Стоял прекрасный июльский полдень, грело солнышко, синели небеса, пели птички, жизнь казалась прекрасной и долгой. Я шел по пыльной бровке пустынной улицы в нашем пасторально-расслабленном летнем Дедовске, намереваясь пропустить идущую попутно машину и перейти к противостоящему гастроному. Внезапно ощутив сильный удар в левое бедро, обнаружил себя лежащим в заросшей лопухами придорожной канаве. Оглянувшись, увидел пьяное мурло вполне бандитской наружности, выползшее из иномарки и бредущее ко мне с не вполне связными пардонами и предложением подвезти. Разумеется, вокруг не наблюдалось ни милиции, ни свидетелей. Вежливо послав благодетеля по известному адресу и не обнаружив в пределах досягаемости кирпича для большей аргументации, я с трудом поднялся, отряхнулся и потащился восвояси. Боль быстро прошла и происшествие постепенно забылось.
Спустя некоторое время участились приступы радикулита, которые не удавалось купировать уже ни мазями, ни таблетками, ни массажом, ни блокадой. По совету добрых знакомых пошел в центр проф. Бубновского, в котором у меня нашли грыжи по всему позвоночнику, доставшиеся от тяжелых 90х, но быстро выпрямили, заставив усиленно заниматься на силовых тренажерах и формировать мышечный корсет вокруг него. Я стал регулярно заниматься гимнастикой, плаванием и в качалке. Летом и зимой бегал на коньках. Лет через 10, раскатившись на роликах, лихо свернул за угол незнакомого дома и увидел перед собой широкий участок щебенки. Тормозить было уже поздно и потому, сделав пару прыжков, притормозил в удачно подвернувшийся забор. Отделался легким испугом, без явных травм, но скоро ощутил назойливую и периодически возникающую боль в левом бедре.
Списав все на растяжение, не обратил внимания, но через несколько месяцев оказалось, что боль не пропадает насовсем, а появляется все чаще, особенно при длительных прогулках. Прошлой осенью, походив пару часов по выставке Серова на Крымском мосту, ощутил, что уже не могу не присесть и пошел сдаваться врачам. Сделав рентген, хирург отфутболил меня к травматологу, который вынес безжалостный вердикт – коксартроз, требующий эндротезирования тазобедренного сустава. Поначалу предложение показалось таким же диким, как позволить отрезать безвозвратно кусок моего любимого и верно служившего единственного тела, вставить внутрь железку, стать киборгом и звенеть на рамке металлоискателя. Ведь ходить я еще мог, почти не прихрамывая. Пусть недолго и недалеко. Но, почитав по теме понял, что дело дрянь и снятием симптомов себе уже реально не поможешь.
Я уже знал, сколько примерно стоит такая операция и был очень удивлен, когда районный врач предложил мне пройти ее по квоте полиса ОМС. Решив, что в наше неспокойное время не стоит отказываться от госщедрот, согласился, несмотря на все предстоящие трудности и испытания. Наша дедовская поликлиника сделала запрос в МОНИКИ, откуда скоро пришло приглашение. И перед самым Новым Годом, собрав в папку все свои бумажки, снимки и анализы, поехал утречком на пр. Мира. Там мне пришлось посидеть в полудюжине очередей на разных этажах, но, обретя за пару часов все нужные подписи, я перешел в соседнее здание, где весьма удачно находится отдел Минздрава Мособласти. Всего одна очередь не заставила долго ждать, и к обеду я получил направление уже в Лечебно-реабилитационный центр Минздрава на Иваньковском шоссе, 3, что недалеко от Тушино.
