Потенциальные темпы роста российской экономики упали почти до нуля в результате сокращения в стране численности трудоспособного населения. При этом ожидается, что в ближайшие годы темпы сокращения возрастут. Если это на самом деле так, значит, подъем российской экономики после двухлетней рецессии, скорее всего, будет весьма незначительным.
Возможно, потенциальные темпы роста российской экономики упали почти до нуля в результате сокращения в стране численности трудоспособного населения.
Численность трудоспособного населения России достигла в 2006 году наивысшего показателя в 90 миллионов человек, и с тех пор сократилась на пять миллионов. При этом ожидается, что в ближайшие годы темпы сокращения возрастут.
«В следующие пять лет численность трудоспособного населения будет сокращаться на один миллион человек [в год] на фоне уменьшения притока рабочей силы из категории населения, „не достигшего трудоспособного возраста“, а также за счет того, что большое количество людей достигает пенсионного возраста, составляющего 55 лет для женщин и 60 лет — для мужчин», — говорит главный экономист по России и СНГ из Bank of America Merrill Lynch Владимир Осаковский.
На первой диаграмме показаны изменения — за прошлые периоды и прогнозируемые (небольшой рост в 2015 году произошел в результате аннексии Крыма, который Федеральная служба статистики России, Росстат, теперь считается российским).
Как утверждает г-н Осаковский, в результате этого потенциальные темпы экономического роста России «уже приблизились к нулю или даже опустились ниже нуля в 2016 году». И, как видно на втором графике, рост общего коэффициента производительности вряд ли превысит сокращение количества тех трудовых ресурсов и капитала, которые Россия в состоянии использовать.
Если это на самом деле так, значит, подъем российской экономики после двухлетней рецессии, скорее всего, будет весьма незначительным. Кроме того, сокращение в России численности трудоспособного населения имеет ряд положительных и отрицательных отдаленных последствий.
Положительным является то, что эта самая затяжная рецессия, в которой оказалась российская экономика за последние 20 лет, не привела к существенному росту безработицы, уровень которой (составляющий на сегодня 5,8%) является одним из самых низких в России со времени провозглашения независимости в 1991 году.
Кроме того, уровень безработицы остается низким, несмотря на рост уровня экономической активности населения — процентной доли работающего или активно ищущего работу трудоспособного населения.
«Хотя общая занятость, начиная с 2007-2008 года, находится практически на одном и том же уровне, а численность трудоспособного населения за тот же период фактически сократилась, уровень экономической активности стабильно повышался и достиг в 2015 году 69% — максимальной отметки за всю постсоветскую историю России», — говорит Владимир Осаковский.
И хотя такое развитие ситуации помогло защитить простых россиян от всех негативных последствий рецессии, это может ограничить возможности Центробанка существенно снижать кредитную ставку по сравнению с ее сегодняшним уровнем 11%.
В настоящее время низкий уровень потребительского спроса вследствие сокращения численности трудоспособного населения, по всей видимости, позволяет контролировать инфляционное давление. Но ситуация может быстро измениться.
По прогнозу г-на Осаковского, экономический рост вновь станет положительным во втором полугодии 2016 года, а в 2017 году составит приблизительно 1,1%.
Это — в сочетании с продолжающимся сокращением численности трудоспособного населения — означает, что к концу следующего года отрицательный разрыв между фактическим и потенциальным объемом производства может быть ликвидирован, считает Осаковский.
«Даже техническое ускорение (на основе отношения прироста к исходному уровню) реального роста ВВП до более 1,5% может вновь вызвать опасения по поводу перегрева экономики», — считает Владимир Осаковский.
«В частности, при наличии рынка труда с высоким спросом на рабочую силу в целом любое значительное оживление экономического роста и спроса на рабочую силу должно вскоре привести к более устойчивому росту номинальной и реальной заработной платы. А это рано или поздно может стать фактором, способствующим инфляционному давлению».
Главный экономист московского инвестиционного банка «Ренессанс Капитала» Чарльз Робертсон (Charles Robertson) несколько более оптимистичен в отношении роста российской экономики.
Он исходит из того, что в странах с развивающейся рыночной экономикой начальный уровень темпов потенциального роста обычно составляет 3%. При том, что численность трудоспособного населения России сокращается на 1,2% в год, он утверждает, что потенциальный рост ВВП может составить 1,8% в год.
