8%). Как следствие – доля США и других стран Запада в мировом ВВП падает, а Китая и других развивающихся стран растет. Если в 1990 г., по данным МВФ, на США и страны ЕС в текущих ценах приходилось 58,3% мирового ВВП, то в 2010 г. – 49%, а в 2104 г. – 34,5%. Если же рассчитывать ВВП по паритету покупательной способности (ППС), то их доля опустилась до 28,2% (США – 16,1% и ЕС – 12,1%) – меньше, чем у государств группы БРИКС (вся группа – 30,3%, в т.ч. Китай – 16,3%, Индия – 6,8%, РФ – 3,3%, Бразилия – 3,0%, ЮАР – 0,9%).
В 2009 году Китай стал мировым лидером по объему экспорта, в 2010 г. вышел на первое место в мире по объему золотовалютных резервов и на второе место по объему ВВП, а в 2012 г. обошел США по обороту внешней торговли (в 2014 году 4,3 трлн. долл.). По оценке МВФ, в 2014 году ВВП Китая составил 10,5 трлн. долл. в текущих ценах против 17,4 трлн. долларов у США, но в пересчете по ППС Китай уже вышел на первое место в мире (17,6 трлн. долларов).
Фантастическими темпами растет производство автомобилей в КНР. По этому показателю Китай также обогнал США. До начала реформ в 1978 г. в КНР было выпущено 149 тыс. автомашин, в 2011 г. – 18 млн., в 2012 г. – 19,3 млн., в 2013 г. – 20 млн., а в 2014 г. – 23,7 млн. (в 2 раза больше, чем в США – 11,6 млн.).
Наконец, третья причина заключается в следующем: если раньше США и другие страны Запада могли навязывать всему миру свои подходы к правилам международной торговли через механизм ВТО, то в последние годы утратили эту возможность. После присоединения к ВТО Китая и России в этой организации образовалась сильная группа развивающихся стран, которым даже удалось провести на пост генерального директора этой организации своего представителя – бразильца Р.Азеведо. Жесткое противостояние развивающихся и западных стран, в частности, по вопросу о торговле сельскохозяйственной продукцией, обусловило тот факт, что переговоры об изменении правил мировой торговли в рамках Дохийского раунда ВТО затянулись на 14 лет, и перспектив их завершения пока не видно.
Из этих причин вытекают задачи новых экономических объединений, которые носят не только экономический, но и геополитический характер. Иначе говоря, было бы неверно рассматривать TTIP и TPP как обычные, хотя и сверхбольшие, зоны свободной торговли, нацеленные лишь на стимулирование взаимной торговли и экономического роста государств-участников
Если формулировать коротко, то эти задачи сводятся к следующему:
– повысить конкурентоспособность экономики США, придать ей новый динамизм и одновременно устранить существующие опасные дисбалансы за счет наращивания экспорта (например, соглашение о TPP ликвидирует или значительно снижает пошлины на 18 000 товаров, производимых в США).
– ограничить внешнеэкономические связи Китая, сдержать рост экономической мощи этой страны, а также влияние объединения БРИКС на мировую экономику;
– создать параллельную ВТО систему организации международной торговли, распространив выработанные для TTIP и TPP правила на всю мировую экономику.
Собственно, американский истеблишмент не слишком скрывает геополитический замысел создания TTIP и TPP.
Центральную роль в выработке этих инициатив играл аппарат Совета национальной безопасности США. Выступая 11 марта 2013 г. в «Азиатском обществе», советник Президента США по национальной безопасности Том Донилон заявил: «Наши цели являются не только экономическими, но и стратегическими. Многие считают экономическую силу главным инструментом мощи в XXI веке. В Атлантике и на Тихом океане цель США заключается в том, чтобы, укрепляя многостороннюю торговую систему, создать такие же мощные экономические партнерства, как наши союзы в сфере дипломатии и безопасности. Транстихоокеанское партнерство — это декларация долгосрочных стратегических обязательств США в АТР».
