Недавнее задержание бывшего главы Карелии Андрея Нелидова стало лишним подтверждением того, что в России разворачивается новая антикоррупционная кампания. На прошлой неделе СКР завел уголовное дело в отношении губернатора Республики Коми Вячеслава Гайзера и людей из его ближнего круга – их обвиняют в мошенничестве и создании преступного сообщества.
В марте по обвинению в крупной взятке был задержан глава Сахалинской области Александр Хорошавин, сейчас он находится в СИЗО. Похоже, речь идет именно о тренде, а не о единичных случаях. «Это некая попытка изменить правила игры внутри правящего класса, сократить издержки, снизив коррупцию, потому что кризис не оставляет других вариантов самосохранения правящего класса, кроме как повысить в нем внутреннюю дисциплину», – считает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. Между тем коррупция в России не сводится к разворовыванию госбюджета губернаторами, она гораздо более многолика, пронизывает все уровни общественной жизни и бьет в первую очередь по населению. Значит, и борьба с ней требует еще более системных, комплексных решений.
Поддается ли ущерб, наносимый России коррупцией (от лат. corrumpere – растлевать и лат. corruptio – подкуп, порча), денежному исчислению? Эксперты по-разному отвечают на этот вопрос. «По нашим подсчетам, процентов 30 бюджета в той или иной степени вовлечены в коррупционный оборот», – сказал «НИ» председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов.
Прежде всего речь идет о государственных заказах и закупках – самом мощном и распространенном источнике верхушечной коррупции. Но у проблемы есть множество иных аспектов. «Начнем с явной угрозы безопасности граждан, – говорит «НИ» г-н Кабанов. – Заложников захватывают потому, что террористы добираются до нужных им мест с помощью взяток – вспомните Беслан. Гаишник, «прощая» лихача за деньги, отпускает потенциального преступника. В 2004 году смертницы взорвали в воздухе над Тульской и Ростовской областями самолеты Ту-154 и Ту-134 – на борт без досмотра багажа они попали за взятку в тысячу рублей».
Наш собеседник указывает и на скрытые угрозы жизни и здоровью россиян. Такие, как разворовывание средств в медицинской сфере, в строительстве домов и дорог, в сельском хозяйстве, на транспорте.
«Коррупция разрушает систему управления, – продолжает глава Национального антикоррупционного комитета. – Появляются бизнес-интересы группы товарищей, которые зачастую противоречат интересам государства. В итоге угрозе подвергаются и вертикаль власти, и экономика. Коррупция в форме кумовства, покупки должностей делает невозможным продвижение наиболее эффективных людей в управленческую элиту. И та постепенно деградирует».
Сегодня, по данным Ассоциации адвокатов России за права человека, лидирующие позиции занимают жалобы граждан на коррупцию в судебных инстанциях – их количество превысило 60%. «Увеличился средний размер взятки за вынесение решения по уголовным делам – до 3 млн. рублей, по гражданским делам сумма остается в пределах 650 тыс. рублей», – сообщила председатель ассоциации Мария Баст. По ее словам, второе место по числу жалоб на коррупцию устойчиво занимают органы внутренних дел – доля обращений 39,3% при росте на 18,5%. На 16,3% (до 33,7%) выросло количество жалоб на прокуратуру.
Как отмечает глава российского бюро Transparency International Елена Панфилова, в последние годы стало преобладать «коррупционное вымогательство», которое пришло на смену так называемой добровольной коррупции. Если в начале «нулевых» люди сами несли деньги, зачастую видя в этом единственную возможность решить свой вопрос, то теперь их вынуждают платить.
Как заметила в разговоре с «НИ» Елена Панфилова, кризис и санкции плохо отразились на ситуации с коррупцией. Например, возникли новые рынки, связанные с ввозом запрещенной продукции. В результате в дорогих ресторанах по-прежнему подают пармезан. «Людей, которые привыкли извлекать коррупционную ренту и капитализировать свои должностные полномочия через поборы, кризис не смущает. Хотя кормовая база у них уменьшилась, аппетиты остались прежние. То есть количество поборов, попыток осуществить рейдерские захваты и прочие противоправные намерения не убавилось, а возросло», – считает собеседница «НИ».
