12 апреля исполняется 55-я годовщина первого запуска человека в космос. Дата 12 апреля 1961 года стала исключительной вехой в истории не только нашей страны, но и всего человечества. Сейчас она отмечается в нашей стране как День космонавтики, а тогда 55 лет назад это был день триумфа Советского Союза, день триумфа Советского народа, который так его и воспринимал, правда, как потом выяснилось, не весь…
Но дата 12 апреля возникла не вдруг, не на пустом месте, а была итогом огромной работы советских руководителей, ученых, инженеров, рабочих, военных, отличительными вехами которой стали другие даты на пути к триумфу 12 апреля 1961 года.
18 октября – знаменательная дата. Почти 69 лет назад 18 октября 1947 года с полигона Капустин Яр в Советском Союзе впервые был произведен пуск баллистической ракеты ФАУ-2 (А-4), собранной полностью на опытном заводе НИИ-88 из агрегатов и деталей, изготовленных в Германии. На полигоне Капустин Яр на месте старта ракеты установлен памятник в честь этого знаменательного события в виде точной копии ракеты ФАУ-2.
Ровно через год там же на полигоне Карустин Яр 10 октября 1948 года был произведен пуск ракеты Р-1 (8А11), полностью изготовленной в Советском Союзе из отечественных материалов. Событие это в истории советской ракетно-космической эры исключительное – была создана ракетная промышленность и началось создание ракетно-ядерного щита для защиты нашей Родины.
А уже ровно через десять лет после первого пуска баллистической ракеты с полигона Капустин Яр 4 октября 1957 года с полигона Байконур советской баллистической межконтинентальной ракетой Р-7 был запущен первый искусственный спутник Земли.
4 октября 1957 года. Дата, которая в определенной степени изменила мир и отношение к нашей Советской Родине – Советскому Союзу мире. Почти 59 лет назад Советский Союз впервые в мире с помощью ракеты запустил искусственный спутник Земли. С этой даты и с этого первого спутника Земли мир вступил в космическую эру, эру освоения космоса и не только. Ракетно-ядерное оружие, способное неотвратимо поразить противника на любом континенте Земли, стало явью. Реально стал создаваться ракетно-ядерный щит страны.
Когда 4 октября 1957 года был запущен советский спутник Земли, я был студентом 3 курса Московского высшего технического училища им. Баумана (МВТУ им. Баумана). Можно сказать, что с этого дня наша жизнь советского народа и, наверное, не только советского, стала проходить под знаком космоса. Ровно через три года, в октябре 1960 года, я, уже слушатель 6 курса Военной Артиллерийской инженерной академии им. Дзержинского, на ракетном полигоне Капустин Яр находился на боевой стартовой позиции, где стартовая батарея готовила к пуску ракету Р-12, и наблюдал с безопасного расстояния вместе со своими сокурсниками и личным составом батареи учебно-боевой пуск ракеты. Прошло еще несколько месяцев…
12 апреля 1961 года… Сообщение о событии, которое потрясло весь мир, дошло до нас, дипломников 1-го факультета Военной Артиллерийской инженерной академии им. Дзержинского, в классе основного учебного корпуса академии, в котором мы занимались дипломным проектированием и подготовкой к защите дипломов. Известил нас об этом маленький транзисторный приемник, который принадлежал одному из наших сокурсников и негромко создавал музыкально-информационный фон в классе, не мешая нашим творческим потугам по проектированию стратегических баллистических ракет и ракетных двигателей. Сообщение о полете Юрия Гагарина в космос было для нас, будущих выпускников Ракетной академии (ведь, несмотря на свое артиллерийское название, академия им. Дзержинского была ракетной), было таким же неожиданным, как и для всего советского народа. И как у всего советского народа (хотя, как сейчас стало ясно, не у всего советского народа), вызвало неподдельные чувства восхищения, гордости за нашего советского человека майора Юрия Гагарина, за нашу Советскую Родину, за наши Ракетные войска стратегического назначения, ведь именно Ракетные войска запустили в космос первого человека, как и первый спутник в 1957 году. А поскольку мы, слушатели Ракетной академии, будущие офицеры Ракетных войск, тоже были частицей Ракетных войск, то почувствовали и некую свою сопричастность к этому великому событию. Однако, связанные распорядком дня и воинской дисциплиной, свои занятия не прекратили и, оживленно обмениваясь мнениями о произошедшем и прислушиваясь к идущей из транзистора информации, продолжили свои творческие изыскания за чертежными досками, пока через какое-то время наше внимание не привлек доносящийся откуда-то издалека сквозь окна класса странный шум, отличный от шума, создаваемого проезжающими по Москворецкой набережной автомобилями. Окна класса выходили на Москворецкую набережную и из них хорошо была видна Раушская набережная на противоположном берегу Москвы-реки и даже часть Большого Москворецкого моста. Когда мы, заинтересованные этим шумом, прильнули к окнам, то оказалось, что и Большой Москворецкий мост, и Раушская набережная заполнены людьми с флагами и транспорантами и что странный шум был шумом праздничной толпы, шумом праздничной демонстрации, шумом шествия восторженных людей. Так космос Гагарина стал прелюдией к нашей дальнейшей ракетной службе, потому что в августе того же космического 1961 года после защиты осененных космическим полетом Гагарина наших ракетных дипломов судьба в лице Главкома РВСН разбросала нас, выпускников Военной Артиллерийской инженерной академии им. Дзержинского, по боевым частям Ракетных войск и ракетно-космических полигонам, сделав одних из нас непосредственными защитниками нашей Родины на боевом дежурстве в РВСН, а других – непосредственными участниками освоения космоса на полигонах РВСН.
