Прогрессивное человечество отметило 85-летний юбилей первого перезидента. Вполне демократически избранного при советской власти президентом РСФСР, Российской Советской Федеративной Социалистической Республики – образования странного, государством являвшегося еще меньше, чем остальные советские республики, которые тоже не слишком-то были государствами, уж скорее – штатами.
Когда на территории РСФСР появилось настоящее государство – РФ, демократически избранный президент-демократ переизбираться не захотел и просидел в своем кресле 5 лет, пока демократы, а это мы с вами, не втянули его, полуживого, в то же кресло еще на 4 года. Чем это закончилось, мы знаем. Прошло еще какое-то время и ребята-демократы, мы с вами то есть, застонали.
Тем бОльшим диссонансом звучат сегодня ностальгические воспоминания о старых добрых временах. Читаешь Киселева, Познера, Богомолова – плакать хочется. Какая глыба! Какой матерый человечище! Какие розовые щеки! Какие голубые глаза! Какой темно-синий костюм! А как управлял бежевым “Москвичом”! А макароны по-флотски! Как он их ел!
Сразу скажу – дело тут не в Ельцине. Он уже давно находится там, где наши оценки для него не важны. Дело в нас. В нашем отношении к своему прошлому. К СВОЕМУ 1989-му, СВОЕМУ 1990-му и к СВОИМ трем последующим годам.
Историческая роль Ельцина известна: он принял самый большой кусок развалившегося СССР, либерализовал его как мог и, защитив полученный кусок от коммунистической реставрации, подготовил почву для реинкарнации худшего, что было в советской власти.
Но это еще не преступления. Это еще можно рассматривать как ошибки и безответственность. Но были и преступления. Две чеченские войны. Абхазская. Эпопея в Молдавии. Именно тогда формировались основы политики РФ на постсоветском пространстве. Было и распределение госсобственности не между людьми, способными управлять ею эффективно, а между теми, кто был шустрее и жестче. При полном отсутствии контроля за тем, что эти шустро-жесткие люди делают с доставшимся им имуществом. Грубо говоря, это было организацией коллективного воровства.
Можно ли было ожидать другого от крупного партийного функционера, первого секретаря Свердловского обкома и Московского горкома, секретаря ЦК и кандидата в члены Политбюро? Нет, конечно. И я вам больше скажу – не знаю я человека, пусть и с каким угодно славным диссидентским прошлым, который не наломал бы на этом посту дров. Мы видели (и видим), как вели (и ведут) себя самые славные. Хотя, конечно, без военных авантюр и крови, окажись у нас президентом кто-то менее коммунистический, обойтись было бы и можно.
Но стоп – в истории нет сослагательного наклонения, и глупо, хотя мы не устаем этим заниматься, писать альтернативные сценарии. А вот понять и дать оценку тому, что было, необходимо. А оценка эта проста и незамысловата: была цепь преступлений. Помимо цепи управленческих неудач. И вот здесь мы подходим к самой больной точке: а кто ответственен за эти преступления? Ну, и за неудачи, конечно, тоже?
Ельцин? Да, конечно. И Ельцин тоже. Может, даже Ельцин в первую очередь. Всё-таки у него 8 лет, с осени 91-го по осень 99-го, за исключением может быть года-полутора, была власть абсолютная.
Но, конечно, не только Ельцин. Ответственны мы. Те, кто привел Ельцина к власти. Кто спихнул на Ельцина всю власть. И кто не мешал, а помогал Ельцину проводить его политику. В том числе – и когда эта политика становилась преступной.
Почему я обо всем этом заговорил? Потому что мы продолжаем болеть той же самой болезнью, которая обернулась для нас всех соучастием в преступлениях. “А что я могу?”, “Они – власть, пусть и работают” – с этим и сегодня живут те, кто свалил страну на плечи Ельцина.
А в самом деле, а что может каждый из нас в отдельности? И не бросать же ему свою математику или биологию и бежать управлять страной? Бывали ведь в те времена и такие примеры, только ничем хорошим они не кончились.
Конечно, каждый из нас МОЖЕТ очень мало. Но здесь другой вопрос – почему он может мало? Не потому ли, что не ХОЧЕТ мочь больше? Ведь известно, что хотящий ищет возможности, а нехотящий – оправданий бездействия. То же происходило (и происходит) с нами. Нам не хватало гражданского чувства, чтобы не преуменьшать свою ответственность за происходившее в стране. И мы сознательно устранялись от самого очевидного способа увеличить собственную дееспособность – от объединения с единомышленниками.
Теоретически у нас были возможности действовать тогда совсем по-другому. Объединяться, отказывать в поддержке бывшим коммунистам, формировать свои требования к нашим выдвиженцам, заключать с ними договора, требовать гарантий выполнения обязательств… Конечно, ничего этого мы по состоянию наших тогдашних умов делать не могли. Но эта немочь и привела нас в конечном итоге к соучастию в преступлениях. Которые были не столько преступлениями Ельцина, сколько преступлениями ельцинизма.
Но это неважно, что мы ТОГДА не могли. Важно – что не можем и СЕГОДНЯ. А не можем потому, что не выучили урока. Истории. Нашей личной истории. А не выучив его, мы обречены повторять снова такие же ошибки. И соучаствовать в таких же преступлениях.