Донилон, правда, упомянул, что попытки создать новые экономические блоки не направлены против кого-либо, в частности, против Китая, но позже Б.Обама поправил своего подчиненного. В обращении в апреле 2015 г. к Конгрессу по поводу Транстихоокеанского партнерства американский лидер заявил: «Именно США, а не такие страны, как Китай, должны формулировать новые правила для глобальной экономики».
Подтверждая курс на экономическую изоляцию КНР, американцы с самого начала исключили участие Пекина в переговорах о создании ТРР.
Как отмечалось выше, переговоры о создании ТРР шли в обстановке беспрецедентной секретности (в таком же режиме идут и переговоры о TTIP). Содержание соглашения о ТРР пока неизвестно, но все-таки некоторые утечки информации в прессу были. Они позволяют сделать выводы о том, каким образом через ТРР и TTIP американцы намерены выполнить обозначенные выше задачи.
Оба экономических блока беспрецедентны по охвату сфер экономики и выходят далеко за рамки обычных зон свободной торговли, в которых принято обнулять или снижать импортные тарифы, а также снимать нетарифные барьеры в торговле. США стремятся в ходе переговоров навязать свои подходы к тем проблемам, которые способны обеспечить им лидерство в мировой экономике: охране интеллектуальной собственности, государственным субсидиям хозяйствующим субъектам, распределению государственных заказов, электронной торговле, финансовым услугам, защите прав иностранного капитала, унификации технических стандартов и конкурентных правил и т.д.
В частности, известной организации WikiLeaks удалось получить текст одной из глав соглашения о создании ТРР, касающейся защиты прав интеллектуальной собственности. Судя по публикации на сайте WikiLeaks, делегация США на переговорах занимала чрезвычайно жесткую позицию и фактически добилась распространения американского патентного права на все страны-участницы ТРР. Например, жесткие стандарты в отношении патентов на лекарственные препараты серьезно перекроют возможность производства и импорта странами-членами ТРР дженериков – более дешевых аналогов оригинальных лекарств.
Эта норма закрепит монопольное положение американских фармацевтических гигантов на рынке и затруднит доступ населения развивающихся стран к современным относительно дешевым лекарствам.
США навязывали партнерам беспрецедентный механизм урегулирования коммерческих споров (ISDS). Он дает крупным корпорациям право на решение коммерческих споров с правительством какой-то страны в международном арбитраже, иначе говоря, выводит ТНК (большинство которых – американские) из-под национальной юрисдикции.
Китайские товары на рынках стран-членов ТРР будут менее конкурентоспособными уже в силу обнуления таможенных тарифов и снятия нетарифных барьеров для товаров других стран-участниц объединения.
Кроме того, ряд позиций договора о создании ТРР имеют явную антикитайскую направленность.
Создание TPP позволит «отбить» попытки Пекина за счет увеличения ассигнований на НИОКР вклиниться в глобальные производственно-сбытовые цепочки на рынках высокотехнологичных товаров. Например, гармонизация в странах-участницах TPP и TTIP стандартов мобильной телефонии параллельно с их ужесточением обесценит те усилия, которые китайцы предпринимают для разработки новых продуктов в этой сфере и их продвижения на внешние рынки.
Создание ТРР также затруднит китайский экспорт, поскольку в Китае в различных секторах экономики преобладают государственные предприятия, а против них предполагается использовать антимонопольные статьи соглашения о ТРР, а также положения, регламентирующие государственные субсидии и правила слияний и поглощений в корпоративном секторе.
Одна из опасностей состоит в том, что ТРР образует своеобразное кольцо по периметру границ Китая: в новый экономический блок входят ближайшие соседи Пекина, а также те страны, с которыми у Китая наиболее развитые торгово-экономические связи – Япония, США, Австралия, Сингапур, Малайзия. При этом с тремя странами-членами ТРР у Китая есть территориальные поры: с Японией (острова Сэнкаку), Вьетнамом и Малайзией (архипелаг Спратли в Южно-китайском море).