И уже через 5 месяцев года после первого космического полета Юрия Алексеевича Гагарина, я, инженер-лейтенант, заместитель командира 8-ой стартовой батареи по технической части, в августе 1961 года находился на боевом дежурстве во 2-ом ракетном дивизионе (рдн) 867 ракетного полка (рп) 29 ракетной дивизии (рд).
В 1966 году, через пять лет после запуска Гагарина в Космос, мне самому пришлось участвовать в подготовке и проведении учебно-боевого пуска ракеты с полигона. И хотя полигоном был не Тюра-Там (Байконур), а Капустин Яр, и ракета была не межконтинентальная, а средней дальности, и запускали мы не космический объект, а учебную головную часть по полигону в Казахстане, это нисколько не снижало нашей ответственности и не умаляло достоинства нашей знаменитой ракеты Р-12 (8К63), хотя и средней дальности. Дальность в 2000 километров и мощность ГЧ в одну мегатонну позволяли ей успешно выполнять свою задачу в течение почти 30 лет в Европе, а в 1962 году напугать и США, впервые в своей истории явственно ощутивших возможность неотвратимого возмездия. Кстати, наша ракета, оснащенная второй ступенью, принимало непосредственное участие и в освоении космоса, выводя на орбиту спутники серии «Космос». Эту ракету можно было увидеть в свое время в павильоне «Космос» на ВДНХ.
С 1966 года начинаются регулярные поездки стартовых батарей на полигон Капустин Яр для производства учебно-боевых пусков ракет. Первой батареей в нашем 867 ракетном полку, которой выпала такая честь и на которую легла высокая ответственность продемонстрировать уровень боевой подготовки и способность выполнить поставленную боевую задачу, стала 8 батарея под командованием майора В.Н.Лихолетова. Стартовая батарея, выезжающая на полигон, представляла не только самою себя, но практически показывала уровень боевой подготовки и дивизиона, и полка, и даже дивизии, ведь по результатам выполнения ею боевой задачи – проведения учебно-боевого пуска ракеты фактически оценивались уровень и организация боевой подготовки в дивизии. С получением распоряжения на выезд стартовой батареи на полигон и до отъезда в батарее и дивизионе началась проводиться интенсивная подготовка к полигону. За это время надо было сделать максимум возможного, чтобы качественно выполнить предстоящую задачу на полигоне. Все прекрасно понимали важность предстоящего испытания полигоном для батареи, полка, дивизии и свою ответственность за то, чтобы оно прошло успешно, а кто не понимал, тому настойчиво объясняли. Необходимые мероприятия по боевой подготовке и мероприятия организационного характера были успешно проведены и в итоге, и офицеры, и личный состав были настроены решительно на лучший результат – и теоретически, и практически, и морально. 8-я батарея не исключение, точно так же готовились к отъезду на полигон в дальнейшем и другие стартовые батареи полка. Забегая вперед, скажу, что 8-я батарея успешно выполнила учебно-боевую задачу, защитив боевую честь 867 ракетного полка и 29 ракетной дивизии.
