Легендарный крымский посёлок в эпоху перемен.
Впервые за несколько лет в славном Коктебеле прошёл праздник «День посёлка». На площади около Дома Волошина 12 сентября слышались официальные речи, звучал гимн, работникам муниципальных учреждений вручались награды, дети пели: «Уголок России – отчий дом»…
Коктебель, как и весь Крым, медленно и непросто врастает в большую Россию. На праздничном концерте в одной из песен посёлок поименован «городом»; и действительно, для русской культуры Коктебель, в котором постоянно, не считая курортников, проживает «всего-то» 2800 человек, имеет значение не меньшее, чем иной славный город. Проблем же у Коктебеля точно не меньше.
В рамках XIII Международного научно-творческого симпозиума «Волошинский сентябрь» (посвящён 40-летию образования Дома-музея М.А. Волошина и Году литературы в России; 7–20 сентября) в Коктебеле прошёл круглый стол «Genius loci Максимилиан Волошин: культурные символы и современные вызовы». Ключевыми в названии оказались слова не «гений места» (Genius loci), но «современные вызовы». Круглый стол оказался с острыми углами.
В заседании приняли участие руководители «краеобразующих музеев» – директор государственного бюджетного учреждения Республики Крым «Историко-культурный, мемориальный музей-заповедник «Киммерия М.А. Волошина» Борис Полетавкин, директор феодосийской картинной галереи И.К. Айвазовского Татьяна Гайдук, директор Дома-музея М.А. Волошина Наталия Мирошниченко, высокопоставленный гость из Москвы – руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям РФ, он же заместитель председателя организационного комитета по проведению Года литературы Михаил Сеславинский, литераторы, деятели культуры, журналисты, представители «Гражданского актива Коктебеля».
Директор Дома-музея М.А. Волошина Н.М. Мирошниченко, пригласив на круглый стол представителей общественной организации «Гражданский актив Коктебеля» Ольгу Адаменко и Бориса Яремко, обозначила и главную тему круглого стола, которая была озвучена ею такой вот фразой: «Мы сегодня говорим о музее, говорим о развитии и о плачевном состоянии территории вокруг музея, но мы должны сегодня ещё помнить, что в опасности сам Коктебель».
Наверное, преувеличение? О чём, собственно, речь?
Речь пока о разработке концепции кластера «Коктебель». О создании проекта реконструкции посёлка и прилегающих территорий. Полная реализация проекта по федеральной программе «Коктебель» рассчитана до 2020 года. Государственные инвестиции составят 2,5 млрд руб. Проведение работ намечено на 2017–2020 годы. К настоящему моменту на выполнение первичных технических работ из федерального бюджета выделено 20 млн рублей. Выполнен ряд проектных работ.
«Но ведь это замечательно! – воскликнет кто-то. – Край должен стать русским Лазурным берегом. Или что-то в этом духе…». Заместитель главы Феодосийской администрации Макар Макаров, делая нынешним летом сообщение для СМИ о «грядущих переменах», заверил: «Всё обсудим с населением на всех уровнях. После этого места для критики не будет». Но с населением «на всех уровнях» почему-то не обсудили. Место для критики осталось. Принципиальной. В этом проблема.
Коренные коктебельцы и феодосийцы в лёгком шоке от той «реконструкции», которую в их доме наметили архитекторы, приглашённые из Москвы.
Два с половиной миллиарда – не шутка. Что называется, пережили разруху, пережить бы изобилие.
Для того чтобы понять суть проблемы, нужно уяснить, что такое Коктебель. Ольга Адаменко напомнила: «Коктебель – уникальный посёлок, который нельзя рассматривать как просто населённый пункт с чётко обозначенными границами. Уникальность заключается в том, что Коктебель находится в самом центре трёх природных заповедных территорий. Первая территория – это природный заповедник Карадаг (древний вулкан – горный массив со своей бесценной флорой и фауной). Вторая территория – это региональный ландшафтный парк «Тихая бухта». Третья территория – это также региональный ландшафтный парк – «Воздухоплавательный комплекс гора Клементьева». Ну и, конечно, ещё один природный комплекс – само побережье красивейшей коктебельской бухты».