Можно только гадать, какова будет реакция Китая, если в будущем к ТРР присоединится Южная Корея, Тайвань, а также оставшиеся государства АСЕАН, и КНР по существу окажется в «окружении» противоборствующей экономической группировки. Новейшая история российско-украинских отношений показывает, к чему может привести резкая переориентация внешних связей одним из ближайших в географическом и экономическом плане партнеров.
Можно также предположить, что произойдет, если Япония, Вьетнам или Малайзия при содействии американских ТНК и поддержке партнеров по ТРР, решат провести разведку на нефть или газ в районе спорных островов.
Немаловажно, что в соглашении о ТРР просматривается сильная политическая составляющая. Например, соглашение распространяется на сферу трудовых отношений, и в соответствии с принятыми обязательствами Малайзия и Вьетнам согласились разрешить образование независимых профсоюзов. Из истории Польши периода 80-х годов прошлого века хорошо известно, что в определенных условиях именно независимые профсоюзы формируют основу для политической оппозиции и становятся тем тараном, который сметает легитимную власть. Соглашение также предусматривает свободный доступ к интернету, который, как правило, активно используется оппозиционными силами для организации антиправительственных выступлений.
Иначе говоря, нельзя исключать, что соглашение о ТРР через какое-то время может спровоцировать цветные революции в странах по периметру границ Китая со всеми вытекающими последствиями для внутриполитической стабильности и безопасности Поднебесной.
Но американцы не ограничиваются созданием TTIP и TPP. В июне с.г. сайт WikiLeaks опубликовал 17 секретных документов американского Госдепартамента. В них говорится, что параллельно с TTIP и TPP 23 страны, включая США, ЕС, Турцию, Мексику, Канаду, Австралию, Пакистан, Тайвань и Израиль, ведут секретные переговоры о заключении соглашения о торговле услугами (Trade in Services Agremeent, TiSA). Через механизм TiSA США ставят цель дальнейшей либерализации глобальных рынков в сфере услуг, которая составляет львиную долю экономики западных стран (в США – 80% ВВП), и даже во многих развивающихся странах на нее приходится более 50% ВВП.
По данным WikiLeaks, переговоры о TiSA сконцентрированы прежде всего на вопросах либерализации мирового рынка финансовых услуг, где безраздельно господствуют американские банки, рейтинговые, брокерские, аудиторские, консалтинговые и страховые компании, пенсионные фонды, компании электронных межбанковских расчетов, международные платежные системы, а также структуры т.н. «теневого банкинга» (небанковские финансовые посредники) – фонды денежного рынка, финансовые корпорации, трастовые компании, инвестиционные фонды, компании, специализирующиеся на инвестициях в недвижимость, хедж-фонды и др. В документах госдепартамента говорится, что ослабление государственного регулирования глобального рынка финансовых услуг дало бы Западу огромные преимущества в экономическом противоборстве с Китаем и группой БРИКС в целом, а также с другими развивающимися странами.
Понятно, что в силу ограниченных масштабов экономики и преимущественно сырьевой структуры экспорта создание блока TPP, а также переговоры о TTIP и TiSA затрагивают интересы России в меньшей степени, чем интересы Китая. Тем не менее, и для нас возможны определенные негативные последствия.
Главное состоит в том, что Россия вновь будет отстранена от принятия решений о правилах организации мировой торговли и в целом международных экономических связей. Обесценятся результаты наших восемнадцатилетних напряженных переговоров о вступлении в ВТО, поскольку значение этой организации после создания трех перечисленных блоков упадет.
США попытаются использовать TPP и TTIP для дальнейшей изоляции России, втягивая в новые экономические блоки партнеров по СНГ и разрушая наши собственные проекты экономической интеграции на постсоветском пространстве. По сообщениям СМИ, во время одного из визитов на Украину заместитель Госсекретаря США Виктория Нуланд обсуждала возможность «тесного сотрудничества» Украины с TTIP после создания этого блока.