В конце мая 1966 года так называемая «цепочка» 867 ракетного полка, включающая в себя 8-ю стартовую батарею, расчет транспортировки и стыковки РТБ, расчет ОПД (отделения подготовки данных), АСК (аварийно-спасательная команда), под руководством заместителя командира полка подполковника Ганина и заместителя командира 2-го дивизиона майора Баталова грузится на станции Гардене в воинский эшелон и по железной дороге перебрасывается из нашего «совсекретного» леса в Латвии в «совсекретную» астраханскую степь. Наше пребывание на полигоне затянулось почти на месяц, но нет худа без добра, хотя не таким уж худом было находиться на полигоне в июне-месяце без боевого дежурства и рутины повседневной службы в дивизионе, поэтому пару раз в выходные дни, а выходные дни они и на полигоне выходные дни, офицеры «цепочки» смогли съездить на нашем автобусе на «экскурсию» на 10-ю площадку, посмотреть и военный, и гражданский Капустин Яр и даже побывать на Ахтубе и искупаться в ней. Чем запомнилось пребывание на полигоне, кроме сдачи зачетов на допуск к пуску, приемом и сдачей специальной техники, пуска ракеты? Конечно же, в первую очередь жаркой солнечной погодой, когда температура воздуха далеко превышала 30 градусов в тени и при такой температуре надо было не прятаться от солнца в помещениях, а готовить и проводить пуск ракеты, находясь в средствах защиты от КРТ (спецкостюм, резиновые сапоги, резиновые перчатки, противогаз) в течение нескольких часов.
Как ни странно в условиях жаркой погоды, но запомнилась и полигонная грязь, с которой и близко не могла сравниться наша родная прибалтийская грязь. Это мы почувствовали, когда однажды набежала тучка и пролился на полигонную степь кратковременный, но сильный дождь. Просушенная жарким солнцем глинистая почва полигонной степи превратилась в грязь, в глинистый раствор – скользкий, как лед, и прилипчивый, как клей. Про такую грязь говорят: подметки рвет. И хотя между казармами, солдатской и офицерской столовыми, гостиницами и другими зданиями площадки №20, где размещались прибывшие на пуски «цепочки» ракетных полков, были проложены дорожки, но полностью исключить контакт с грунтом было невозможно и каждый на своих сапогах ощутил, что это такое земля полигона, когда на входе в казарму или офицерскую гостиницу соскребал ее со своих ног. К счастью, наше противоборство с землей полигона продолжалось недолго. Через пару дней жаркое солнце подсушило землю и мы снова твердо стояли на земле, готовые к предстоящим испытаниям.
Еще одной достопримечательностью полигона, оставшейся в памяти наряду с грязью, стали мелкие мошки из семейства комаров, или мошкА, как ее называли на полигоне, которые появлялись в июне-месяце из плавней междуречья Волги и Ахтубы и доставляли массу неудобств, особенно при работе на технике. Единственное спасение от этих кровососущих насекомых – защитный спецкостюм от КРТ с противогазом и резиновыми перчатками, закрывающие открытые части тела. Но в условиях 30-40 градусной жары длительное пребывание в таком виде чревато перегревом и тепловым ударом, вот и приходилось заправщикам, которые раньше всех облачались в спецзащиту и позже всех разоблачались, находясь на предстартовой позиции в ожидании команды на занятие стартовой позиции при подготовке ракеты к пуску, балансировать между опасностью перегрева и опасностью быть искусанным мошкОй, если снимешь противогаз, чтобы избежать опасности перегрева. А опасность быть искусанным мошкОй была велика, потому что потная голова без противогаза привлекала мошкУ. Хорошо, когда был ветерок и рассеивал мошкУ, давая возможность, хотя бы в течение нескольких минут побыть без противогаза. А если не было ветерка, то оставалась единственная возможность снять противогаз и подышать без противогаза – залезть в кабину автомашины. Так и приходилось делать периодически, несмотря на то, что в кабине было, как в финской бане, да и мошкА успевала проникнуть следом за тобой, правда в значительно меньшем количестве, от которого можно было отбиться.
