Ну что, марш памяти Бориса Немцова в Москве состоялся. По данным ГУВД, явились 7,5 тысячи участников, по «белому счетчику» — 24 тысячи человек. И по-любому это неплохой результат.
Вообще-то успешность акций следует оценивать не по количеству «выведенных» на акцию голов, но по другому параметру. Насколько ярко прозвучала акция. Вызвала ли она изменения в стране. В свое время нацболы Громов, Тишин со товарищи (судили семерых), захватившие кабинет Зурабова по поводу монетизации льгот, прозвучали сильнее, чем многотысячные демонстрации. После акции прямого действия нацболов в кабинете Зурабова страна отказалась подчиниться монетизации. В результате монетизацию тогда отменили. Хорошо выполненная акция прямого действия зачастую приносит больше эффекта, чем потоки людей, залившие площади города.
Нельзя использовать мертвых в политических целях? А почему нельзя? Все можно. Размахивая трупом, как флагом. Уже ведь пытались размахивать и Старовойтовой, и Политковской. Но долговечности не хватило — может быть, потому, что женщины? Изначально слово «некрофилия» значило любовь к неодушевленным предметам вообще. И только позднее превратилось в обозначение сексуального извращения. Немцовомания — это политическое извращение. То, что российская буржуазия носится с трупом Немцова уже второй год, — это потому что сильнее оружия у них нет.
Любопытно наблюдать, как реальный Немцов, человек злой, завистливый, скорее хам, не сдержанный на язык (мы все помним опубликованную LifeNews распечатку его телефонных разговоров, где он одинаково грязно характеризовал и друзей, и врагов), претерпел за год качественные изменения: его сделали святым, снабдили умом и талантом и зачислили в «хорошие» — из очень плохих. Произошла своего рода «бьютификация». Сознаюсь, я диву даюсь и поражен. Мне казалось всегда, что изначальный полуфабрикат человека, из которого сделают святого, все же должен быть получше качеством. А тут такой вот банальный парень, никогда ничего умного я от него не слышал.
Как-то в актовом зале Тверского ОВД он поделился со мной своей «гениальной» идеей в следующий раз надеть на Триумфальную маски Путина. Глубина мысли Немцова налицо в этом детском слабоумном предложении. Мошенник, бабник, Ноздрёв, если по классификации Гоголя, или Остап Бендер, если покопаться в более близких нам по времени прототипах, после смерти стал иконой буржуазии. Ну конечно, застреленный лучше незастреленного, умер бы он в постели с Анной Дурицкой — эффект был бы иной.
Одна из участниц марша памяти Немцова, Ольга Борисовна, об этом и говорит: «Не хочу жить в стране, где убивают людей. Не хочу, чтоб людей убивали на мосту на глазах у правительства». (Ольга Борисовна что, о правительстве печется?) Все верно, Ольга Борисовна! Но труп-то нужен буржуазии. На марше памяти Немцова люди держали в руках плакаты с требованием призвать к ответу заказчиков убийства Немцова. Еще бы знать, кто они, заказчики. Ну и когда кончится немцовомания? Если появится свежий труп, то вскоре и кончится.
27 февраля мы убедились, что налицо некое ослабевание немцовомании. Людей все же поменьше, чем год назад. Но российская буржуазия имеет теперь своего героя, сомнений нет. У них пассионарная фаза, они приобрели классовое самосознание. Где-то на Болотной приобрели. Они будут использовать труп Немцова еще не раз. Долгоиграющий труп Немцова. Вы заметили, что российские рабочие утеряли классовое самосознание, а городская буржуазия приобрела? Пышно и приторно самоназвав себя «креативным классом», российская буржуазия выбрала себе в герои человека, верх креативности которого — предложение надеть всем маски Путина. Зашкаливала креативность в Немцове. Мощная такая креативность.
Шествие памяти Немцова кончилось так: его участники выпустили в небо белые шары и трижды прокричали фамилию Немцова. Вот неизвестно, сплюнули ли через левое плечо. Старайтесь в поте лица своего, бьютифицируйте хама, но мы ваши современники, и мы проболтаемся про ваш труп. Ноздрёва устроили по блату в святые — этот номер не пройдет, господа! Отличился Владимир Милов, бывший заместитель какого-то министра. Он сообщил городу и миру, что на марше памяти Немцова присутствовали сто тысяч человек. Сто тысяч — это уже похоже на полную победу. Это она и есть. Полная победа. Воображения бывшего заместителя министра над скромной реальностью.
