Николай даже не коснулся веником, только чуть махнул над спиной сначала одним березовым букетом, потом другим, но я уже понял,
что такое ад.
— Потерпи чуток! Я еще грамульку поддам…
Тут же зловеще зашипела на камнях вода. Пар еще не успел обжечь мои израненные телеса, как я со стоном выскочил из бани и нырнул в ледяной бассейн. И тут я понял, что такое рай…
Мой обычный ритм в первый месяц велосипедной экспедиции «Славянская широта» (от Украины до Владивостока) — чуть больше ста километров в день. За Уралом я стал жить мерками сибирских просторов, покрывая в день и сто тридцать, и сто сорок километров. Рекорд — сто восемьдесят верст — связан со страстным желанием попариться в сибирской баньке, которую в итоге и устроил для меня местный охотник. Был и березовый веник, предварительно ошпаренный в медовом растворе, и контрастное омовение в колодезной воде, и ощущение первозданного счастья. После этого я стал мерить расстояния банями. И уже не удивлялся, когда через два года во время одиночного плавания по Енисею местные жители (чаще всего это были охотники или рыбаки) первым делом предлагали мне не еду, не чарку, а баньку…
Банные сооружения в таежном краю — это в основном маленькие, приземистые строения рядом с охотничьими зимовниками. Опытные охотники-соболятники начинают освоение своих угодий с валки осинника, который идет на строительство пусть и неказистой с виду, но крепкой и надежной баньки. Она — гарантия выживания в этих суровых краях. Рыбаки, которые выбираются на подледный лов, тоже не прочь после морозного бдения возле лунки отвести душу в бане, которая специально для этих целей возводилась на берегу. Я уже не говорю про случаи, когда кто-то проваливался под лед. Бедолагу тут же тащили в баню. Берестовая разжига и сухие дрова были заготовлены заранее. Минут через десять раскаленная докрасна буржуйка приводила в чувство спасенного из ледяной купели.
Баня ставит точку, завершая охотничьи и рыбацкие хлопоты сибиряка (независимо от величины добычи). Ведь банная процедура, кроме ее несомненной пользы для тела и души, — это некий священный, принятый от прадедов ритуал и даже, если хотите, смысл бытия…
Издавна люди утешали себя горячим паром, который и очищал, и лечил, и дарил вдохновение, ощущение телесной и душевной свободы. У многих народов были распространены банные процедуры. В хозяйственных хлопотах славян (особенно тех, которые обитали в северных широтах) они занимали не последнее место. В «Повести временных лет» мы находим такие строки: «Удивительное видел я в славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и разожгут их докрасна, и разденутся, и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые, и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это всякий день, никем не мучимые, но сами себя мучат, и то совершают омовение себе, а не мучение».
Так было в древности. Так и сегодня. Пожалуй, трудно придумать более полезное для тела и души праздное (праздное ли?) времяпровождение. Но прежде всего это заготовка дров. Вжиканье пил и треск раздираемой под ударами топоров древесины — самые обычные звуки в сибирских поселениях. Горы сохнущих на речном ветерке поленьев часто представляют собой многоэтажные сооружения. Настоящий парильщик должен заранее позаботиться о венике, не обидев ни стариков (им веник помягче), ни малых ребятишек (а им поменьше). Заготавливать веники начинают через две недели после Троицы. Самые крепкие, хлесткие и духовитые березовые зеленые букеты — купальские. Заготавливают и дубовые веники, к березе нередко добавляют можжевельник, полынь, иван-чай, смородину. Есть любители исключительно травяных веников, для составления которых используют полынь, крапиву, ромашку, тысячелистник, календулу. Воду, в которой запаривают эти опахала (часто вместе с кедровыми шишками), нередко потом, добавив мед или квас, льют на каменку, ею обрызгивают и стены.
Велика воспитывающая роль бани! В Сибири я часто был свидетелем того, как отцы брали с собой в парную малолетних ребятишек и как те не увертывались, не хныкали, а терпели жар. И к веничку приучали нежные тельца (жизнь в дальнейшем будет хлестать побольнее), и холодной водичкой окропляли. Может, отсюда исходит богатырское сибирское здоровье?