Решив обязательно все успеть за один день, поспешил туда, даже зная, что прием там идет всего пару часов. Приехав, ужаснулся, но не удивился, обнаружив в холле человек сто взвинченных пенсионеров на костылях и каталках. Однако, положившись на продолжающееся везение, решил постоять. Очередь шла на удивление споро, видимо, за счет того, что половина была сопровождающими. Два молодых человека быстро просмотрев документы, что то записали и послали в следующий кабинет. Отстояв и там, я все же успел проскочить почти под финальным флажком и, получив памятку для пациента, отправился ждать приглашение на операцию, которое должно было прийти по телефону. В нашей поликлинике мне обещали 2-3 месяца ожидания, в МОНИКИ -5-7, а тут – целый год. Я уже ничему не удивлялся и расслабился, уехав спокойно на праздники в родную Самару.
Удивился я, когда через пару дней после возвращения раздался звонок, и меня пригласили с вещами и анализами на операцию через три недели. Я не был к такому готов и испытал даже небольшой шок, но не испытывал страха, как не боится ничего пассажир поезда, такси или самолета, вверивший свою жизнь машинисту, водителю, пилоту или Богу. Да, риск неудачи и осложнений вполне реален, но статистически незначителен. Выскакивать из несущегося состава на ходу я пробовал в молодости, но сейчас это было уж совсем неразумно. Дальнейшее я весьма подробно описал в своем предыдущем тексте «Три недели», который был составлен почти сразу же, как план – сценарий, где я попытался малость пошаманив, запрограммировать свою судьбу на удачу, которой мне так не хватало всю жизнь. В целом затея оправдалась, но в реальности все получилось немного не так, о чем дальше.
На выходе из своего дома я нагнулся, что бы положить в сумку пришедшую почту, но вдруг ощутил толчок в спину и зажим плеча. Встав и развернувшись, увидел угольно-черную бойцовскую собаку, которую с трудом оттягивал в сторону какой-то неизвестный мне однорукий инвалид бомжеватого вида. Я выругался, но не стал считать это дурным знамением, да и пес не прокусил толстое пальто. Сойдя с электрички на Покровско-Стрешнево, я поднялся на остановку у Волоколамского шоссе, выставив вперед приготовленные костыли, надеясь, что меня издалека заметит и подберет первая же попутная маршрутка, идущая прямо до ЛРЦ. Простояв на ветру полчаса, я понял, что эта тактика не работает и сел на троллейбус, быстро довезший меня до Петровско-Глебово, откуда уже своим ходом за 5 минут дошел до места.
Напротив проходной красовалась церковь, фоном расстилался парк, наведший меня на весьма печальные предположения, но я смело отправился сдаваться в приемное отделение. Там у меня проверили мои бумаги и анализы, предложили подписать договор и отправили в ортопедическое отделение на 7й этаж, где мне очень удивились и сказали, что у них есть места только для дам. Я был не против женской компании, но меня отправили выше. На 9м этаже мне снова пришлось предъявлять все свои документы и подписывать кучу бумаг. После чего, наконец, повели в палату. Имея опыт лежания в советских больницах и посещения самарских, я считал, что 8 человек в палате – это перебор, 6 – нормально, 4 – хорошо, а 2 – шикарно. Мне досталась одноместная в блоке с двухместной и туалетом с душем. Ад на глазах превращался в рай.
В палате была кровать с нависающей штангой, которую я окрестил виселицей, ТВ, стол, два стула, шкаф для одежды. В тамбуре – холодильник с электрочайником. Все чистое, свежеотремонтированное, но без каких-то лишних запахов. Вкупе с бесплатным WI-FI все это выглядело почти как весьма достойная гостиница. Да, 20-дюймовый плоский телик Supra показывал лишь пару десятков основных каналов, но любые претензии мне показались уже явно излишними. Не успел я переодеться и разместиться, как меня окружили плотной заботой постоянно снующие туда-сюда врачи, медсестры и уборщицы. Сразу же принесли обед, жиденько-диетично, но вполне съедобно, к тому же кормят тут, как оказалось, аж 5 раз на дню, каждые три часа, от чего я давно отвык за время холостяцкого быта с 2х разовым, но плотным питанием.
