Сумятица на рынке ценных бумаг Китая вряд ли предвещает экономический апокалипсис. Но она вызывает вопросы далеко за пределами китайских границ.
Способность действовать подобно бумерангу на рынке ценных бумаг обычно является прерогативой центральных банков. Но 24 августа, когда на мировом рынке вслед за Азией начались бурные волнения, которые охватили сначала Европу, а затем Америку, в дело включился босс Apple Тим Кук (Tim Cook). «Могу вам сказать, что в нашем бизнесе в Китае весь июль и август по-прежнему наблюдался сильный рост, — сообщил он по электронной почте каналу финансовых новостей CNBC. — Я по-прежнему считаю, что Китай и сейчас, и в перспективе будет давать беспрецедентные возможности».
К тому моменту, как Кук посчитал необходимым высказать свое мнение о второй в мире экономике, многие начали сомневаться в ее перспективах. После длившихся несколько недель колебаний Шанхайская фондовая биржа обвалилась. Правительство, которому когда-то приписывали способность какой-то магической силой заставить экономику расти, как будто потеряло свою волшебную палочку. Возникли подозрения, что растянувшаяся на десятилетия эпоха бурного, хотя и замедлившегося в последнее время роста, подходит к концу. Поэтому новость о том, что китайские потребители продолжают покупать новые айфоны и крутые часы, успокоила нервы гораздо больше, чем все официальные заявления Пекина.
Акции Apple отвоевали потерянные ими ранее 66 миллиардов долларов, а индекс голубых фишек Dow Jones, открывшийся на катастрофическом уровне падения в 1 000 пунктов, впоследствии восстановился. Но вслед за этим настали дни волатильности. Многие рынки во всем мире перешли черту и зашли в зону «корректировок», потеряв более 10% от недавних пиковых значений, хотя на момент выхода этой статьи часть из них укрепилась. В Шанхае падение осталось на уровне 40%, а это почти такое же снижение, как и во время «краха доткомов» в 2001 году, хотя до катастрофы 2008 года оно не дотягивает (пока).
Последствия ощутили на себе не только фондовые рынки. До самой низкой за новое столетие отметки упало все, начиная со стали и кончая пшеницей. Нефть находится на самом низком уровне за шесть с половиной лет. Валюты формирующихся рынков получают удар за ударом. Индекс VIX, которым измеряют страх на рынках, подскочил на этой неделе до самого высокого уровня с 2011 года. Ценовые колебания акций могли даже создать трещины в самой структуре рынков: многие торгуемые на рынке капиталы, которыми пользуются инвесторы для покупки пакетов акций и прочих активов, оторвались от своих основополагающих компонентов, и теперь их падение идет с зубодробительной скоростью. (Кое-кто объясняет это несвоевременным компьютерным глюком.)
Теперь инвесторы пытаются докопаться до сути дела, не обращая внимания на поставки айфонов, и понять, на каких позициях стоит китайская экономика — и, соответственно, мировая. Что касается глобальных последствий, то «жесткая посадка» в Китае на сегодня не уступает американской депрессии. Некоторые страны от Австралии до Анголы обогащаются, занимаясь добычей полезных ископаемых и их поставкой в Китай. Самые разные отрасли, начиная с автомобилестроения и кончая предприятиями по производству предметов роскоши, ищут там новые возможности для бизнеса. Китай до сих пор был самым устойчивым вкладчиком в мировой экономический рост. Сохранится ли такая ситуация?
Конечно, есть основания полагать, что эта страна в беде. Экспорт спотыкается, невозвратные кредиты растут, а промышленность Китая находится сегодня в самом незавидном состоянии с худших времен мирового финансового кризиса. Заявления китайского правительства о том, что его экономика развивается темпами 7% в год, никогда не внушали доверия, а сегодня они вызывают насмешки.
