Переговоры в Дохе велись между представителями картеля ОПЕК, Россией и несколькими мелкими производителями. Кремль надеялся, что картель решится перекрыть нефтяной вентиль и ограничить производство. Эффектом стало бы столь ожидаемое в Москве повышение цен на черное золото. Напомним, что сейчас баррель нефти Brent стоит около 42 долларов, а российский Urals — еще меньше. Для находящегося в зависимости от экспорта нефти российского бюджета такая цена смертельна.
В период процветания, еще два года назад, он формировался исходя из цены, превышающей 100 долларов за баррель (в рекордном 2008 она превышала 140 долларов). Но все изменилось. В этом году российское министерство финансов предполагало, что цена остановится на отметке в 50 долларов, потом эти предположения пришлось корректировать по мере появления новых ужасающих прогнозов на дальнейшее падение. Сейчас российские аналитики предсказывают, что к концу года цена российской нефти удержится на уровне 30 с небольшим долларов. Российскому правительству уже пришлось обратиться к отложенным в период изобилия резервам и начать сокращать расходы, например, на социальную сферу, образование, науку и инвестиции.
Доха давала некую надежду на изменение этих трендов. Россия особенно рассчитывала на Саудовскую Аравию. В Кремле прекрасно знают, что саудийцы тоже задыхаются от избытка дешевой нефти. Они находятся в лучшем, чем россияне, положении благодаря большему объему резервов (миллиарды инвестированы в основном в американскую экономику) и меньшему размеру государства, которое приходится содержать. Несмотря на это ограничение объема добычи стало бы огромным облегчением почти для всех производителей, в особенности из стран, которые зависят от экспорта одного ресурса.
Однако Саудовская Аравия ведет собственную игру. Она была в первую очередь заинтересована в том, чтобы о сокращении производства заявил Иран. Между тем Тегеран отказался участвовать в саммите в Дохе. Аятоллы не намерены снижать объем добычи, так как отмена западных санкций позволяет Ирану с его огромными нефтяными запасами и производственным потенциалом эффектно войти на мировые рынки. Низкие цены его пока не волнуют: он может продавать дешево и много, а одновременно ему нужны западные технологии и инвестиции. Заодно он хочет помещать саудийцам — своим главным конкурентам в регионе.
Из-за иранского бойкота Саудовская Аравия, крупнейший производитель нефти в ОПЕК, заняла жесткую позицию, и она оказалась ключевой. В итоге иранско-саудовское соперничество похоронило российские мечты о шансах на повышение цен и перспективе ненадолго вздохнуть спокойно.
Благодаря резервам и возможности сократить расходы у России остается еще немного времени, но его мало. Поэтому она наверняка предпримет шаги к обретению возможности влиять на нефтяные цены. Это будут рискованные и очень опасные попытки. Почему? Потому что они могут свернуть в направлении дальнейшей дестабилизации Ближнего Востока — ключевого для нефтяного рынка региона. Пока Москва занимается созданием инструментов для такого влияния. Это, в частности, активность в Сирии, где она стала равноправным для США, Саудовской Аравии или Ирана игроком. Россияне пытаются также дестабилизировать обстановку в Турции, поддерживая турецких курдов или возрождая конфликт между Арменией и Азербайджаном.
По пока все останется по-прежнему. Нефтяные скважины в Персидском заливе и Западной Сибири будут, как бешеные, качать нефть, пытаясь компенсировать низкие цены объемом продаваемого сырья. Ведущие производители еще выдерживают этот сумасшедший темп, но такая ситуация долго не продержится. Остается вопрос, кто сдастся первым и как пройдет остановка скважин: спокойно или путем сильных, сотрясающих весь мир взрывов.
