Гражданская война в Сирии продолжается пятый год. По данным ООН, более 4 миллионов беженцев покинули страну с начала сирийского противостояния — большая часть из них осела в Египте, Ливане, Иордании и Турции, но несколько сотен тысяч беженцев принял европейский континент. Эксперты говорят о крупнейшем миграционном кризисе со времен Второй мировой войны.
Некоторые сирийцы в поисках мирной жизни приехали и в Москву: по сведениям ФМС, временного убежища в России в 2015 году попросили около тысячи вынужденных переселенцев из Сирии. The Village поговорил с несколькими из них — о жизни, работе и российской коррупции.
Самир
Сирия — лучшее место на Земле! Там были и Мухаммед, и Иисус, там много фруктов и овощей. Но когда началась война, появились террористы и стало очень опасно — мы видели много смерти. Мне было понятно, что Америка в Сирии надолго и ситуация будет только усложняться. Я начал искать убежище, чтобы остаться в живых, и приехал в Москву. На родине остались все мои родные, и я не знаю, как они сейчас живут.
Мой отец — один из первых, кто изучал русский язык в университете в Дамаске, и я знаю, что Россия — наш друг. Владимир Путин — хороший человек, которому мы доверяем. Он направляет Россию — большую и сильную страну, которая в одиночку выступает против Америки.
Здесь я всего лишь один из сотен беженцев, и наши дела в России с каждым днём не становятся лучше. Всё из-за коррупции — у нас буквально вымогают деньги, и мы не можем найти людей, которые помогли бы решить наши проблемы. Я обратился в специальную службу, чтобы мне помогли, но ничего не произошло. А когда адвокат составил жалобу и она попала во все инстанции, стало только хуже: случился большой переполох, и мой работодатель сказал, что больше не будет мне платить. Единственные, кто нам помогает, — правозащитники из «Гражданского содействия». Когда нам отказывают в официальных учреждениях, их помощь даёт возможность жить здесь на законных основаниях.
Я рассчитываю сам на себя и снимаю квартиру. Но цены на жильё ужасные: у меня русская жена на третьем месяце беременности, и нам даже есть нечего. Никогда не мог представить, что в России я не смогу прокормить себя, свою жену и будущего ребёнка. Всего-то и надо: документы, чтобы работать.
Мы — сирийский народ — хотим работать и создавать семьи. Мы бы хотели, чтобы большие люди услышали нас и вошли в положение. Помощь беженцам — это реклама для вашей страны, реклама того, что Россия — земля добра. Да, Европа манит нас, и некоторые, получив гражданство здесь, хотят уехать туда из-за проблем в Москве. Я тоже могу уехать в Европу и подать там на гражданство, ведь здесь я не в силах получить даже регистрацию. Но я не хочу ехать в Европу, просто чтобы есть и спать. Я верю, что всё будет хорошо, и я получу необходимые документы. Надеюсь, что россияне услышат мой призыв: я, человек, который потерял веру и надежду, прошу их о помощи. А если нет, вернусь обратно в Сирию и там умру.
Мухаммед
Раньше я приезжал в Россию по работе — у меня был контракт с компанией по производству трикотажа. Как правило, я находился тут полгода, возвращался домой на такой же срок, обновлял визу — и снова сюда. После того как ситуация в Сирии ухудшилась, мне стало некуда возвращаться. Свой дом я не видел уже четыре года — пришлось убежать из родного города Алеппо, чтобы как-то спастись. В последние годы, возвращаясь в Сирию, я жил в другом городе, но ситуация стала критической и там.
На родине я был бы обязан присоединиться к одной из воюющих сторон. В любом регионе, где есть террористическая группировка, молодого человека заставляют в неё вступить — в противном случае ему приходится покинуть этот район. Кроме того, регулярная сирийская армия призывает вообще всех. Если начать воевать, придётся убивать своего друга, брата, свой народ — это просто ужасно. Я находился в одном месте под обстрелом на протяжении 20 дней. Все мои друзья там погибли, а я остался жив — с осколком в теле. В Сирии осталась моя семья, у меня там четверо детей — три девочки и один мальчик, которым нужно есть. Они сейчас находятся на границе с Турцией, формально — ни в той, ни в другой стране. Я бы взял их с собой, но нет никакой возможности их перевезти. Здесь перед нами закрыты все ворота.
В России я только мучаюсь. Одна из проблем — это то, что мы работаем почти без выходных. Раньше у меня был свой цех, и на меня работали. Теперь я сам стал рабочим. Оборудование для нашего цеха мы привезли из Сирии через Турцию, там же его и растаможивали, а теперь работаем здесь по 12 часов в сутки с выходным раз в две недели. Вторая трудность — отсутствие документов: в ФМС отказывают в статусе беженца, и, когда работодатель увидел, что у меня нет документов, тут же начался шантаж. На улице нас все время останавливает полиция, она заставляет платить штрафы и берёт взятки. С жильём проблем нет — я снимаю комнату рядом с цехом, арендодатель сам сириец, всё понимает.