Он также считает, что падение ВВП страны «не имеет такого уж особого значения» для обычных работающих людей, поскольку ВВП на душу населения растет. Хотя это более важно для тех, кто инвестирует в ценные бумаги (так как увеличение числа людей и ускорение роста ВВП должно привести к ускорению роста заработных плат и повышению биржевого курса акций) и тех, кто гордится авторитетом своей страны на мировой арене.
Г-н Робертсон отмечает, что такое явление, как сокращение численности трудоспособного населения, можно наблюдать не только в России. Как видно на третьем графике, эта тенденция отмечается во многих странах Восточной Европы и в некоторых регионах Азии, а на Украине и в Болгарии численность трудоспособного населения сокращается даже быстрее, чем в России.
Тем не менее, Россия находится в очень сложном положении — во всяком случае, если иметь в виду ее способность повысить общие темпы роста ВВП.
Г-н Робертсон проанализировал уровень безработицы и уровень экономической активности в тех странах, где численность трудоспособного населения сокращается. Его беспокоят те страны, в которых отмечается низкий уровень безработицы и высокий уровень экономической активности, поскольку в этих странах избыток рабочей силы, которую можно было бы привлечь, невелик.
Судя по последнему графику, в «проблемном углу» находятся Германия, Китай, Эстония, Литва и Чешская Республика, а также Россия (указанные цифры на несколько месяцев устарели, но общая картина отражена).
Дворники-гастарбайтеры
Несмотря на это, сложное положение России беспокоит Робертсона меньше, чем ситуация, в которой оказался, скажем, Китай. Россия, общая численность населения которой составляет 144 миллиона человек (не считая Крыма), какое-то время пополняла трудовые ресурсы за счет рабочих из соседних стран — Грузии, Армении, Украины и разных «станов» — республик Центральной Азии. Китаю, чтобы добиться таких же результатов, понадобится гораздо больше работников из-за рубежа — учитывая его собственное население, численность которого составляет 1,4 миллиарда человек.
Если на российском рынке труда возникнет острая нехватка, есть возможность увеличить потоки этих мигрантов, и хотя многие из приезжих могут оказаться менее квалифицированными, чем среднестатистический россиянин, трудовые мигранты из стран вроде Грузии и Украины будут с россиянами на одном уровне.
Чарльз Робертсон утверждает, что президент Владимир Путин приложил максимум усилий для того, чтобы не обвинять во всех грехах рабочих-мигрантов — даже тогда, когда выросла безработица.
«Думаю, он понимает, что России нужна рабочая сила. В некоторых других странах есть политики, которые ее эксплуатируют — но в России этого нет», — говорит он.
Владимир Осаковский не столь уверен и заявляет, что хотя потоки рабочих-мигрантов сократились, Россия по количеству рабочих-иностранцев уже и так занимает второе место в мире после США, что ограничивает ее возможности увеличить их число.
«Здесь в стране существует значительная нехватка рабочей силы. И как-то изменить ситуацию довольно сложно», — говорит он.
Другим вариантом решения проблемы стало бы увеличение трудовых ресурсов путем повышения пенсионного возраста. Если учесть, что средняя продолжительность жизни мужчин составляет лишь 63 года, то, похоже, возможности повышения пенсионного возраста мужчин до уровня старше 60 лет довольно ограничены.
Однако учитывая, что женщины, средняя продолжительность жизни которых составляет 75 лет, а пенсионный возраст наступает уже в 55 лет, живут на пенсии на 17 лет дольше среднестатистического мужчины, необходимо занаться решением этой аномальной ситуации.
Осаковский согласен с необходимостью проведения пенсионной реформы, но он утверждает, что этот процесс медленный, при этом пенсионный возраст редко повышают более чем на шесть месяцев в год — как в соседней Белоруссии.
Г-н Робертсон не против повышения пенсионного возраста, но, как он заявляет, это не поможет сделать российский рынок труда более динамичным и организованным с точки зрения предпринимательства.
Цитируя данные, согласно которым в России с 2010 по 2020 годы количество молодых людей в возрасте от 16 до 24 лет должно сократиться с 12 до 7,5 миллиона, он говорит, что «когда вы теряете тех людей, которые запросто обращаются с айфонами, создают электронные приложения, открывают компании и по природе своей динамичны, вы лишаетесь обновления и инновационных идей» — тех двух качеств, которые крайне необходимы российской экономике.