Разумеется, официальные лица демонстрируют озабоченность сложившимся положением дел в этой сфере. Так, официальный представитель Следственного комитета РФ Владимир Маркин заявил, что, по данным его ведомства, в 2014 году ущерб, причиненный бюджету и потерпевшим по делам о коррупции, которые направлены в суд, превысил 14,5 млрд. рублей.
По словам Елены Панфиловой, эта цифра хоть и вполне легитимна, о масштабах коррупции в России не говорит ровным счетом ничего: «Ее мизерность на фоне того, что мы все ощущаем, означает, что коррупционеров не очень хорошо выявляют и до суда в основной массе не доводят. Если бы судебные органы нормально поработали по одному только делу Васильевой, они бы в разы эту сумму увеличили».
Распространенная оценка, базирующаяся, главным образом, на опросах бизнесменов о той мзде, которую они вынуждены платить, свидетельствует, что коррупционный рынок в России составляет до трети ВВП. В качестве примера г-жа Панфилова упомянула исследование Transparency International, позволившее определить долю коррупционной составляющей в литре российского молока: «25% мы платим не производителю и не продавцу, а неизвестно кому. Эти деньги оседают в карманах всевозможных проверяющих и контролирующих по пути от коровы до супермаркета».
Очевидно, что в условиях рыночной экономики коррупция не сводится к примитивным видам взяточничества. Вне поля правового регулирования остаются такие социальные явления, как лоббизм, фаворитизм и протекционизм, непотизм (покровительство родственникам). Удельный вес учтенной коррупции в структуре реальной коррупционной преступности в России эксперты оценивают не более чем в 5%. По данным Национального антикоррупционного комитета, объем российского рынка коррупции составляет 300 млрд. долларов в год. Из них 90% средств приходится на госсектор, 10% – на так называемую низовую, или бытовую, коррупцию.
Согласно докладу Общественной палаты, среди самых коррупциогенных сфер – ЖКХ, устройство детей в детсады и школы, медицинская помощь. Но сообщать о коррупционных проявлениях правоохранителям граждане боятся – лишь 22% готовы сделать это. В результате нарастает чувство социальной несправедливости, особенно среди молодежи.
По сути, все население России вынуждено нести издержки, связанные со взятками и откатами на федеральном уровне. С тем, что расходы на общественные проекты (ремонт и строительство дорог, трубопроводов, зданий) значительно выше, чем в той же Европе. С тем, что отечественные товары из-за отсутствия эффективной конкуренции внутри страны менее конкурентоспособны на мировой арене. С тем, что из-за роста теневого сектора снижаются налоговые сборы и возникает бюджетный дефицит. С тем, что экономика становится непривлекательной для частных инвесторов, что сокращает возможности для инновационного развития и модернизации. А еще взятки разгоняют инфляцию, поскольку производители вынуждены включать эти расходы в конечную цену изделия.
«Прямому измерению коррупция, конечно, не поддается, поскольку это процесс в основном латентный, – сказал «НИ» доцент НИУ ВШЭ, в прошлом замминистра труда РФ Павел Кудюкин. – Но есть оценки, согласно которым изъятия из хозяйственного оборота, связанные с коррупционными выплатами, сопоставимы с доходной частью бюджета. Еще когда президентом был Дмитрий Медведев, он как-то сообщил, что порядка триллиона рублей в год теряется на госзакупках из-за коррупции. Нынешний кризис едва ли сократил ее абсолютные параметры, но с учетом сжатия экономики увеличил ее удельный вес в финансовых потоках. Ясно, что коррумпированные чиновники и политики не прекратили свою деятельность, а, наоборот, активизировались, стремясь создать запас на черный день».
Георгий Степанов
Источник: newizv.ru
