Турецкая Today’s Zaman задаётся вопросом, сможет ли Анкара одержать победу над Тегераном в борьбе за Кавказ? Газета исходит из того, что соглашение по ядерной программе, достигнутое между Ираном и «шестеркой» международных посредников, создаёт благоприятные возможности для «закрепления Ирана на Кавказе в ситуации, когда Турция теряет там свой авторитет, не поддерживая партнёрские отношения со странами региона и Россией». Действительно, по оценке многих экспертов, постепенная отмена санкций и вывод из международной изоляции Ирана способны изменить там соотношения сил, которое «сопоставимо с 1990-ми годами, когда развалился Советский Союз». Тогда в Закавказье появилось три независимых государства — Азербайджан, Армения и Грузия. А на постсоветском пространстве насчитывалось пять тюркских государств: Азербайджан, Туркменистан, Узбекистан, Кыргызстан и Казахстан. На южных флангах России, а также на севере и северо-западе Ирана возникла сплошная «тюркская дуга»; у двух стран появились трудности на пути к позиционированию в регионе.
Россия на некоторое время завязла в чеченских войнах и борьбе с терроризмом на Северном Кавказе. Иран же серьезно опасался того, что против него сработает механизм «тюркской ориентации». На территории ИРИ (по разным оценкам) проживает несколько миллионов тюрков. Современная бакинская историография называет их азербайджанцами, которые были разделены в результате русско-персидских войн начала XIX века. По распространенной в Тегеране концепции, иранский этнос делится на две большие половины — персоязычных иранцев (персов) и тюркоязычных иранцев, формирующих единый иранский этнос и единую иранскую нацию. В июне 2001 года прозвучало заявление парламента АР, в котором «историческими азербайджанскими землями» — помимо территории Азербайджанской Республики — наряду с другими были названы северо-западные районы Ирана. На неофициальном уровне проект «Большого Азербайджана» стал озвучиваться ещё в 2004 году. Тогда посол Ирана в АР Ахад Газаи назвал его «искажающим историю и одним из раскольнических лозунгов, которые под диктатом недоброжелателей использовало националистическое правительство в Баку на заре независимости». Было и предложение депутатов парламента переименовать свою республику в Северный Азербайджан, обозначив возможное после раздела Ирана присоединение части его территории, примыкающей к южным рубежам Азербайджана.
Помимо тюрок, в многомиллионном Иране проживают и другие народы, связанные родственными узами не только с Закавказьем, но и с Средней Азией, Ближним и Средним Востоком. Вокруг Ирана раскручивалась незримая ожесточенная борьба, когда разыгрывание «карты» любой из этнических групп вызывало реальные проблемы с точки зрения национальной безопасности. Обострение американо-иранских отношений из-за ядерной программы, ожидание вооруженного вторжения в Иран давали почву для неутешительных прогнозов. Американцы разорвали Ирак на территориальные анклавы, что возможно проделать и с Ираном. На севере — через Азербайджан, на юго-востоке страны — через активизацию белуджей в провинции Балохистан, а в арабских районах — через провинцию Хормозган к западу от Бендер-Аббаса. Плюс курды, проживающие на западе Ирана, которые могли — да и сейчас могут — интегрироваться в проект «Большого Курдистана». Поэтому иранская дипломатия активно маневрировала на самых разных направлениях. В Средней Азии она действовала в унисон с Москвой, на афганском и иракском — поддерживала негласный контакт с Вашингтоном, а в Закавказье — расширяла сотрудничество с Арменией, что вносило немалый вклад в сохранение баланса сил и интересов во всем регионе, включая и зону карабахского конфликта. Иран и по сей день демонстрирует единую позицию с Москвой в вопросе определения правового статуса Каспия.
К переговорам Ирана с «шестеркой» Турция оказалась вымотанной своим участием в «арабской весне», в сирийском кризисе, а сейчас, по оценке Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute), «ей грозит территориальный раскол». «Турецкое правительство и дипломаты будут отрицать любую возможность того, что раздел — это возможное будущее республики, а вашингтонские чиновники могут даже публично заявить о том, что подобный сценарий невозможен, однако та ситуация, которая сложилась сегодня в Турецкой Республике, говорит об обратном», — пишут эксперты из США. Анкара не только поддержала свержение режимов в Египте, Тунисе и Ливии, но и примкнула к натовской антиливийской коалиции. По схожему сценарию действовала и в сирийском вопросе, позиционируя себя в качестве «демократического лидера» в исламском мире. Иран же выступил в роли предводителя религиозного возрождения. В итоге, как пишет турецкая Zaman, Анкара неожиданно для себя столкнулась с новыми вызовами: Иран выступил в качестве заметной геополитической силы на Ближнем Востоке в момент, когда Турция теряла позиции главного исламского модернизатора. Что касается Азербайджана, то «частичный провал планов Запада по нейтрализации российского энергетического господства в Европе существенно снизил его значимость в глазах американских политиков», и «это, в частности, выражается в их несколько пренебрежительном отношении к этому государству, его месту на региональной и глобальной шахматной доске», уверен американский журналист Эрик Дрейтсер.
Новый внешнеполитический курс Ирана на Кавказе только формируется. Не исключено, что Тегеран активизирует свои посреднические услуги в урегулировании межэтнических и межнациональных конфликтов региона с учетом «исторического права». Можно предположить, что Иран не допустит смыкания вокруг себя кольца американского влияния со стороны Грузии и Азербайджана. В практическом плане эта концепция заключается в более тесном сотрудничестве с Россией для обеспечения безопасности не только в Закавказье, но и в более обширных геополитических масштабах. Правда, загадочными выглядят причины, побудившие США развернуться в сторону Ирана, что позволяет последнему формировать новые реалии на Ближнем Востоке и в Закавказье.
Источник: iarex.ru
