Наступило счастье. Ни на одном канале – или я что-то упустил? – не говорят о неизбежной гибели наших ребят, о том, что кто-то из летчиков попадет в плен к этим отморозкам и тот, уже столько раз виденный нами кошмар перед камерой повторится уже с нашим парнем. Не говорят о горе, которое придет в наши дома. И уж тем более, не говорят о том, сколько все это будет стоить и сколько продлится. Не немцы ж мы, не крохоборы, чтобы что-то высчитывать. Не говорят, что война – неважно, справедливая или несправедливая – это несчастье.
Нет, война – это счастье, это осуществление давней мечты, мечты, которую надо было скрывать, говорить о ней только шепотом и только со своими. Мы долго ждали – когда же? И вот, все срослось – и ИГИЛ вовремя подвернулся, и Асада Путин решил спасти, и санкции. Мы всех их научим, как от шахмат переходить к игре в Чапаева.
Теперь – счастье. Мы возвращаем себе былое величие. Даже с Украиной такого счастья не было – мы ведь из-за проклятого Обамы вынуждены были делать вид, что там, где мы есть, нас нет. Шевроны заклеивали! А сейчас мы демонстрируем – и пусть все видят и помнят – мощь наших воздушно-космических сил. Америке демонстрируем, Украине, полякам неразумным, грузинам, Меркель этой осточертевшей – всем. Там, за поднятой нашими ракетами пылью, уничтоженные нами командные пункты и коммуникации, базы и вооружение, а кто в это не верит, кто говорит, что не знает, что там, за пылью, тот наймит наших настоящих врагов, американцев. Ведь не c ИГИЛом же мы воюем, в самом деле. И не думайте, что мы с ними, с Западом, в коалиции, мы сами. Мы разбомбим что хотим и где хотим! И в каждом пропеллере дышит…
Это счастье от наступившей наконец ясности. Все намеки и полутона отброшены, война все спишет, больше не надо притворяться и вести себя в соответствии с дурацкими, кем-то придуманными правилами хорошего тона – мы вернулись в архетипическую для нашего общества ситуацию, где есть фронт и тыл, где все вместе строем, а кто вне строя – враг. И жизнь наступает хорошая, ясная, и заводы будут работать – все для фронта, и роптать на бедность не надо и разочарований от убогой жизни больше не будет. Какие разочарования, когда война? Это восторг от того, что, как написал уже один из самых глупых кремлевских экспертов, “мы должны будем ограничить наши свободы” – и все эти игры в демократию какую-то идиотскую тоже можно будет забыть. Говорили же, не на мотоциклах поедем, на танках. Вот и поехали.
Счастливы и те, кто делают пропаганду, и те, кто ее потребляют. А начальники тоже радуются, у них ведь и свои поводы есть. Не надо будет объясняться по поводу падения жизненного уровня и съедаемых инфляцией пенсий, по поводу оскомину набивших образования и здравоохранения. Да и оппозицию – не опасны, конечно, но раздражают – можно окончательно загнать под лавку. А там, глядишь, и по санкциям можно поторговаться.
А уж у самого главного и еще одна выгода есть. Ближние бояре, которые могли начать сомневаться – а зачем, мол, нам царь, с которым никто в мире на одном поле садиться не хочет – видят, что нет, рано еще списывать, а значит, служить надо преданно и самозабвенно.
Это прекрасная, это идеальная война. Она может длиться столько, сколько мы захотим. Генералы опробуют все, что захотят, и всех, кого захотят, потренируют в боевых условиях. Мы будем говорить о борьбе с мировым злом – оно и вправду мировое зло, но волнует это наше начальство не больше, чем в свое время Сталина свобода Европы. Конечно, в результате мы будем десятилетия расхлебывать проблемы с суннитским миром, но это потом, а не сейчас.
Всем хорошо. Тем, кто погибнет, плохо. Но когда у нас людей считали?
Леонид Гозман
Источник: rosbalt.ru