Наше пребывание на полигоне летом 1966 года запомнилось еще одним обстоятельством, не имеющими отношение к выполнению стоящей перед нами задачи, но дающим представление о некоторых деталях быта на площадке №20 в 1966 году. И это была приятная неожиданность – в офицерской военторговской столовой был буфет с сухим вином и пивом, что несколько скрашивало наше затянувшееся нахождение на полигоне. В последующие годы подобных приятных неожиданностей на площадке №20 уже не было. В 1967 году началась в стране очередная кампания по борьбе с пьянством… Особенности пребывания на полигоне мы познавали в процессе всей нашей жизнедеятельности, а сразу после размещения на площадке №20 перед личным составом «цепочки», помимо самого пуска ракеты, встали две важные задачи: во-первых, сдача зачетов комиссии полигона на допуск личного состава стартовой батареи и АСК на допуск к учебно-боевому пуску, во-вторых, прием техники для подготовки и проведения пуска у местной (полигонной) стартовой батареи или предыдущей стартовой батареи, уже отстрелявшейся.
И офицеры, и личный состав «цепочки», за исключением, может быть, нашего тыловика и нашего врача, с волнением ждали дня сдачи зачетов. И вот, через несколько дней после нашего прибытия на полигон, этот день наступил. Комиссию полигона, она же инструкторская группа, возглавлял майор Халип – начальник отдела управления полигона. Из этого же отдела были и члены комиссии – инструкторы инструкторской группы. Подготовку АСК проверял инспектор по техники безопасности полигона. Неприятных неожиданностей не было. Личный состав 8-й стартовой батареи и АСК успешно сдал зачеты и получил допуск к учебно-боевому пуску ракеты. Одну задачу мы выполнили, но оставалась еще одна не менее важная задача, успешное выполнение которой определяло в конечном итоге и успешное выполнение основной нашей задачи – проведения учебно-боевого пуска ракеты, – прием техники. Однако, выполнение этой задачи затянулось. Нам пришлось ждать недели две, пока отстрелялись другие батареи и, наконец, подошла наша очередь. Поскольку пуски в 1966 году следовали один за другим, то отстрелявшиеся батареи передавали технику не местным хозяевам этой техники, а сразу другим батареям, готовившимся к пуску. И 8-й батарее пришлось принимать технику непосредственно у отстрелявшейся батареи, а офицерам инструкторской группы дивизиона обеспечивать качественный прием техники своим личным участием в технической проверке и в решении возникающих вопросов в процессе приема-передачи. Надо было очень внимательно и качественно принимать технику, чтобы не пропустить недостатков или неисправностей, которые в случае пропуска становились недостатками и неисправностями принявшей стороны. После приема техники батареей никаких претензий и жалоб полигонными хозяевами техники не принималось – вся ответственность за готовность техники к пуску ложилась на плечи принявшей «цепочки». И даже отказ или какая-либо неисправность техники, появившиеся во время подготовки ракеты к пуску, относились на счет принявшей технику батареи, а полигонная техника, в отличие от нашей штатной батарейной техники, особенно средства заправки КРТ, подвергалась интенсивной эксплуатации при проведении пусков ракет, что, естественно, отражалось на ее состоянии, даже внешнем. Так, что смотреть надо было, как говорится, в оба, в том числе и нам, офицерам инструкторской группы дивизиона, тем более, что сдающая батарея старалась как можно быстрее спихнуть с себя использованную технику принимающей батарее. В приеме-передаче техники участвовала и третья сторона – хозяева этой техники, солдаты и сержанты подразделения полигона, эксплуатирующего эту технику, которые выполняли роль третейских судей при возникновении спорных вопросов между сдающей и принимающей сторонами, поэтому определенную положительную роль в процессе приема-передачи техники играло и установление дружеских отношений с хозяевами, солдатами и сержантами полигона, как при приеме, так и при сдаче техники. Одновременно с приемом техники проходил и прием площадки №4, с которой проводился учебно-боевой пуск ракеты и которая переходила в наше распоряжение и под нашу ответственность, поэтому на «цепочку» ложилась обязанность осуществлять охрану площадки, расположенной на ней готовой к работе техники и контрольно-пропускной режим, чтобы посторонние не могли попасть на площадку, до передачи техники после пуска другой «цепочке» или полигонным хозяевам.
Итак, техника после тщательной проверки принята и в оставшееся до пуска время еще и еще раз опробуется, где это возможно, офицерами и личным составом батареи, чтобы исключить какие-либо непредвиденные неожиданности во время подготовки и пуска ракеты, как со стороны специальной техники, так и автомобильной, ведь практически все агрегаты на колесах. После приема техники оставались еще два важных мероприятия – прием и транспортировка боевой ракеты Р-12 на стартовую площадку №4 и забор заправщиками батареи боевых КРТ на складах КРТ полигона и доставка их также на стартовую площадку, которые были успешно проведены накануне дня пуска.