Стоит добавить, что в историко-культурном контексте центром курорта является заповедный мемориальный дом поэта Максимилиана Волошина (1877–1931), с которым связаны имена многих выдающихся деятелей эпохи Серебряного века, да и последовавшего за ним стального века. Дом поэта, завещанный советским литераторам, стал как бы тем зерном, из которого вырос известный Дом творчества с его огромным парком и весь послевоенный дачный посёлок – культовое место для творческой и научно-технической интеллигенции. Без Коктебеля история русской культуры не будет полной.
Худо-бедно – Коктебель уцелел. А времена ведь были лихие… В 1990-е в Доме поэта, в двух комнатах, даже располагалось круглосуточно беснующееся кафе, а террасы использовались в качестве камеры хранения для всего того, чем торговала набережная, которая до начала «нулевых» представляла собой разлинованное в клеточку – через метр – пространство (для учёта и контроля): один метр – одна торговая точка, единица аренды. Из окон Дома Волошина в ту пору нельзя было и моря увидеть – всё собой прикрывали цветастый тент пивной и дым мангала. Мимо Дома запросто можно было пройти несколько раз и не увидеть его! Всё представляло собой как бы густую сеть для ловли денежных знаков. В 2003-м Дом буквально уже разваливался, имелись обрушения деревянных конструкций, в стенах появились трещины… В то время и могильный склеп семьи академика Эдуарда Андреевича Юнге (1833—1898), основателя посёлка, родоначальника коньячно-винодельческой славы Коктебеля, представлял собой отхожее место средь нудистского пляжа.
К середине «нулевых» руководство Национальной спилки письмэнников Украины весь Дом творчества и огромный парк поделило, разрезало железными заборами. Дом матери Волошина был сдан в долгосрочную аренду.
Наталья Мирошниченко в 2006 году говорила: «Это наша боль. Её дом, как и дом Волошина, – единственные здания в поселке, кроме дома Юнге, уцелевшие к сегодняшнему дню. От других даже и фундаментов не осталось. Эти дома находятся рядом, составляют единое идейное целое. В её доме, как и в доме Волошина, жили очень известные люди, в том числе Николай Гумилев. Когда Волошин узнал о его расстреле, он вывесил на доме мемориальную доску… При перестройке этого мемориального дома в гостиницу внутренний интерьер помещений был разрушен…».
Через девять лет ситуация не переменилась. Наталья Мирошниченко: «При Украине всё уничтожалось, парк заборами разгородили. Мы так и не смогли добиться, чтобы Дом матери Волошина был возвращён музею. Там по-прежнему частная гостиница, хозяйка человек невежественный. Таблички, которые мы пытались установить – срывались…». В «нулевые» общественность, что называется, ударила в колокола. «Коктебельское позорище» стало достоянием гласности. Встрепенулось украинское правительство, встрепенулись русские банкиры (Коктебель посетил В.В. Путин). Был проведён капитальный ремонт дома, обустроена площадь, установлен памятник поэту. Могила Юнге худо-бедно – совершенно недостаточно – облагорожена.
Н. Мирошниченко: «Теперь главное – сохранить ту культурную платформу Коктебеля, которую всё-таки удавалось сохранить до сих пор, сохранить культурное пространство. Не сохраним – будет в истории русской культуры чёрная дыра…».
Борис Яремко: «Из последних новостей. Архитектурная мастерская А. Некрасова в Москве разработала проект реконструкции и благоустройства пос. Коктебель. Я посетил главного архитектора Феодосии Филиппа Бирюка, посмотрел этот проект. Отвратительный проект, страшный. Всё выполнено в стиле хай-тек, всё из стекла и бетона, вся набережная, ни одной черепичной крыши… Это никак не гармонирует с Домом Волошина… Придумали через всю Коктебельскую бухту «мост-набережную», примерно от центрального причала до эллингов, почти до Карадага (основная, историческая часть Коктебеля. – О.М.) «Набережная» – посреди бухты, на сваях, со скамейками, фонарями… Зачем?! Зачем портить весь вид Коктебеля?..».