Меня отвели на начальный инструктаж, снова взяли кровь на анализы, посетили хирург, анестезиолог и уролог, подробно рассказав мне обо всем и ответив на вопросы. Знающие люди посоветовали запастись суммой наличных, достаточной для оплаты любой услуги, а особенно рекомендовали оговорить полный наркоз и предложить дополнительно деньги во избежание нежелательных последствий. Все мои попытки выяснить возможность особого сервиса, предложив неформальное стимулирование, наткнулись на полное непонимание. Я решил не настаивать. Забегая вперед скажу, что наличные мне пригодились лишь для закупки воды и напитков, которые тут рекомендуют пить усиленно после операции, в автоматах и буфетах. Цены показались дороговаты, но терпимы на общем фоне отличного сервиса.
Остаток дня прошел в звонках и смс-ках друзьям, родным и близким, а утром я помылся, побрился в нужных местах и начал ждать своей участи натощак. Мне запретили даже пить, чтобы не помешать нормальному действию лекарств и заморозки. Я сидел, вставал, ходил по коридору, не смея отходить далеко от палаты, поскольку вызов в операционную мог последовать в любой момент. Я отвечал на почту, решал по удаленке рабочие вопросы, оформлял заказы, смотрел ТВ, слушал урчание в опустошенном накануне желудке. Часы тянулись утомительно, и я уже начал беспокоиться, не забыли ли про меня, когда за мной пришли. Я натянул компрессионный чулок и последовал за своим Вергилием, оказавшимся молодым и вежливым парнем со странно скошенным черепом, но мои опасения оказались напрасными.
Миновав пропасть лифта, лабиринт переходов и коридоров, мы попали в операционное отделение, где сопровождающий, натянув на меня огромный памперс и чепчик, забрал мою одежду и оставил на кушетке в ожидании анестезиологов. Я пожалел, что не взял с собой смартфон, удалось бы сделать прикольное селфи. Вошедшие медсестры поинтересовались, кто тут к Семенову. Я не помнил фамилию своего хирурга, но не стал их разубеждать, надеясь, что он не отрежет мне что-нибудь не то. Мне замерили температуру и давление, а потом вкололи что-то в позвоночник так, что я скоро перестал ощущать свои бедные ноги вовсе. Затем меня повезли на кровати с колесами в непосредственно операционную, где с шуточками-прибауточками по поводу моего лишнего веса перегрузили на стол под огромным рефлектором.
После перевернули набок, засунули какие-то трубки в нос, привязали руки, сделали еще укол и тут я вырубился резко и полностью, не успев ни испугаться, ни чего-либо ощутить. Я не видел никаких туннелей, светящихся сущностей и прочей расхожей лабуды, о которой писал ранее для читабельности, а просто вдруг вынырнул из забытья без каких-либо воспоминаний, так же резко, будто только закрыл глаза. Причем чувствовал себя прекрасно, свежим как огурчик, полностью осознавая и ощущая все вокруг себя, кроме ног, и не испытывая никакой боли, вялости или тошноты. Далее меня повезли в послеоперационный отсек, где лежало уже с пяток собратьев по несчастью. Один дедок бормотал нечто, пытаясь выдернуть катетеры, бабка рядом почему то мерзла, остальные спали. Лишь я оглядывался на происходящее с веселым интересом, обнаружив на себе второй чулок, торчащий из бока коллектор дренажа и кучу опутавших меня трубок, свисающих с капельниц надо мной.
Однако жизнь вокруг кипела, операционный конвейер работал безукоризненно по хорошо отлаженному алгоритму, вокруг носились сестры, делая уколы и проверяя показания приборов, которые каждые 10 минут сжимали предплечья, контролируя наше давление, пульс и прочие параметры. Было занятно наблюдать, как увозили наверх одних и привозили с операции новых, а вслед за ними перетаскивали и мониторы, похожие на старые трубочные 14-дюймовики. Оказывается, их тут все же не хватало и приходилось таскать в соседние подобные палаты. Кстати, все сестры были молодыми, подтянутыми и аккуратными, казались почти красавицами и ангелами спасения в своих светлых и стерильно-чистых одеждах, возвращающими людей с того света. Однако это бесконечное мелькание быстро приелось и меня сморило.