Еще большую тревогу вызывает то, как эти нагрузки отражаются на рынках. 11 августа Центральный банк Китая ошеломил инвесторов новостью о девальвации юаня, курс которого он «направляет» посредством регулярных интервенций. Курс китайской валюты за день изменился больше, чем зачастую он меняется за месяцы. Похоже, что девальвация является техническим изменением в методике управления обменным курсом. Но из-за слабой информированности многие увидели в этом первый китайский залп в мировой валютной войне. Рынки всего мира с этого момента находятся в подвешенном состоянии. Отток капитала из Китая резко усилился, так как инвесторы недовольны состоянием китайской экономики.
Кроме того, на фондовом рынке каждый день царит кровавая бойня. Правительство вложило как минимум триллион юаней (156 миллиардов долларов) в покупку акций с целью стабилизации их курсов, но цены сегодня падают еще резче. Есть опасения, что вся эта сумятица на рынке свидетельствует о более глубоких трещинах в фундаменте китайской экономики, которая сегодня грозит обрушением всего своего здания с первого до последнего этажа.
Так что же, пробил час китайского кризиса? Это крайне маловероятно. Да, в экономике налицо серьезные проблемы, однако финансовая неразбериха вводит в заблуждение. Над китайским фондовым рынком уже давно и язвительно смеются, называя его казино, причем не без оснований. Фондовая биржа там мала в соотношении с размером экономики: свободнообращающийся капитал составляет треть ВВП страны, в то время как в развитых экономиках он достигает 100%. Между акциями и основными экономическими показателями мало общего. Когда цены на акции в этом году до июня месяца выросли почти в три раза, они стали отражением удивительного улучшения перспектив китайского роста ничуть не больше, чем их последующий крах стал предвестником внезапного ухудшения.
В акции вложено менее 20% частных капиталов населения. Их резкий рост мало чем помог увеличению потребления, а их крах никак не поможет снизить это увеличение. Конечно, в хорошие времена биржевые игроки заняли много денег для покупки акций, и часть этого долга не будет обслужена и погашена. Но это всего 1% от общего объема банковских активов, и потенциальный ущерб от такого микроскопического дефолта пусть и будет неприятным, но вряд ли станет системным.
Рынок недвижимости для китайской экономики гораздо важнее, чем ценные бумаги. В финансовой системе страны жилье и земля это основная часть кредитного обеспечения, и они играют гораздо большую роль в ускорении роста. Однако шквал новостей о курсовом падении на рынке затмил собой сообщения о восстановлении на рынке недвижимости. Цены на жилье в стране растут третий месяц подряд. Прошло два месяца с момента первого обвала на фондовом рынке, а этот рост продолжается.
Если говорить о недостатках, то у Китая мало шансов на превращение этого роста в крупное ускорение на рынке строительства, ибо китайским застройщикам еще предстоит преодолеть избыток непроданных домов, ставший следствием безудержной строительной лихорадки последних лет. Но стабилизация цен снижает риск краха на рынке недвижимости — а такой крах был бы для Китая равноценен обрушению фондового рынка в Америке или где-нибудь в Японии.
Кое-кто думает, что Китай уже пострадал от жесткой посадки, выразившейся в резком падении курса, которой так боятся экономисты. Они указывают на слабость многочисленных физических показателей, косвенно представляющих индикаторы китайского роста, потому что официальные данные правительства считаются неточными и сомнительными. Сократился объем грузовых перевозок по железной дороге, снизилось потребление электроэнергии, а цены производителей погрязли в дефляции. Если сложить все это, говорят скептики, мы получим цифру годового роста в Китае не более 2-3%.
Такие пессимистические оценки являются чрезмерным упрощением представлений о китайской экономике. Безусловно, тяжелая промышленность сталкивается с большими проблемами. Северо-восточный промышленный пояс на грани рецессии. Но экономика у Китая размером с целый континент, и ее рост обеспечивается не только строительством домов и железнодорожными перевозками. Сектор услуг, доля которого в совокупном продукте больше, чем у промышленности, быстро развивается. Розничные продажи остаются на высоком уровне, что постарался подчеркнуть глава Apple Кук. Безусловно, экономический рост в стране ниже, чем прогнозировали власти. Но его показатели таковы, что вполне обеспечивают стране мягкую посадку с плавным снижением экономического роста без спада и высокого уровня безработицы.
