В Москве с визитом побывал бывший госсекретарь США Генри Киссинджер.
Он встречался с Владимиром Путиным, российскими политиками и политологами, и рассказал им свой вариант спасения российско-американских отношений.
Больше не противники
Киссинджер очень много крови попортил Москве. Во многом по его вине Советский союз потерял контроль над Египтом, он способствовал нормализации американо-китайских отношений, разрушив «равновраждебный» треугольник КНР-США-СССР не в пользу последнего угла. Однако несмотря на все это российские и советские политики всегда уважали Генри Киссинджера за его профессионализм и прагматизм. И, надо сказать, бывший госсекретарь не разочаровал — в свои 90 с лишним лет он сохранил и трезвость рассудка, и свою приверженность прагматизму. Поэтому, в отличие от более молодых и менее умных соратников из эпохи холодной войны, Киссинджер не приравнивает Россию с СССР и говорит, что в нынешних условиях американо-российским отношениям нужна не конфронтация, а сотрудничество.
От конфронтации, конечно, все устали. В Москве думали, что в период позднего Буша-младшего российско-американские отношения находились на самой низшей точке за все время после окончания холодной войны. Однако с началом украинского кризиса в Кремле и Вашингтоне услышали настойчивый стук снизу, в результате чего отношения периода Буша-младшего сейчас видятся как вполне нормальные и приемлемые. Проблема лишь в том, что даже к такому низкому уровню сейчас вернуться непросто.
Не потому, что не к чему возвращаться. По словам Киссинджера, после окончания холодной войны перед Москвой и Вашингтоном открывались крайне перспективные и важные направления сотрудничества. Среди них поддержание стратегической стабильности и предотвращение распространения оружия массового поражения, создание системы безопасности Евразии, особенно вдоль российских границ (судя по формулировкам, тут Киссинджер подразумевает все российские границы, а не только их европейский сегмент). По сути, на сегодняшний день все эти направления до сих пор актуальны и по некоторым из них стороны даже сотрудничают. Однако, по словам Киссинджера, нынешнее российско-американское партнерство в украинском и сирийском вопросе не может развеять отчужденность между Россией и США. Оно и понятно — слишком уж сильно недоверие между государствами, слишком уж серьезно закрепился в двусторонних отношениях тренд на конфронтацию, слишком много людей в политико-академической среде двух стран играют на конфронтацию. У них нет видения Киссинджера и они не понимают всей губительности своей политики. Если смотреть с точки зрения национальный интересов, а не веры и идеологии, то Соединенные Штаты не могут сейчас позволить себе конфликта с Россией. Не то чтобы они не могли победить Москву и заставить ее отказаться от своих претензий на собственные национальные интересы, просто победа над Россией потребует таких ресурсов и повлечет за собой такое ослабление американских позиций в других регионах (прежде всего в Восточной Азии), что игра попросту не будет стоить свеч.
Более того, в нынешнем мире, на фоне новых угроз стороны не могут позволить себе даже конфронтации. «До недавнего времени глобальные международные угрозы виделись в чрезмерном сосредоточении мощи в руках доминирующего государства. Сегодня же угрозы в основном исходят из дезинтеграции систем государственного управления и возникновения неуправляемых территорий. Этот растущий вакуум силы не может быть заполнен в одностороннем порядке каким-то отдельным государством, каким бы сильным оно не было. Для решения проблемы необходимо сотрудничество между США, Россией и другими великими державами», — говорит Киссинджер. Примеры Сирии, Ирака и Йемена полностью подтверждают его слова.
Обозначая наличие проблемы, Киссинджер предлагает способ ее решения. По его словам, Москве и Вашингтону нужно выработать новую стратегическую концепцию отношений. Киссинджер уверяет, что диалога между странами не получилось потому что «дискуссии протекали вне согласованных стратегических рамок. Каждый отдельный вопрос есть часть стратегического. Украину нужно было встраивать в разговор о европейской и мировой архитектуре безопасности, тогда бы эта страна играла роль моста между Россией и Западом, а не виделась бы одним актором как аванпост против другого».
План идеальный во всех отношениях
Проблема в том, что на сегодняшний день план Киссинджера неосуществим. Во-первых, он требует готовности Соединенных Штатов вести конструктивный диалог с недружественными им государствами о мировой архитектуре безопасности. Вплоть до сегодняшнего дня администрация США делала все, чтобы минимизировать влияние этих держав на глобальную систему международных отношений. Да, Обама уже признал, что США больше не в состоянии гарантировать стабильность этой системы в одиночку, что Америке придется сотрудничать с Россией и Китаем, однако пока его слова остались лишь словами.
Во-вторых, необходимо признание Соединенными Штатами особых интересов России на постсоветском пространстве. Киссинджер сам говорит, что для России «как для страны, через которую регулярно проходили армии с востока и запада, безопасность всегда будет иметь как геополитические, так и легальные основания». Именно свое понимание безопасности а не некое «имперское сознание» требует от Москвы жестко и бескомпромиссно защищать свое право иметь вдоль своих границ буферные зоны и не допускать дальнейшего расширения НАТО на восток. Американцы это понимать отказываются, пытаясь превратить постсоветское пространство либо в буфер для сдерживания России, либо в пресловутый форпост, либо в источник дестабилизации ситуации на российском пространстве (например, через стимулирования через Украину или Грузию цветной революции в РФ). Они уверяют, что отвечают на агрессивное поведение России. Однако компромисс тут возможен. Кремль не собирается выбрасывать США с постсоветского пространства (не потому, конечно, что не хочет, а потому, что не может), и в принципе не против евроатлантического вектора развития постсоветских стран. Москва просто не желает, чтобы этот вектор отождествлялся с антироссийской политикой. Однако США пока не согласны и на такую формулу.
Наконец, в-третьих для серьезных решений нужны серьезные лидеры. По словам Генри Киссинджера, задача лидера — «вести общество с того места, где оно находится, туда, где оно никогда не было». Однако при этом бывший госсекретарь четко разделяет «пророческое» и «политическое лидерство». Первое базируется исключительно на вере лидера, тогда как второе подразумевает еще и трезвый расчет способности общества дойти туда, куда лидер хочет. В США (как и в целом на Западе) в истеблишменте политических лидеров нет. А значит остается надеяться лишь на то, что по итогам президентских выборов в США к власти придут не догматики-идеалисты типа Хиллари Клинтон, а прагматики-консерваторы наподобие Дональда Трампа или Теда Круза. На нынешнюю администрацию Соединенных Штатов особых надежд нет.