Проснулся я часа через два и сразу ощутил, что начинаю чувствовать свои ноги. Ощущение было весьма приятное и обнадеживающее, но весьма своеобразное. Оказалось, что нельзя просто на автомате шевельнуть пока и пальцем, а нужно послать к нему вполне серьезный мозговой импульс, представив в деталях это движение. Потом чувства пришли в здоровое бедро и колено, позволив сократиться мышце и чуть двинув ногой. Стопа уже могла самостоятельно немного вращаться и наклоняться вперед-назад. Однако голень пока была еще в отключке. Дело шло к ночи, и, поняв, что моего возвращения ждут друзья, я начал активно разрабатывать ногу, сумев вскоре ее немного согнуть и поднять над кроватью. Постепенно оживало и больное бедро, но я был с ним максимально осторожен, не форсируя событий.
Однако, честно говоря, меня больше сейчас волновали не ноги, а то, что между ними. Там никакого движения не наблюдалось, да и тело казалось чужим непривычно-ватным, не давая никакой обратной связи при пощипывании. Тогда я начал массировать для начала здоровое бедро, стараясь не думать о том, как у меня сейчас выглядит больное. Впрочем, никакой боли так и не появилось, видимо, в меня вкачивали постоянно анестетики. Время шло к ночи, когда я начал уже поднимать и сгибать не только здоровую, но и больную ногу. Оценив мои кондиции и успехи, сестры решили меня больше не задерживать и вызвали моего Вергилия с кроватью на колесах аж с 9го этажа, тут же переключившись на оставшийся тяжелый контингент, так что я даже не успел их поблагодарить.
Не ожидал, что катание на кровати по уже знакомым коридорам и лифтам может быть столь занятным и приятным, как возвращение из Преисподней. Особенно порадовало то, что мне оставили ужин, который я проглотил с огромным аппетитом, компенсируя почти суточное воздержание. Было уже почти 23 часа, когда я, наконец, сумел остаться в своей палате один и начать рассылать своим болельщикам сообщения о моей победе в матче с роком. Большинство друзей с тревогой ждало этого и выразило глубокое удовлетворение достигнутым позитивным результатом. После чего я занялся рассылкой прайсов, просмотром почты и приглашений с Макспарка. По счастью, их не было слишком много и к часу ночи я, уже малость притомившись, отошел в объятия Морфея, фигурально выражаясь, конечно.
Но в 6 утра меня уже разбудили, принеся таблетки, градусник и померив давление. Далее начался утренний обход, завтрак, посещения врачей, рентген, миостимуляция. У меня было ощущение, что меня посещали каждые 15 минут, не оставляя без внимания и выполняя каждую просьбу, будто я ВИП-персона, хотя я оплатил лишь минимальный набор дополнительных реабилитационных процедур, лишь записавшись на платный 10-дневный курс. А затем пришла инструктор и активизировала меня, вертикализовав при помощи костылей. К моему удивлению это оказалось совсем несложно и, быстро освоив нехитрые причиндалы, я поковылял сначала по палате, а потом и коридору. Это обнадежило более всего, несмотря на то, что чувствительность тела еще не везде восстановилась в полной мере.