Вместе со всеми к пуску готовился и тыловик «цепочки». Перед ним стояла ответственная задача – к дню пуска подготовить все необходимое для легкого застолья офицеров и личного состава «цепочки», а в день пуска подготовить это застолье, которое традиционно проходило после пуска ракеты и подведения итогов. Личный состав отмечал пуск ракеты кефиром, лимонадом, печеньями, конфетами, консервами, которые наш тыловик закупал в военторге специально для личного состава к дню пуска. Это было не сложно, но кроме этого он должен был обязательно добыть в астраханской степи барашка к офицерскому столу и для этого ему представлялись необходимые полномочия и бортовой автомобиль ЗИЛ-157. Результатов его экспедиции в глубь степей ждем с интересом. Это последний шаг на нашем пути из Прибалтики к пуску. И вот он сделан – барашек из глубины степей доставлен. К пуску все готово. Наступает день, ради которого сто человек готовились, проводили занятия, сдавали зачеты, перемещались за 2000 километров, снова готовились и сдавали зачеты. День пуска. После завтрака офицеры и личный состав «цепочки» выезжает с площадки №20 на стартовую площадку №4, где и пребывает в тревожном ожидании приказа на пуск ракеты. Наконец, с КП полигона приходит долгожданный приказ на «Пуск», вернее, приказ «Занять полную боевую готовность», и командир батареи майор Лихолетов отдает команду «Занять боевые посты». Работа стартовой батареи в принципе ничем не отличается от наших комплексных занятий с заправкой КРТ, если только климатическими особенностями. Жарко, температура воздуха за тридцать градусов и палящее солнце осложняют работу личного состава в средствах защиты. Чтобы как-то облегчить тепловую нагрузку, офицеры и личный состав, участвующий в работе на стартовой позиции, переодевались заранее в простое солдатское нательное белье, комплект которого на всю «цепочку» был привезен именно с этой целью на полигон, и сверху одевали защитный костюм. Подготовка ракеты к пуску – перевод из постоянной боевой готовности в полную и пуск из полной боевой готовности проходит в соответствии с боевыми графиками и инструкциями.
Особенностью проведения учебно-боевого пуска на полигоне, реального пуска в отличие от имитации пуска при проведении КЗ, было то, что после выполнения всех технологических операций по подготовке ракеты к пуску, которые должны были быть выполнены в установленное боевыми графиками время, от чего, собственно, и зависела окончательная оценка батареи (уложилась батарея в установленное время – отлично, если не было других недостатков, не уложилась – неудовлетворительно однозначно), давалось дополнительное время 10 минут для эвакуации ВСЕХ с площадки №4, за исключением нескольких офицеров, остававшихся в защищенном бункере пуска, где командир батареи и старший оператор машины подготовки 8Н213 нажимали кнопки «Пуск» на пультах пуска.
Идут последние минуты подготовки ракеты к пуску из полной боевой готовности. Расчет перекиси свое задачу успешно выполнил и покидает стартовую позицию, отгоняя со старта агрегаты 8Г210 и 8Т311 на безопасное расстояние. Батарея успешно подготовила ракету к пуску в установленное время – осталось только нажать кнопки «Пуск» в бункере пуска. Весь личный состав, включая офицеров и инструкторов, покидает стартовую позицию и на машинах выезжает за пределы площадки №4 по бетонной дороге на расстояние более 3 километров, откуда с волнением cмотрит назад на ракету, одиноко возвышающуюся над степью, и ждет пуска ракеты. Внезапно раздается оглушительный грохот, подножье ракеты окутывают клубы дыма и газов, они растут, поднимаются выше и выше и вот уже вся ракета окружена желто-оранжевым облаком. Грохот и рев двигателей нарастает и из облака газов ракета начинает выдвигаться вверх. Кажется, что она с трудом преодолевает земное тяготение, но движение ее становится все быстрее и быстрее и она с грохотом уходит в голубое небо под наши аплодисменты, оставляя после себя только инверсионный след от работающего двигателя и нас в томительном ожидании результата пуска. Успешный или неуспешный пуск, попала ракета или не попала?