Если турбулентность сохранится, Китай сумеет с ней справиться. 25 августа Центральный банк страны уменьшил процентные ставки и сократил долю вкладов, которые банки должны сохранить в качестве резервов. Но даже с этими сокращениями, которые начались отнюдь не сегодня, контрольные годовые ставки по кредитам все равно составляют 4,6%, а требуемая норма резервного покрытия в крупных банках равна 18%. Все говорит о том, что Центральный банк продолжит снижение обоих показателей, уменьшая затраты заемщиков на обслуживание долга и высвобождая дополнительные средства для банковского кредитования. Такие рычаги просто отсутствуют у большинства западных экономик.
Что касается налогово-бюджетных вопросов, то несмотря на все разговоры о мерах мини-стимулирования, правительство проявляет весьма примечательную сдержанность. Оно нацелилось на текущий год на дефицит бюджета в 2,3% от ВВП, что чуть больше, чем в предыдущие годы. Но по состоянию на июль правительство все еще было в плюсе, получив в виде налогов больше средств, чем было потрачено. А это говорит о том, что если оно хочет ускорить рост, то пороха в пороховницах у него еще много.
Навести порядок
Хотя в данный момент Китай держится молодцом, есть опасения, что впереди его ждет более резкое замедление. Правительство сталкивается с огромными трудностями в управлении экономикой. Оно пытается навести порядок после той долговой неразберихи, которую оставили после себя меры стимулирования 2009 года, когда для предотвращения глобального финансового кризиса Пекин пустился во все тяжкие, вкладывая в экономику колоссальные инвестиции.
По некоторым оценкам, сумма долга достигла 250 с лишним процентов от объема ВВП, причем за последние семь лет она почти удвоилась. В других странах, от Японии до Испании, рост такого масштаба обычно предвещает кризисы. В то же самое время, структурные тенденции тоже оборачиваются против Китая. Численность населения трудоспособного возраста в стране сокращается.
Серия реформ в Китае способна помочь в использовании новых источников роста. Для этого надо дать частным компаниям возможность для настоящей конкуренции с государственными фирмами; надо укреплять власть закона, чтобы у предпринимателей росло доверие к власти и желание инвестировать; надо также ослабить жесткие правила прописки, которые мешают свободному перемещению людей. Но пока это противоречит рефлексивному стремлению коммунистической партии держать все под контролем.
Неразбериха последних двух месяцев посеяла семена сомнения в желании и способности власти проводить реформы. Несмотря на все недостатки китайской политической системы, многие зарубежные эксперты считали ее лидеров весьма искусными экономическими управленцами, способными обеспечить быстрый рост и упредить риски. Сейчас они уже не настолько уверены в этом.
Злополучная реакция властей на рыночное падение серьезно подорвала веру в их компетентность. Рыночные регуляторы запретили продажи ценных бумаг без покрытия и остановили первоначальные подписки на акции. Трейдеров и одного журналиста обвинили в распространении слухов. Государственные компании начали выкупать собственные акции. Центробанк предоставил денежные средства ведомству, пообещавшему подтолкнуть рынок вверх. Государственные СМИ похвастали, что «национальная команда» одержит верх. Но этого не произошло. Рынок упал еще ниже, истощая государственные резервы и подрывая авторитет власти.
Фондовый рынок Китая должен со временем встать на ноги, и то бедствие, которое несет с собой девальвация, сотрется из памяти. Однако политический ущерб будет длительным. Эти эпизоды вызывают неприятные вопросы о степени преданности китайских политических руководителей рыночным реформам, необходимым для поддержания долговременного здоровья экономики. На прошлой неделе печатный орган коммунистической партии People’s Daily опубликовал необычную редакционную статью, в которой говорится, что китайский руководитель Си Цзиньпин хотел осуществить глубокие реформы, однако наткнулся на «большее, чем можно было представить», сопротивление. Кое-кто полагает, что противодействуют Си бывшие китайские руководители, так как он проводит антикоррупционную кампанию, сделавшую его самым влиятельным лидером со времен Дэн Сяопина. Другие же говорят, что государственные служащие в страхе перед его кампанией ничего не делают, так как боятся любых действий.
