Фото: Петр Кассин / Коммерсантъ
Глава Центра аграрных проблем Института США и Канады РАН Олег Овчинников — о том, что произошло с российской экономикой за два года кризиса
Судиться с властью
Детали
Самый популярный экономический прогноз сегодня неутешительный — быстрого восстановления не ждите, самое неприятное впереди. Разные чины в правительстве, правда, периодически говорят о том, что “дно достигнуто”, но в эти разговоры мало кто верит, а в народе ответственных за экономику чиновников уже называют “водолазами”. Раздражение людей понятно: жизнь легче не становится, а внятного ответа, как выбираться из ямы, не звучит. Зато все громче звучат вопросы: сможет ли нынешний министерский синклит перейти от консилиумов у постели захворавшей экономики к ее лечению? Если сможет, то когда? И как заставить правительство начать действовать?
* Автор — доктор экономических наук, руководитель Центра аграрных проблем Института США и Канады РАН
То, что законы рыночной экономики в России практически не работают,— общепризнанный факт. Нет, не то чтобы в стране не было предприятий, чья деятельность зависит от капризов рынка. Они есть, но в меньшинстве и по сути — изгои современной российской экономической системы. Большую же часть этой системы составляют те субъекты экономики, чья деятельность слабо коррелирует с классическими законами спроса и предложения. Кто они?
Во-первых, естественные монополии (газ, нефтепродукты и электроэнергия). Их ценообразование никак не связано с причудливыми перипетиями внутреннего рынка, но определяется практически и исключительно волею органа российского правительства — всемогущей службы по тарифам. А чем руководствуется она, остается только догадываться.
Как наивен ты, простой российский потребитель, полагая, что трехкратное падение мировых нефтяных цен должно было отразиться на ценниках АЗС. И не мечтай — такое возможно где-то, но не в России. Вспоминаю рассказ одного предпринимателя. В тяжелейшем для его предприятия кризисном 2009 году цены на производимые им стройматериалы сильно упали. Цены же на природный газ, используемый в производстве, росли как ни в чем не бывало. Возмущенный этим обстоятельством, он обратился (о, святая простота!) в Федеральную антимонопольную службу с требованием справедливости. Если кризис, то для всех, наивно полагал он…
Во-вторых, к “нерыночным” субъектам экономики, без сомнения, можно отнести предприятия оборонного сектора. Каким образом составляются сметы затрат и формируются цены на изделия этой отрасли — трудно понять. Видимо, государственная тайна. Однако точно известно, что руководители “рыночных” субъектов экономики с завистью смотрят на тех, кто допущен к бюджетному пирогу, особенно оборонному. Впрочем, бизнесом то, чем оборонщики занимаются, назвать трудно. Как образно выразился работник службы заказчика одного оборонного предприятия, для них проблема — освоить деньги.
Третью группу “нерыночных” организаций составляют те, кто работает на выполнение госзаказа. Даже совершенствующиеся системы электронных аукционов не позволяют избежать при его исполнении “откатов”. Последние зачастую составляют весьма и весьма значительные суммы. Очевидно, что ценообразование на продукцию и услуги этих предприятий также далеко от рыночного.
Не требуется серьезного труда, чтобы осознать: для этих категорий экономических субъектов само понятие “законы рынка” — понятие относительное. Соответственно, и кризис, накрывший российскую экономику, хоть и осложняет им жизнь, но на грань выживания не ставит.
Для прочего бизнеса — реальность другая, и перспектива — иная. Начать хотя бы с того, что цены на производимую им продукцию растут меньшими (иногда значительно) темпами в сравнении с ценами на используемые в производстве ресурсы.
Кабинет министров сигнализирует о достигнутом дне и делит деньги на антикризисные меры. Но где же меры?
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Классическим примером такой диспропорции является сельское хозяйство. Множество сельхозпроизводителей противостоит ограниченному кругу поставщиков ГСМ, удобрений, сельхозтехники. Последние имеют возможность регулировать свои цены, рост которых, как правило, опережает рост цен на сельхозпродукцию. Государство, понимая эту проблему, а также важность собственной аграрной отрасли для обеспечения населения продовольствием, дотирует аграриев.
