Интересная история произошла в Волгограде. Итальянская пара мечтала об усыновлении ребенка (с психическими проблемами, хотя, кажется не острыми). И, наконец, преодолев все преграды, добилась своего. Усыновили. Новые мама с папой полюбили ребенка, а ребенок их еще задолго до усыновления. И вот они уже шли за паспортом для ребенка, чтобы лететь с все вместе в Италию, когда ребенок расшалился и стал выбегать на проезжую часть. Папа решил его привести в чувство и не то схватил за руку, не то шлепнул, может быть (вполне могу допустить – не знаю, какие формы физического воздействия приняты к детям в Италии), это был и подзатыльник или пощечина – слова, между прочим всё русские, то есть действия эти для нашей культуры вполне привычные. Как, впрочем, и слова “сечь”, “пороть”, “драть” и прочие ласковые синонимы вроде “дать березовой каши”. Так вот, дальше рядом отказывается (чисто случайно, конечно, как рояль в кустах) начальник областного СКР, он вызывает полицию, ребенка везут в больницу, папу сажают под подписку о невыезде и возбуждают уголовное дело по статье 116 “Побои”. Как вы думаете, сколько процентов наших родителей можно судить за побои (совершение действий, причиняющих физическую боль) своих детей? Правильно думаете – не 99,999 процентов, а ровно 100. И не одной тысячной долей процента меньше.
В больнице ребенка тщательнейшим образом обследуют. Естественно, ничего не находят. Но снимают по этому поводу 4 телерепортажа – для Первого канала, для “России-24”, для “Вести Волгограда” и еще один для “России-24”. Ребенка из неблагополучной семьи изымают и отправляют обратно в детдом. Хэппи энд. Занавес. Права ребенка защищены.
То, что я хочу написать дальше, больше чем банальность. Но придется. Несколько лет назад мне попалась история об удочеренной семьей священника девочкe лет пятнадцати, которую приемные мама и папа систематически за малейшую провинность пороли ремнем. Ударов так под сто – чтоб почувствала. И вела себя хорошо. Обнаружилось случайно – родители подружки заметили. Какая была реакция общества? Ну, это вы и так знаете. А какая реакция у общества на действия органов опеки Европы, которые не позволяют нашим эмигрантом бить своих детей? И это знаете. А в чем смысл протеста против ювенальной юстиции? И вообще – борьбы за традиционные семейные ценности? Да самый простой смысл – это борьба за право бить своего ребенка. (И ведь, в самом деле, иногда необходимо. Ну, хотя бы, чтобы он не попал под машину. Как и во всяком деле здесь не должно быть догматизма крайностей.) В общем, о чем тут говорить – физические наказания детей составляют центральную и самую неотъемлемую часть традиционной нашей культуры. И то, что не слишком здоровому мальчишке с неудачно сложившейся судьбой сломали жизнь просто так, из-за ничего, – это настолько самоочевидно… Но, конечно, не просто так. Мальчик расплатился за политику. Если бы Первый канал давал бы пятиминутные репортажи о каждом шлепке и позатыльнике. Но здесь же дело иное…
Но я в данном случае стал писать не для того, чтобы рассказать в очередной раз об очевидном: о лжи СМИ, лжи под видом правды, о политизированности правохранителей и лицемерии органов опеки. Не это здесь интересно. Интересно состояние общества, которое всё это глотает. Причем, состояние даже не нравственности, а просто интеллекта. В самом прямом, патопсихологическом смысле.
Вот представьте себе. Только что выпоровший сына за двойку папа включает телевизор, смотрит передачу про зверства несостояшегося папы-итальянца и возмущенно заявляет домочадцам: “Ну, и бандиты же эти итальянцы!”. А мама, утром оттаскавшая за волосы дочурку (та не убрала игрушки), подхватывает: “Да, никой у них нет духовности. Ну, ничего, слава Богу, наши тоже не промах: спасли ребенка”.
Чтобы воспринимать подобные истории таким образом, нужно страдать психическими заболеваниями особого рода. Для нормального человека это невозможно. Он знает, что родителям иногда приходится применять силу к своим детям. Он знает, что в семье лучше, чем в детдоме. И вообще, он много чего знает. Увидев такую передачу он должен переполнится злостью по отношению к авторам. Во-первых, потому что ему врут в глаза. Во-вторых, потому, что считают за идиота. В-третьих, потому что спекулируют на его лучших чувствах – на любви к детям и любви к родине. В-четвертых, потому что герои репортажа растоптали детскую жизнь. В-пятых, потому что невыносимо смотреть на такое лицемерие.
Это была бы нормальная реакция нормального, не слишком умного, не слишком утонченного и даже не слишком доброго человека. Просто – нормального.
Но тех, кто питаются такими телепродуктами, не испытывая при этом естественного рвотного рефлекса, нормальными людьми считать нельзя никак. Это патология. И в общем-то – довольно глубокая.
И вот тут-то и возникает главный вопрос, статистический – а сколько процентов общества поражено этим недугом? Сколько процентов не способны проводить простейший логический анализ не каких-то высших, абстрактностей вроде экономической или геополитической ситуации страны, а ситуаций, отлично знакомых им на их же собственном опыте – семейных ситуаций? 86%? Нет, конечно, не 86. А сколько?
Это не праздный вопрос. Это вопрос нашего будущего. Во всяком случае – ближайшего.