Высокопоставленные государственные и партийные деятели почти ничего не говорят о рыночной суматохе, а это подогревает слухи о царящих наверху разногласиях. Особо резкой критике, скорее всего, подвергнется премьер-министр Ли Кэцян, который возглавлял неудачные усилия по поддержанию фондового рынка.
Однако и сам председатель Си Цзиньпин тоже вряд ли избежит резких оценок. В отличие от большинства предшественников, которые отдавали экономику на откуп своим премьер-министрам, Си лично принимает многие экономические решения. Он председательствует в новых органах по разработке политики реформ и по финансам. Поэтому ему будет сложнее уйти от обвинений, когда возникнут проблемы.
Если Китай после непродолжительного неумелого барахтанья начнет всерьез осуществлять программу реформ, он еще сумеет показать миру удивительный трюк, открыв и модернизировав свою экономику без серьезных кризисных потрясений. Но даже в случае успеха другие столкнутся с негативными последствиями. Экономика страны пусть медленно, но переходит от инвестиционной модели к потребительской. Китай будет и дальше строить в больших количествах дома, дороги и аэропорты, но тенденция отхода от строительного бума несомненна.
Восстановление равновесия
В результате такой тенденции стремление получить как можно больше сырья и топлива, похоже, достигло своего пика. Это плохая новость для компаний и стран, которые в прошедшем десятилетии благоденствовали, поставляя в Китай горы железной руды, меди и угля. Спад потребления в Китае будет иметь колоссальные последствия, ведь он приобретает половину всего алюминия, никеля и стали в мире, а также почти треть хлопка и риса.
Это требует доказательств, но не исключено, что для некоторых развивающихся стран восстановление американского роста это хуже, чем перспектива замедления развития в Китае. Весьма анемичное оживление экономики богатого мира после кризиса помогает удерживать учетные ставки в мире на самом низком уровне. Кредитно-денежное стимулирование получило ускорение благодаря мерам «количественного смягчения», которые предусматривают покупку облигаций. Поскольку доходность облигаций в Америке невелика, инвесторы в поисках приличных дивидендов устремились на формирующиеся рынки, скупая тамошние бонды.
Похоже, что дни дешевых американских денег сочтены. Программа количественного смягчения в прошлом году была свернута, а сейчас ФРС задумалась над повышением учетных ставок — впервые с 2006 года. Такая перспектива укрепляет доллар, который в средневзвешенном отношении за последние два года поднялся на 17% над валютами торговых партнеров США и значительно выше над валютами формирующегося рынка.
Это драматическое изменение с учетом того, что надежды на увеличение учетных ставок в Америке весьма скромны. Но те деньги, которые перетекли на формирующиеся рынки, привлекало снижение доходности в Америке, а также перспективы получения более крупных дивидендов в новом месте. Отток капитала с формирующихся рынков уже начался. Если и когда ФРС поднимет ставки, инвесторы незамедлительно начнут переводить все больше денег в Америку.
Самые незащищенные от такой перемены судьбы страны это те, у кого крупный дефицит текущего счета. Иными словами, это страны, которые разницу между потраченным и заработанным на торговле покрывают за счет иностранного капитала. А больше всего от сдвигов в экономике Китая могут пострадать сырьевые экспортеры, поставляющие сырье для производства стальных балок и медных труб, которое в немалой степени обеспечивает строительный бум.
Бразилия пострадает вдвойне. За прошедший год ее валюта реал потеряла более трети своей стоимости по отношению к доллару; а с мая 2013 года, когда Федеральный резерв впервые намекнул на прекращение покупки бразильских облигаций, курс реала снизился почти наполовину. Это вызвало колебания на всех формирующихся рынках, которые получили название «вспышка раздражения» (бегство с рынка облигаций и как следствие повышение их доходности). Бразильский центробанк поднял ставки до 14,25%, чтобы справиться с инфляцией, вызванной падением курса реала. Экономика страны вошла в полосу рецессии. Инвестиции в горнодобывающую отрасль и в морскую добычу нефти рухнули.