Здесь я живу временно, если получится поехать в Европу — уеду, почему бы и нет. Там можно воссоединиться с семьёй, чтобы я всё время не волновался за них. Но в будущем я хотел бы вернуться домой, в Сирию.
Абдул Кадер
В Сирии у меня никого не осталось, все убежали: два брата — в Саудовскую Аравию, кто-то — в Турцию, кто-то — в Ливан, а я — сюда. Вся семья теперь разбросана по разным странам, а нашего дома уже нет.
В Россию я приехал, потому что знал, что она — друг для Сирии. Сперва получил туристическую визу, а потом уже не захотел возвращаться. Но живётся здесь очень плохо: мы убегали от войны, но и здесь нам приходится бороться, только теперь уже из-за денег. В ФМС от нас всегда требуют большие суммы. Первый раз, когда я подавал документы на временное убежище, у меня всё получилось, а второй раз мне отказали и попросили заплатить 70 тысяч рублей. Конечно, таких денег у меня нет. Есть люди, которые действительно платили, но в обмен ничего не получали. Всё это махинации, обман и коррупция. Мы сами хотим легализовать своё пребывание здесь, но нам не дают. Некоторых даже депортировали из-за отсутствия нужного документа. У меня есть русская девушка, она ходит со мной в ФМС и защищает меня там. Она говорит: «Как вы можете заставлять его платить какие-то деньги, он же беженец!» Полицейские проводят проверки в нашем цехе, а у нас нет документов. В такой ситуации сам начинаешь думать: платить ему, чтобы он отпустил меня, или нет? У нас берут деньги, зная о ситуации в Сирии, — это грустно.
Я очень уважаю русский народ, потому что он всегда уважал нас и чувствовал наши страдания. Мой дядя, например, женат на русской, она у нас жила. До войны и нас больше уважали, а после её начала ваше государство перестало помогать.
В Сирии я получал хорошие деньги, у меня была квартира и я мог позволить себе жениться. Здесь я мучаюсь из-за каждых ста рублей. Раньше я работал, чтобы как-то помогать своим близким, а сейчас денег хватает только на собственное существование. Я думал о том, чтобы уехать в Европу, но у меня там нет друзей. Если я буду вынужден, то, конечно, уеду, хотя хотел бы остаться здесь. Когда-нибудь мы встанем на ноги, вернёмся на свою родину и будем уважать друг друга. Дай бог, чтобы закончилась эта война.
Манна Абдулла
Я живу в городе Фрязине и на протяжении трёх лет работаю на фабрике — по 12 часов в сутки и без выходных. Здесь уже восемь лет живёт мой брат, и раньше я приезжал сюда время от времени по визе, а год назад смог получить статус беженца. Но срок этих документов истёк, и в их продлении мне в устной форме отказали в ФМС. В подмосковном отделении службы сказали, что нужно ждать постановления. Поехать обратно я уже не могу — в Сирии война, и там придётся идти в армию. На родине осталась вся моя семья — сам я спасся еле-еле, а родители, сёстры и братья просто не смогли уехать. Очень за них беспокоюсь, ведь там творится ужас, хотя я мало что знаю о происходящем. В России всё сложно: документы не оформить, нормальной работы нет, жить негде, на улице мешает полиция, приходится постоянно платить им деньги. Уезжать в Европу не хочу. Боюсь, там всё будет ещё хуже.
Мухаммед
В Россию я приехал недавно — здесь у меня был родной дядя. Я приехал к нему, а он улетел в Америку. У меня так не получилось. Здесь я обратился за временным убежищем, три месяца ходил туда-обратно и ничего не получил. Потом заплатил 30 тысяч рублей, и какие-то документы мне оформили. Я написал заявление в ФМС с просьбой снова запустить процедуру получения статуса беженца, теперь всё должно проясниться за три недели. Раньше я пытался получить этот статус около пяти раз, но всё впустую. В устной форме мне говорят, что просто так ничего не получится — надо платить, а платить нечем. Теперь, наверное, придётся ехать в Турцию.
Я не ожидал, что встречу здесь столько проблем. Раньше я работал в магазине дяди, но он его продал, и я не знаю, что делать. В Сирии я делал свадебные платья, хотел заниматься этим и здесь, но не вышло. Уже шесть месяцев я сижу без работы и, соответственно, без еды и жилья. МЧС России вывозит беженцев, но здесь они могут рассчитывать только на себя. Некоторые покупают визы, это 3 тысячи долларов, а потом обращаются за временным убежищем. Основные проблемы здесь у беженцев с семьями: чтобы ребёнок попал в школу, нужна справка о прививках. Как будто люди думали о справках, когда бежали.
Таня Кленова
Источник: kavpolit.com
