Могут, и еще как.
Рубль-дауншифтер стремительно пикирует вниз вслед за падающей нефтью. А цена нефти из Северной Дакоты и вовсе опустилась ниже нуля. Эдак скоро исполнится пророчество, приписываемое Салтыкову-Щедрину: «Это еще ничего, что в Европе за наш рубль дают один полтинник, будет хуже, если за наш рубль станут давать в морду». Плюс санкции отнюдь не способствуют укреплению деревянного.
Доходы бюджета, существенно состоящие из нефтегазовых поступлений, падают. Нарастающий дефицит бюджета надо как-то финансировать. Можно, конечно, повышать налоги, резать расходы, распродавать имущество, пока еще не все украдено. Но рост налогов и сокращение расходов на социальные статьи чреваты социальным взрывом. А масштабная приватизация, как это ни парадоксально, возможна только за счет бюджета. Поэтому государству придется поскрести по карманам вкладчиков, в которых завалялось около 22 трлн рублей. Для сравнения: ВВП России в 2014 году составил 71,4 трлн рублей.
Люди поопытнее не льстятся на более высокие проценты рублевых вкладов и предпочитают им валютные депозиты. Но, как мы знаем, на каждого хитрого вкладчика есть винт с резьбой. На самом деле валютные вклады в нестабильной развивающейся экономике более опасны, чем вклады в национальной валюте. Потому что помимо заморозки, которая применима как к вкладам в национальной валюте, так и к валютным вкладам, возможна еще и специфическая засада: принудительная конвертация валютных вкладов во вклады в национальной валюте по курсу, весьма далекому от рыночного.
Заморозку вкладов мы уже проходили. А вот принудительной конвертации вкладов у нас пока не было. Есть примеры только из иностранной практики. Так, в январе 2002 года в Аргентине долларовые депозиты были принудительно конвертированы в депозиты в песо по официальному курсу 1,4 за доллар, притом что все депозиты, и в валюте, и в песо, были заморожены. 25 июня 2002 года курс снизился до уровня 3,86 песо за доллар. «Попали» все вкладчики, но валютные – особенно.
Есть ли у государства стимулы принудительно конвертировать валютные вклады? Безусловно, есть. Во-первых, эта конвертация будет означать резкое снижение обязательств банков, в том числе государственных. Во-вторых, в условиях набега вкладчиков на банки валютные вкладчики особенно опасны для государства: навес валютных вкладов может рухнуть на экономику, ведь в условиях резкого сокращения экспорта валюту для расчета с валютными вкладчиками банки в конечном итоге возьмут из международных резервов ЦБ. А они и без того изрядно опустели: 8 августа 2008 года валютные резервы РФ достигли исторического максимума в 598,1 млрд долларов, а по состоянию на 8 января 2016 года они сократились до 368,1 млрд долларов. Рублевые вкладчики не столь опасны для финансовой стабильности – рубли для расчета с ними можно и напечатать.
О каком давлении на международные резервы может идти речь? Сумма валютных вкладов в российских банках на 1 декабря 2015 года составила 6,1 трлн рублей, или 91,8 млрд долларов.
Разумеется, «мягкая» экспроприация может вызвать возмущение ограбленных вкладчиков, что вряд ли нужно перед выборами. Но эта экспроприация будет принята спокойно, если станет реакцией на какой-нибудь очередной военный конфликт. Например, с Турцией.