Около 30 минут ожидания. Мы ждем команду на возвращение, без команды никто не имеет права вернуться на стартовую позицию, а команда будет только тогда, когда с полигона в Казахстане, сообщат о результате пуска ракеты. Наконец, есть команда на возвращение. Бросаемся к машинам и мчимся назад на стартовую позицию. Проскакиваем КПП площадки №4 и подъезжаем к старту. Солдаты и офицеры высыпают из машин и бросаются к пусковому столу. Стол, покрытый копотью, еще хранит в себе тепло раскаленных газов ракетного двигателя. Солдаты прикладывают пальцы к закопченному столу и оставляют отпечатки пальцев в своих военных билетах – память о своей сопричастности к пуску стратегической ракеты Р-12. Ракета успешно поразила цель и теперь можно снять средства защиты и привести себя в состояние постоянной боевой готовности. На сегодня все работы, связанные с техникой закончены. Осталось подвести итоги работы стартовой батареи и можно садиться за стол, чтобы отметить успешный пуск ракеты.
Подведение итогов проводилось в одном из сооружений стартовой позиции, где собрались офицеры инструкторской группы полигона, офицеры инструкторской группы дивизиона, офицеры стартовой батареи и командование нашей «цепочки», по уже известной нам схеме: сначала работу отделения оценивал инструктор дивизиона, затем инструктор полигона, который соглашался или не соглашался с оценкой инструктора дивизиона. И так по всем отделениям по порядку, затем по командиру батареи, которого оценивал майор Баталов. Естественно, приоритет принадлежал инструкторам полигона. Обычно перед подведением итогов мы, инструктора дивизиона, старались обговорить, обсудить с инструкторами полигона оценки отделений, придти, так сказать, к общему знаменателю, чтобы выступать на подведении итогов с единым мнением. Как правило, это удавалось сделать, хотя и не всегда. Инструктор полигон был беспристрастен, ему не было никакого резона ни завышать оценку, ни занижать. Инструктор дивизиона был лицом заинтересованным, он находился в двойственном положении на полигоне – и проверяющий, и обеспечивающий. Как обеспечивающий, он должен был постараться обеспечить общий положительный знаменатель с инструктором полигона таким образом, чтобы не снизилась общая оценка батареи до удовлетворительно. В случае с 8-й батареей этого не потребовалось. Окончательный вердикт – оценку батарее выносит начальник инструкторской группы полигона майор Халип. Оценка 8-й батарее – отлично.
Теперь можно было с чувством отлично исполненного долга садиться за праздничные столы, накрытые для личного состава в одном из помещений площадки №4, а для офицерского в другом, где нас ждал приготовленный соответствующим образом барашек, пока мы готовили и проводили пуск ракеты. О солдатском столе я уже говорил, повторяться не буду, а об офицерском скажу, что кефир за столом мы не пили и кроме лимонада, на столе было еще кое-что, естественно, в разумных пределах, хорошо идущее под горячую баранину. Вернее, хороша была свежеприготовленная баранина под «ракетное горючее», которое на ракетах Р-12 не применялось, но применялось ракетчиками, если была такая возможность. На полигоне как раз и был такой случай, когда был привезенный с собой на всякий пожарный случай спирт этиловый ректификованный и был законный повод для его применения – успешный пуск ракеты.
После праздничного застолья возвращаемся на отдых на площадку №20, чтобы завтра приступить к обслуживанию техники и подготовке ее к передаче следующей «цепочке». Осталось только передать технику и можно убывать с полигона назад к себе в совсекретный прибалтийский лес. Задача трудная, но решать ее надо. Общими усилиями офицеров батареи, личного состава батареи, офицеров инструкторской группы дивизиона под контролем полигонных хозяев техники передаем технику другой «цепочке» с оформлением, как положено, акта приема-передачи. Подписано и с плеч долой! Уже ничто не связывает «цепочку» с полигоном, осталось только успешно погрузиться в воинский эшелон, в свои заждавшиеся нас вагоны и в дорогу назад, когда не лежит на плечах груз ответственности за предстоящий пуск, когда не надо думать о предстоящих зачетах…
Это была моя первая, но далеко не последняя поездка на полигон Капустин Яр в качестве инструктора инструкторской группы дивизиона, полка и дивизии. Прошло много лет с тех пор, но до сих пор, вспоминая свое ракетное прошлое, ощущаешь чувство восторга и удовлетворения от того, что ракеты, в подготовке и пуске которых ты принимал участие, успешно поразили цели за несколько тысяч километров от тебя.
… Пройдет много лет. И мир позабудет про наши труды, но в виде обломков различных ракет, останутся наши следы!