Курсы валют соседних сырьевых стран, таких как Аргентина и Мексика, тоже резко снизились по отношению к доллару. На формирующемся рынке хуже валют латиноамериканских сырьевых стран выглядел только российский рубль, который рухнул по причине резкого снижения нефтяных цен и санкций, введенных из-за Украины. Самые близкие к Китаю сырьевые экспортеры Малайзия и Индонезия также попали в капкан активной распродажи ценных бумаг.
За два года настойчивых продаж эти валюты начали казаться исключительно дешевыми на фоне традиционных контрольных показателей. Однако это не остановило их дальнейшее падение в последние недели, когда усилились опасения по поводу китайской экономики. Колумбийское песо, малайзийский ринггит и рубль за прошедшую неделю пострадали больше всех остальных валют.
Незавидная участь третьей группы
Будучи экспортером сырья и энергоресурсов, ЮАР, тем не менее, упустила свой шанс в период сырьевого бума, который возглавил Китай. Это было вызвано недостатками в ее транспортной инфраструктуре и в энергетической отрасли. Скорее всего, ее вместе с Турцией можно включить в отдельную группу стран с формирующимся рынком, серьезно пострадавших из-за своей зависимости от спекулятивного капитала, за счет которого они финансировали свой большой дефицит текущего счета. Экономика этих стран подвержена инфляции, и в ней низок уровень внутренних сбережений. ЮАР и Турция обычно преуспевают, когда мировой капитал течет свободным потоком, но когда инвесторы начинают привередничать, выбирая для своих вложений страны пощедрее, их положение ухудшается.
Как это ни парадоксально, самыми устойчивыми оказались те страны, у которых наиболее тесные торговые связи с Китаем. Это Южная Корея, Сингапур и Тайвань. У них у всех солидный профицит текущего счета и неплохие валютные резервы, а поэтому им нечего бояться в условиях повышенного оттока капитала в связи с повышением ставок в Америке. Будучи чистыми импортерами сырья, они только выигрывают от падения цен на него.
Но несмотря на это, курсы их валют также упали после девальвации в Китае в середине августа, а недавно начали появляться трещины и в их экономиках. Рост ВВП в Сингапуре сегодня составляет менее 2%, и это самый слабый показатель за три года. Опросы менеджеров по закупкам указывают на то, что промышленное производство в Тайване и Южной Корее сокращается.
По всей Азии также снижаются отпускные цены на товары, демонстрируя избыток производственных мощностей в промышленности. В Китае они падают 41 месяц подряд, в Южной Корее и Тайване 35 месяцев, а в Сингапуре 21 месяц, отмечает Читан Ахья (Chetan Ahya) из Morgan Stanley. Из-за падения цен компаниям сложнее расплачиваться по долгам, которые они накопили при покупке новых производственных мощностей в годы экономического подъема.
Цены у производителей снижаются даже в склонной к инфляции Индии, которая является одной из относительно благополучных стран на формирующихся рынках. Индия меньше привязана к Китаю, чем другие экономики Азии, и как чистый нефтяной импортер она получает немалые выгоды от снижения нефтяных цен (что вызвано главным образом перепроизводством в Саудовской Аравии и Америке, а не неустойчивостью китайского рынка). Министр финансов Индии заговорил даже о том, что его страна получит от Китая эстафетную палочку быстрого роста. Но обычно такие хвастливые заявления таят в себе благодушие, самоуспокоенность и нежелание проводить реформы, которые Индии крайне необходимы, однако постоянно тормозятся.
Поскольку некоторые страны развивающегося мира оказались в беде, сейчас многие проводят параллели с азиатским кризисом 1997-98 годов. Но сегодня отсутствуют многие факторы, которые усилили ту катастрофу, а также степень экономического спада в развивающейся Азии после кризиса. Прежде всего, отсутствует искусственная привязка к обменным курсам, которая в середине 1990-х была широко распространена. Такая привязка создавала иллюзию стабильности, а это привело к накапливанию деноминированного в долларах долга в развивающихся азиатских странах. Когда приток капитала иссяк, эта привязка нарушилась. Курсы валют быстро упали, а это повысило стоимость долларового долга.