Я ощущал себя почти киборгом, будучи обвешанным катетерами и капельницами, нося все свое буквально с собой, но это меня не слишком обременяло, радуя возможности возвращения к прежней двигательной активности. Однако это несколько смущало во время визита хорошей знакомой, сыгравшей роль доброй самаритянки, поэтому пришлось снова лечь, убрав из виду все лишнее. Я, конечно, деликатно умолчу о некоторых излишне ярких физиологических подробностях, способных смутить неокрепшую психику самых слабонервных читательниц, но постараюсь отразить все необходимое максимально достоверно и точно. К сожалению, ночью моя подвижность была существенно ограничена, и было весьма сложно повернуться даже на здоровый бок, удерживая валик между ногами, не говоря уже о большем…
На следующий день началась лечебная физкультуры, на которой я уже почти без усилий оперировал своей больной ногой, довольно энергично сгибая и вращая ее к удивлению инструкторов, несколько удивленных моей формой на фоне еле дышащих в среднем 70-летних дедков и бабок. После нее я понял, что второй костыль мне уже излишен и продолжил свои коридорные прогулки, уже опираясь на него не всем телом, а лишь рукой. На третий день после операции я поставил костыли за кровать и больше к ним не обращался, перейдя на палочку. На четвертый – освоил хождение по лестницам, что оказалось тоже совсем несложно и нетрудно, и отправился в буфет, пополнив запас напитков и прикупив большую коробку Рафаэлло и блок шоколадок Вашерон. Стало понятно, что я не нуждаюсь далее в ЛРЦ.
На пятый день меня выписали. Получив на руки к 9-30 выписку болезни и открытый бюллетень, я собрался и попрощался с дежурной сменой. У меня не было ни времени, ни желания совать в карман купюры каждому специалисту и, возможно, я кого-либо разочаровал в лучших ожиданиях, но мне очень хотелось выразить им свою признательность и восхищение их слаженной и замечательной работой, похожей не столько на хорошо смазанный, но бездушный механизм, сколько на отлично слаженную и радушную команду круизного лайнера. При бессонной суточной работе за 35 000 рублей, никто из них никогда ни на что не намекал, и потому я не мог не оставить для них всех сразу свои скромные презенты на главном посту. Меня сдержанно поблагодарили и тут же занялись оставшимися больными.
Увиденное в ЛРЦ наглядно показало мне, что не все еще в нашей стране развалено и коррумпировано, что даже у нас можно работать честно, эффективно и качественно, не ссылаясь на низкие зарплаты и недостаточное финансирование. Да, я понимаю, что мне повезло и такая образцовая благодать пока еще не в каждой городской клинике, с чем я в лоб столкнулся, вернувшись в свой городок. На местах хватает бездушия, глупости и самого элементарного, но процесс движется в нужном направлении и прогресс не остановить, он будет распространяться из таких очагов высокой культуры в глубинку. Это дает мне надежду на то, что и в других областях и сферах дела обстоят совсем не так уж плохо, как многие считают, что позволит России когда-нибудь достичь того уровня социальной зрелости, который заслуживает великая держава.
К сожалению, друг, ехавший меня забирать, застрял в обычной для утра пробке на Волоколамском шоссе, но, вызвав такси, я добрался до Покровско-Стрешнево, где перешел к железной дороге и через 35 минут приехал обратно в Дедовск. Единственной проблемой оказалась слишком большая разница между платформой и ступенькой электрички. Товарищ уже поджидал меня там и помог донести сумку и уже ненужные костыли до машины. Дома меня ждали пустой холодильник, мелкие бытовые проблемы и визиты друзей, которые помогли мне с ними быстро справиться. Через неделю после операции я уже хожу по комнате без палки, лишь придерживаясь пока еще для уверенности за стены. Так что полученный опыт оказался весьма содержательным, полезным и позитивным для меня. Надеюсь, что не только.
Возможно, для кого-то этот текст представляется излишне затянутым и тяжеловесным, но для меня он именно то, что называлось изначально блогом – личным онлайновым дневником, позволяющим лучше проанализировать и понять себя, свои впечатления, мысли и возможности через вынесение на публичное обозрение и обсуждение. А также людей вокруг, включая не только медиков, но и друзей, родных и близких, которые раскрылись несколько неоднозначно, как в течение всего процесса подготовки и реабилитации, так и при чтении этих записок, частично созданных еще в больнице под еще свежим впечатлениями от перенесенного. Заранее прошу прощения у тех, кто, привлеченный броским заголовком, считает себя зря потратившим время на чтение того, что ему совершенно неинтересно и неблизко.