Однако что же делать предприятиям других отраслей, оказавшихся под действием “ножниц цен” и попавших под жесткое обрезание своих реальных доходов? Примером таких предприятий являются, например, организации, занятые в строительной отрасли.
Проиллюстрируем сказанное на примере индустрии производства керамических материалов. Так, цены на кирпич с лета относительно благополучного 2013 года до января 2016 года, то есть за два с половиной года, рухнули на 30-35 процентов и приблизились к уровню 2007 года. Это в номинальном исчислении. А в реальном, с учетом официальной инфляции, снизились на 50-60 процентов. При этом цены на используемые в производстве керамики ресурсы — электричество и природный газ — выросли за указанный период на 20 и 30 процентов соответственно.
Выжить в такой ситуации отчаянно трудно. Поэтому сейчас наблюдается массовая остановка предприятий, значительная часть из которых уже в ближайшее время окажется банкротами (заметьте — не по своей вине, не из-за плохого управления). Хуже всего тем, кто отважился инвестировать в бизнес прямо перед кризисом и попал в него с невыплаченными долгами и отсутствием собственных средств. Перекредитоваться практически невозможно: ставки запредельные, а правительство своей приоритетной задачей видит только одно — борьбу с инфляцией.
Создается впечатление, что достижению неких формальных показателей придается большее значение, чем реальным действиям по улучшению экономической ситуации: достижение низкого уровня инфляции как наиболее эффективный путь решения современных экономических проблем считается едва ли не догмой.
Между тем очевидно, что кредитно-денежная политика ЦБ и правительства по сдерживанию роста денежной массы в условиях описанной выше уродливой российской экономической системы привела к перераспределению этой массы в пользу субъектов “нерыночного” сегмента экономики. Оставшимся предприятиям реального сектора экономики, работающим в условиях рынка, денег попросту “не хватило”. Такова упрощенная схема того, что произошло в течение последних двух лет кризиса и послужило одной из важнейших причин обострения эффекта “ножниц цен” в особенно пострадавших от кризиса секторах экономики.
При этом известно, что ряд отраслей, оказавшихся изгоями в нынешней ситуации, характеризуются сильным инвестиционным мультипликатором. То же строительство как раз и является одной из таких отраслей. По оценкам экспертов, каждый рубль средств, потраченный на программы в этой отрасли, приводит к росту объемов производства товаров и услуг в самом строительстве и смежных с ним отраслях на 2,5-3,0 рубля.
Механизмы, способные запустить этот мультипликатор или, по крайней мере, удержать имеющиеся мощности на плаву, не задействованы, хотя хорошо известны — это снижение ставок по ипотечным кредитам, ограничение тарифов монополий на энергоресурсы для предприятий строительной индустрии, снижение платы за пользование недрами для производителей того же кирпича, цемента…
Что же можно посоветовать оказавшимся на грани выживания предприятиям, пока поддержки строительства нет и правительство РФ не торопится что-то предпринимать? Только подавать в арбитражный суд на него. Ответ неожиданный, однако только на первый взгляд.
Вправе ли любое предприятие, оказавшееся в прошлом году из-за “ножниц цен” в критическом состоянии, подать в суд на правительство РФ? Уверен, что да. Каждый субъект экономики, чьи действия или бездействие наносят ущерб другому субъекту, должен отвечать за них. Правительство является таким же субъектом, как и другие предприятия, и должно нести ответственность за свои решения.
Без отпуска
Опрос
Россияне стали экономить на том, что было завоеванием тучных нулевых
На чем вы стали экономить в связи с кризисом? (допускалось несколько ответов)
Отдых, отпуск — 48%
Досуг и развлечения — 43%
Крупная бытовая техника — 42%
Одежда и обувь — 40%
Большие покупки (недвижимость, автомобиль) — 38%
Продукты питания — 31%
Мелкая бытовая техника — 25%
Расходы на транспорт –18%
Лечение, медикаменты — 17%
Связь (в том числе мобильная) — 10%
Коммунальные расходы — 7%
Образование — 6%
Ни на чем — 11%
Другое — 1%
Затрудняюсь ответить — 4%