У «Гражданского актива» есть вопросы и по проекту яхтенной марины, строительство которой намечено под Карадагом для приёма яхт «состоятельных господ»; и по созданию в Тихой бухте полей для гольфа; и по сооружению аэродрома для аэротакси в районе горы Клементьева (это колыбель советского планеризма) – для той же категории гостей. При устройстве аэродрома для малой моторной авиации небо, как полагают коктебельцы, будет закрыто для дельтапланов и планёров…
Конечно, каждой эпохе – своё. Но мы ещё в состоянии прочувствовать героику как образ жизни, скажем, через сообщение из 1935 года: «…летчицы Ленинградского аэроклуба Стручко, Ямщикова, Коротеева и Чистякова установили мировой рекорд буксировки женского планерного поезда (три планера на буксире у самолета Р-5) по маршруту Ленинград – Коктебель. Общая протяженность маршрута составляла 1950 км…» Под Коктебелем находилась Высшая лётно-планёрная школа.
Здесь начинали свой путь в небо будущие генеральные конструкторы Антонов, Яковлев, Ильюшин, Королёв. Открывает ли «тостопузое» аэротакси дорогу в небо будущим Королёвым и Антоновым? А ведь Родине они будут непременно нужны.
Самым шокирующим откровением для тех, кто «не в теме», оказывается тот факт, что в Коктебеле отсутствуют очистные сооружения сточных вод и что все нечистоты по трём ручьям, которые есть на карте, сбрасываются в море. Где-то есть выгребные ямы. Где-то их нет. В этом разгадка того, что отдыхающие активно, простите за тавтологию, покупают в аптеках активированный уголь и другие желудочные средства. О возможности эпидемии власти предпочитают не думать. Сведения о том, как во время реконструкции Коктебеля будет решаться вопрос со сбросом канализационных отходов, противоречивы. В сообщении представителя Феодосийской администрации Макарова содержится уверение, что документ, который ляжет в основу проектирования всех объектов, касается в первую очередь инфраструктуры: «Дороги, водопровод, канализация. А всё дальнейшее уже построит бизнес, исходя из своих интересов и социальных нужд региона». Однако местный актив уверен, что это не так. Председатель «Гражданского актива Коктебеля» Борис Яремко: «Ни в одном проекте реконструкции Коктебеля, ни в проекте реконструкции набережной нигде не сказано ни слова об очистных сооружениях и канализации. Это проблема номер один». Корреспонденту «Столетия» он показал, проведя через задворки приморской линии кафе и ресторанов, скрытую в бетонном коробе речку, протекающую через центральную часть Коктебеля и парковую зону. Короб укрыт бетонными плитами и несколькими слоями целлофана, дабы не волновать отдыхающих запахом. В том месте, где короб обрывается и речка с бульканьем уходит под здание какого-то ресторана, лучше не дышать. «Всё в море. А люди тут же купаются, загорают, – показывает Борис Яремко. – Гостиницы сбрасывают воду из стиральных машин. В прибрежной зоне из-за этого погибли крабы, мидии, рапаны, рыба…».
Коктебельцев (настоящих коктебельцев, как подчёркивает Н.М. Мирошничеко, вкладывая в это понятие многомерный смысл) очень беспокоит возможность устройства щебёночного карьера вблизи заповедной зоны Карадага. «Карьер – это пыль, грязь, взрывные работы, – говорит Яремко. – Вся техника, все грузы будут идти через центр посёлка. Объездной дороги нет. Это гибель Коктебеля…». Проблема не нова. Ещё «при Украине», в 2012 году некая фирма, принадлежащая сыну влиятельного в Крыму лица, получила лицензию на разработку залежей андезита (высокопрочный щебень вулканического происхождения) вблизи Карадага. Общественность выступила с протестом и, проделав определённую работу, победила. Показалось, что в деле с карьером поставлена точка. «Но, как теперь оказалось, – продолжает Яремко, – зря радовались. Лицензия на добычу щебня под Карадагом не отозвана и, по российскому законодательству, действительна до 2017 года. Владельцы фирмы «Стройпрогресс», несмотря ни на что, намерены «взять своё». В августе 2015-го они получили заключение археологической экспертизы, что в земле нет ничего ценного. Как будто дело только в археологии. Поразительно, что министерство экологии, ранее протестовавшее, теперь согласно на устройство промышленного карьера…».