Сегодня на формирующихся рынках гораздо больше стран, которые ввели плавающий курс своих валют. В отличие от событий 1997 года, нынешний отток капитала из богатого мира на формирующиеся рынки идет в основном в облигации в местных валютах. Иностранцам принадлежит от 25 до 50% государственных облигаций в Бразилии, Турции, Южной Африке, Индонезии, Малайзии и Мексике, на что указывает Morgan Stanley. Какое-то время тот момент силы, который стоял за потоками капитала, демонстрировал, что инвесторы из богатых стран имеют преимущества в виде более высоких цен на облигации и более крепких валют. Сейчас этот круг благоразумия превратился в порочный круг. Но лучше всего к этому приспосабливаются валюты (а следовательно, кредиторы, но не заемщики). На формирующихся рынках арсеналы валютных резервов сегодня обычно гораздо богаче, а сальдо текущего платежного баланса намного лучше, чем в 1990-е годы.
По этим причинам последний переполох на формирующемся рынке не настолько серьезен, как кризис 1997-98 годов. Но в одном смысле он вызывает особую тревогу. Доля формирующихся рынков в мировом ВВП сегодня намного больше, в основном из-за ускоренного роста Китая. Замедление роста на этих рынках наиболее остро почувствуют богатые страны. Тревожным фактом является то, что в мировой торговле в первой половине текущего года было отмечено самое большое падение с 2009 года.
Есть еще одно отличие от конца 1990-х. В последнее время пенсионные фонды богатых государств в поисках высокой доходности в экзотических странах достигают самых дальних инвестиционных рубежей: это «пограничные» рынки, которые беднее, и у которых менее развитые финансовые системы по сравнению с большинством формирующихся рынков. Богатая природными ресурсами Африка пользуется в этом плане наибольшей популярностью. Те страны, которые совсем недавно освободились от тяжкого долгового бремени, внезапно получили возможность брать дешевые кредиты, правда, в долларах. 16 африканских стран южнее Сахары сегодня выпускают такие облигации в иностранной валюте, говорит Стюарт Калверхаус (Stuart Culverhouse) из брокерской фирмы Exotix. Сейчас, когда доходы от продажи сырья падают, расплачиваться по долгам становится все труднее. Те фирмы, которые брали долларовые кредиты, сталкиваются с аналогичными проблемами, и среди них некоторые китайские компании, осуществлявшие заимствования по непрозрачным оффшорным схемам.
Когда закончится неразбериха, связанная с окончанием периода дешевых кредитов? Это в основном зависит от ФРС. До ее начала рынки оценивали шансы на сентябрьское повышение ставок в 50%. Сейчас степень вероятности такого повышения ближе к 25%. Такие гранды как бывший министр финансов Ларри Саммерс (Larry Summers) и глава Федерального резервного банка Нью-Йорка Билл Дадли (Bill Dudley) выражают сомнения в том, что ставка будет повышена в следующем месяце.
Однако ФРС может идти дальше. Американская экономика хорошо защищена от китайских потрясений: в Китай идет всего 8% экспорта США, что составляет 0,7% от ВВП. Обсуждая сроки повышения ставок, глава Федеральной резервной системы США Джанет Йеллен (Janet Yellen) обычно концентрирует внимание на внутреннем рынке рабочей силы, а не на участи каких-то далеких экономик. Если в докладе о занятости 4 сентября мы увидим существенное снижение безработицы, ФРС вполне может пойти на повышение ставок, несмотря на волатильность рынка.
После «вспышки раздражения» 2013 года ропот по поводу повышения ставок был вполне возможен, поскольку ФРС готовилась предпринять какие-то действия. Это повлияло на все формирующиеся рынки, включая китайский. Крах в Шанхае свидетельствует не о том, что китайская экономика на краю пропасти. Тем не менее, пекинские политики выбрали неудачное время для столь серьезной утраты своего авторитета и звания самой надежной экономики мира.
Источник: inosmi.ru