Следующим объектом американских усилий по расширению состава Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства и «поддержке демократии» на постсоветском пространстве может стать Белоруссия или какое-то другое государство-член Евразийского экономического союза.
Поскольку Евросоюз пока остается главным рынком сбыта для многих российских производителей, радикальные изменения тарифно-таможенного режима после образования TTIP неизбежно скажутся на нашей торговле и инвестиционном сотрудничестве с европейскими странами.
Что касается Транстихоокеанского партнерства, то сырьевой характер российского экспорта в АТР, казалось бы, не дает основания опасаться какой-либо угрозы для наших торгово-экономических связей. В то же время Малайзия и Вьетнам являются важными рынками для российских вооружений и военной техники. Поэтому требует тщательного изучения вопрос о том, как повлияет соглашение о ТРР на характер и масштабы военно-технического сотрудничества России с этими странами.
Наконец, судя по всему, американцы намерены втягивать в ТРР Индию, а эта страна является нашим партнером по группе БРИКС и главным рынком для российской высокотехнологичной промышленности: оборонной, космической и атомного энергетического машиностроения.
Наш возможный ответ на «экономическое наступление» США в общем ясен.
Высказываемые в некоторых либеральных СМИ предложения присоединиться к TPP, а впоследствии и к TTIP, не выдерживают никакой критики. Во-первых, нас туда никто не зовет и вряд ли позовет в обозримой перспективе с учетом нынешнего состояния отношений с США и другими странами Запада. Можно, конечно, на коленях приползти в Вашингтон с нижайшей просьбой, получив в ответ плевок в лицо и испытав в очередной раз унижение, но этой каши наша страна за последние 24 года нахлебалась вдоволь и вряд ли захочет хлебнуть еще. Во-вторых, даже если украинский кризис будет урегулирован на взаимоприемлемых условиях, и отношения с Западом нормализуются, мы сможем вступить в эти блоки только на тех условиях, которые выработаны без нас. Это означает, что Россия вновь, как это было в 90-е годы прошлого столетия, из субъекта международной политики, превратится в объект этой самой политики, т.е. по существу утратит суверенитет. И наконец, попытка сепаратно вступить в эти экономические блоки означала бы крушение наших отношений стратегического партнерства с Китаем, а также деградацию группы БРИКС, которая стала надежной опорой России в современном мире.
Поэтому выбор у нас небольшой. Это – продолжение курса на интеграцию с партнерами по БРИКС и Евразийскому экономическому союзу, реализация договоренности о сопряжении Евразийского экономического союза с китайским проектом «Экономического пояса Шелкового пути», укрепление Нового банка развития, Пула условных валютных резервов, а также Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, т.е. финансовых институтов, параллельных тем, которые действуют под контролем США (МВФ, ВБ, Азиатского банка).
Но главное состоит в том, что «поворот на Восток» во внешнеэкономической политике нужно дополнить столь же радикальными изменениями во внутриэкономической политике, отказавшись от тупиковой неолиберальной модели, которая сводится к наращиванию добычи и экспорта сырья, пассивному ожиданию повышения мировых цен на нефть и надеждам на возобновление доступа к западным кредитам. Именно эта политика, дополненная действием западных санкций, завела нашу экономику в системный кризис. Если мы не начнем структурные реформы, то Россия обречена на медленное увядание и постепенную утрату суверенитета, и когда-нибудь все-таки будет вынуждена приползти в Вашингтон на коленях и просить «старшего брата» принять нас в ТРР, TTIP, TiSA или еще куда-нибудь, в надежде на подачки, как сейчас ползут и просят наши бывшие единокровные братья из Киева.
Главное состоит в том, что Россия вновь будет отстранена от принятия решений о правилах организации мировой торговли и в целом международных экономических связей. Обесценятся результаты наших восемнадцатилетних напряженных переговоров о вступлении в ВТО, поскольку значение этой организации после создания трех перечисленных блоков упадет.