По результатам работы круглого стола было подготовлено обращение к советнику Президента по вопросам культуры и искусства В.И. Толстому.
Михаил Сеславинский, выступая на круглом столе, заметил, что должно быть несколько проектов реконструкции. В чём-то он пообещал поддержать актив, переговорить по проблеме Коктебеля с В.И. Толстым. При этом он возмутился: «Что у вас с городскими властями происходит? Что происходит, если сарай сидит на шалаше, шалаш на сарае, и всё облеплено рекламой?».
Вопрос не праздный. С властями происходит нехорошее. В преддверии «эпохи изобилия» в руководстве случилась чехарда.
За восемь месяцев нынешнего года в Коктебеле фактически сменилось четыре главы администрации. Двое последних ушли очень нехорошо. Предпоследнего нашли повешенным, дело было в начале августа. Молодой, сильный, из менеджеров нефтяного бизнеса.
Прокуратура разбирается. А через несколько дней после трагедии его заместителя, врио главы администрации, взяли на взятке. Разбираются. Говорят разное…
В конце августа Госкомитет по лесному и охотничьему хозяйству РК (в ведомстве которого пока находится Карадаг) неожиданно уволил директора Карадагского природного заповедника Аллу Морозову, которая проработала в заповеднике свыше 50 лет и которая активно протестовала против разработки карьера. Неожиданность в том, что срок контракта с Морозовой заканчивался в декабре 2015-го.
Крымский блогер Александр Горный пишет: «Примечательно, что на праздник, поздравить коктебельцев и гостей не приехал никто из администрации Феодосии. Депутат Госсовета (РК) Евгений Михайлов от Феодосийского округа тоже проигнорировал праздник, хотя в Коктебеле у него достаточно интересов и его объектов. Почему? Возможно, народ нужен в день выборов… Его, кстати, общественность ждет с отчетом, что сделано. А результатов нет, нет участия в жизни поселка, в проблемах и радостях».
Это к вопросу – «что с властью».
Автор этих заметок несколько раз слышал ответ: «Всё утрясётся и образуется. Главное – мы дома, вернулись в Россию». Но у кого-то и иное мнение. Важно, чтобы первые не разочаровались. Людей надо слушать.
Много лет в Коктебеле службы проводятся в тесном, приспособленном под церковь здании. Много лет в Коктебеле строится новый храм, который должен быть освящён, как и приспособленный, в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Настоятель храма протоиерей Владимир Мельник может немало рассказать о трудностях строительства, о судебных тягомотинах «по земле», о баснословном долге.
Новым планом реконструкции Коктебеля предусмотрено строительство двух храмов – на видных с моря местах. Это замечательно. Но хорошо бы достроить на невидном – рядом с неприметным холмом Славы, где погребены останки бойцов…
Относительно Карадага есть и положительный момент. Карадагская биостанция, рождённая профессором МГУ Т.И. Вяземским в 1914 году, «возвращается домой», под крышу РАН. Заповеднику придаётся федеральный статус. 7 сентября Правительство РФ издало соответствующее распоряжение. Создано федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Карадагская научная станция им. Т.И. Вяземского – природный заповедник РАН».
Гостей Коктебеля, курортников всё описанное выше напрямую никак не касается. Никто и ведать не ведает ни о чехарде, ни о щебне, ни о канализации. На пляжах – оживлённо, в ресторанах – музыка бархатного сезона. Во дворе Дома Поэта – стихи читают. Там очередной Волошинский фестиваль поэтов. Море ласковое, виноград сладкий, цены… Москвичи на рынке шутят: «Коктебель самый дорогой город мира». Всё как всегда. Или почти как всегда. И загадочный Карадаг с профилем Волошина всё так же напряжённо смотрит в море и в глубины неба.
Олег Мономах
Источник: stoletie.ru
