“Шизофрения. По-моему, это как-то так называется. Очень многие европейские страны обсуждают и реализуют поэтапное снижение ограничений – но мне неизвестна ни одна страна, которая делала бы это в момент пиковых значений по приросту новых случаев. Сначала проходили пик и добивались стабильного снижения – потом начинали снимать, медленно и аккуратно”, – пишет соратник Алексея Навального в Facebook, подводя итоги совещания о снятии ограничений, проведенного Владимиром Путиным 6 мая.
“Очень многие страны разрешают работу парикмахерских и кафе, спорт на свежем воздухе, пробежки и прогулки – но мне неизвестна ни одна страна, которая, продолжая ограничивать такие базовые и безопасные вещи, разрешала бы работу стройплощадок и промышленных предприятий, которые с огромной легкостью и в самых разных местах – от Сингапура до Белокаменки Мурманской области – становились очагами самых масштабных вспышек.
Очень многие страны продлевают карантин – но мне неизвестна ни одна страна, которая, при этом, не расширяла бы меры поддержки для граждан, чтобы карантин не был бы бессмысленным, чтобы граждане не были бы вынуждены его нарушать.
Но у России свой путь. На первый взгляд – совершенно абсурдный. И поэтому мы обязаны задавать вопрос: “а почему”?
И мне кажется тут совершенно естественно может быть продолжена мысль моего нашумевшего воскресного поста. Все опять из-за путинского голосования по поправкам в Конституцию.
Смотрите сами.
1. Они не могут проводить голосование по поправкам в единый день голосования в сентябре. Ну просто никак. Потому что там будут наблюдатели; там будет много “политической” явки – люди придут голосовать на региональные выборы, выбирать губернаторов, местных депутатов. Там задача фальсификаций будет максимально затруднена. Потому Кремль исходно планировал (и продолжает планировать) устроить свое недоголосование в отдельный день, до единого дня голосования 13 сентября, провести его без наблюдения и вне процедур избирательного законодательства, привести туда бюджетников, устроить неограниченное досрочное-надомное-электронное голосование и без проблем нарисовать любой результат. И от этого плана отступать не будет.
2. Следовательно, им надо провести голосование по поправкам до конца июня. Июль-август совершенно мертвые месяцы в плане мобилизации, плюс там уже во всю будет избирательная кампания идти, будут сложности, если одно наложится на другое. Запутают избирателей. Собственно, и было уже много сливов из АП, что они целятся в дату 24 июня, это все секрет Полишинеля.
3. Но чтобы провести голосование 24 июня (и чтобы его успеть подготовить, и чтобы успеть провести мобилизацию), объявить об этом публично надо не позднее 20 мая. (Там, кажется, и по их наспех слепленному “закону” о порядке принятия этих поправок установлен месячный срок – если не ошибаюсь. Но если и ошибаюсь, все равно, без хотя бы месячной публичной кампании-истерики, как АП любит, никакого результата не будет).
4. И вот тут уже клинч. В целом, наверное, можно ожидать, что к 24 июня эпидемия в России пойдет на спад. Принимаемые меры, пусть и крайне неэффективные и работающие куда медленнее, чем в европейских странах, рано или поздно скажутся. Проводить незаконное и бессмысленное “голосование по поправкам” даже и 24 июня конечно плохая идея – и политически, и эпидемиологически – но не ужас-ужас-ужас. Но в чем проблема-то: объявить о нем на пике эпидемии – вот это точно политическое самоубийство.
То есть представьте: наступило 20 мая, надо Путину выйти и сказать, что вот, я назначаю голосование – а в стране по-прежнему по 10 000 новых случаев в день выявляется и никакого просвета нет. Тут ему даже самые его лояльные сторонники громко скажут: “дед, ты чего, совсем рехнулся? на улицу нам выходить нельзя, а на участки ты нас погонишь?”.
5. То есть ключевая задача для политического блока Кремля заключается в том, чтобы примерно к 20 мая сформировать в публичном пространстве атмосферу победы над эпидемией – и, конечно, образ Путина-победителя. Вот тогда он сможет резко выехать на белом коне и торжественно объявить о своем голосовании.
6. Для этого им нужно к 20 мая:
а) добиться резкого снижения по цифрам;
б) снять много ограничений, показать положительную динамику в плане самого карантина: вот, мол, смотрите, стало всё можно, мы побеждаем, опасность позади.
И этим полностью объясняется шизофреничность принимаемых и озвучиваемых решений. С одной стороны, они дико боятся, что цифры скакнут вверх. С другой стороны – Путин требует положительной динамики и хороших новостей, на которых он мог бы пиариться.
Вот и все”.