США попытаются использовать TPP и TTIP для дальнейшей изоляции России, втягивая в новые экономические блоки партнеров по СНГ и разрушая наши собственные проекты экономической интеграции на постсоветском пространстве. По сообщениям СМИ, во время одного из визитов на Украину заместитель Госсекретаря США Виктория Нуланд обсуждала возможность «тесного сотрудничества» Украины с TTIP после создания этого блока[viii]. Следующим объектом американских усилий по расширению состава Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства и «поддержке демократии» на постсоветском пространстве может стать Белоруссия или какое-то другое государство-член Евразийского экономического союза.
Поскольку Евросоюз пока остается главным рынком сбыта для многих российских производителей, радикальные изменения тарифно-таможенного режима после образования TTIP неизбежно скажутся на нашей торговле и инвестиционном сотрудничестве с европейскими странами.
Что касается Транстихоокеанского партнерства, то сырьевой характер российского экспорта в АТР, казалось бы, не дает основания опасаться какой-либо угрозы для наших торгово-экономических связей. В то же время Малайзия и Вьетнам являются важными рынками для российских вооружений и военной техники. Поэтому требует тщательного изучения вопрос о том, как повлияет соглашение о ТРР на характер и масштабы военно-технического сотрудничества России с этими странами.
Наконец, судя по всему, американцы намерены втягивать в ТРР Индию, а эта страна является нашим партнером по группе БРИКС и главным рынком для российской высокотехнологичной промышленности: оборонной, космической и атомного энергетического машиностроения.
Наш возможный ответ на «экономическое наступление» США в общем ясен.
Высказываемые в некоторых либеральных СМИ предложения присоединиться к TPP, а впоследствии и к TTIP, не выдерживают никакой критики. Во-первых, нас туда никто не зовет и вряд ли позовет в обозримой перспективе с учетом нынешнего состояния отношений с США и другими странами Запада. Можно, конечно, на коленях приползти в Вашингтон с нижайшей просьбой, получив в ответ плевок в лицо и испытав в очередной раз унижение, но этой каши наша страна за последние 24 года нахлебалась вдоволь и вряд ли захочет хлебнуть еще. Во-вторых, даже если украинский кризис будет урегулирован на взаимоприемлемых условиях, и отношения с Западом нормализуются, мы сможем вступить в эти блоки только на тех условиях, которые выработаны без нас. Это означает, что Россия вновь, как это было в 90-е годы прошлого столетия, из субъекта международной политики, превратится в объект этой самой политики, т.е. по существу утратит суверенитет. И наконец, попытка сепаратно вступить в эти экономические блоки означала бы крушение наших отношений стратегического партнерства с Китаем, а также деградацию группы БРИКС, которая стала надежной опорой России в современном мире.
Поэтому выбор у нас небольшой. Это – продолжение курса на интеграцию с партнерами по БРИКС и Евразийскому экономическому союзу, реализация договоренности о сопряжении Евразийского экономического союза с китайским проектом «Экономического пояса Шелкового пути», укрепление Нового банка развития, Пула условных валютных резервов, а также Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, т.е. финансовых институтов, параллельных тем, которые действуют под контролем США (МВФ, ВБ, Азиатского банка).
Но главное состоит в том, что «поворот на Восток» во внешнеэкономической политике нужно дополнить столь же радикальными изменениями во внутриэкономической политике, отказавшись от тупиковой неолиберальной модели, которая сводится к наращиванию добычи и экспорта сырья, пассивному ожиданию повышения мировых цен на нефть и надеждам на возобновление доступа к западным кредитам. Именно эта политика, дополненная действием западных санкций, завела нашу экономику в системный кризис. Если мы не начнем структурные реформы, то Россия обречена на медленное увядание и постепенную утрату суверенитета, и когда-нибудь все-таки будет вынуждена приползти в Вашингтон на коленях и просить «старшего брата» принять нас в ТРР, TTIP, TiSA или еще куда-нибудь, в надежде на подачки, как сейчас ползут и просят наши бывшие единокровные братья из Киева.
Вячеслав Холодков
Источник: riss.ru