В бане размякает тело, добреет душа. Удивительным образом парная и сауна сближают людей, утихомиривают страсти, гасят конфликты. Споры тут, конечно, возникают. Какой же мужской клуб без них? Но до ссор дело редко доходит. Юмор, шутка, в крайнем случае незлобивая ирония — главное словесное оружие парильщиков. На воротах одного фермерского хозяйства на Слобожанщине, по которой я когда-то колесил, издалека бросилась в глаза надпись: «Продукты от фермера. Сало — это великая сила, объединяющая народы». Подумалось, что баня — это не менее великая сила, которая способна установить добрососедские отношения между народами. Я даже позволил себе помечтать, представив встречу президентов, министров, политиков разных мастей не в дворцовых палатах, а на банных полатях. Поохаживали бы друг друга веничками, побаловались бы чайком — глядишь, и подобрели бы, умерили гордыню, замирились во благо своих народов. Между прочим, в свое время в римских термах, где часто собирались государственные мужи, нередко решались важные вопросы.
Во многих странах, по которым мне приходилось путешествовать, я с большим удовольствием предавался банным процедурам. До сих пор мне памятны летние месяцы, проведенные в молодости на Памире в составе отряда гляциологов. Особенно запомнился кишлак Джеланды, расположенный в сотне с лишним километров от Хорога — центра Горно-Бадахшанской области Таджикистана. Место знаменательное на Памирском тракте. Тут бьют из-под земли горячие источники, собранные в каменные ванны и огороженные от ветра дувалами с крышами. Долина по-киргизски так и называется Тогуз-Булак, что означает «тысяча ключей». Здесь можно отдохнуть, смыть дорожную пыль, насладиться «банным» теплом. Горячая вода бьет со дна ванны, холодная же подается из ручья, который протекает поблизости. Кстати, подобные «банные» горячие источники есть во многих местах. Мне доводилось наслаждаться их подземной парной благостью и на Азове в районе Арабатской стрелки, и на трассе Байкало-Амурской магистрали, и на Кавказе.
Мой старый друг Юра Архипов живет в Крымских горах. В селе Пчелином, которое находится на северном склоне Караби-Яйлы, он построил дом, завел небольшую пасеку. В очередной мой приезд Юра предложил мне съездить на рыбалку на Тайганское водохранилище. Путь туда неблизкий. И с погодой не повезло. Рыбалка тоже не задалась. В общем, так получилось, что мы не управились до темноты. Пришлось заночевать в лесу у костра. Опыт подобных ночевок у нас был, но все равно и натоптались мы, и намаялись, и намерзлись изрядно. А когда возвратились домой, Юра предложил попариться в баньке. Я удивился: ничего похожего на банное строение рядом не наблюдалось. В груде камней мой друг развел небольшой костер. В ход шли исключительно дубовые поленья, которые горели ровно и жарко, а главное — быстро не прогорали. Когда камни раскалились, Юра воткнул в землю длинные ореховые прутья, согнул их дугами друг против друга, связал концы и на этот каркас накинул пленку. Под ней мы и парились, поливая камни водой. Даже веничком друг друга похлестали.
Жаль только, что банная процедура длилась всего тридцать минут: камни все-таки быстро остывали. Однако этого времени было достаточно, чтобы ушла усталость, обновилось тело и запела душа, а главное , чтоб появилась готовность покорять горные вершины и прокладывать новые рыбацкие маршруты.
Мое евразийское путешествие закончилось в поселке Пограничном под Владивостоком. Здесь самую последнюю и самую крутую баню мне устроил мой земляк Николай Якушевский. Мы с ним одну и ту же школу заканчивали в Запорожье. Николай после окончания пограничного училища служил на Курилах, на Сахалине. После службы остался на Дальнем Востоке. Остался, как сам признался, ради дикой природы, крутой охоты и не менее крутой рыбалки. На счету у него числились и косули, и изюбри, и медведи, и таймени.
— Банную школу я прошел на Курилах, — прихлебывая чай с лимонником, рассказывал Николай между заходами в парную. — Там, бывало, парились с обеда до вечера. Баня была по полной программе: с вениками, медом, чаем, квасом. Душа от тела отделялась. А спали после этого, как младенцы…
Банная процедура заняла у нас гораздо меньше времени. Однако была тоже… по полной программе. Даже медом с солью обмазывались. В парной, оказывается, медовый раствор быстро впитывается, наполняя тело животворной легкостью. Был и массаж. Какой-то мудреный, то ли тайский, то ли тибетский. И добросовестная обработка двумя вениками от головы до пяток. А в промежутках напитки, настоянные на местных травах. Ради всего этого стоило проехать десять тысяч верст. Много банных секретов я узнал от сибирских парильщиков. Конечно, очень важны детали: жар, веники, чай, однако самое главное — седьмому поту в бане должны предшествовать шесть недельных
трудовых потов.
Источник: ohotniki.ru
