Каждый кризис, подобно суперзлодеям из комиксов, имеет особый стиль и визитную карточку. Некоторые налетают стремительно и быстро отступают, другие медленно, с садистской ухмылкой затягивают петлю на шее экономики. Одни зарождаются в недрах финансовых корпораций, другие начинаются с массовых сокращений персонала после автоматизации. Но нынешний обвал фондовых бирж и цен на нефть сыграет совершенно уникальную роль в истории России и мира. Откуда пришла беда и куда она нас ведёт?
ИЗ ГЛУБИН
Кризисы преследуют человечество на протяжении последних столетий. До сих пор лучшим экономистам едва хватает ума, чтобы предсказать падение буквально за несколько недель, не говоря уж о месяцах или годах. Неуловимость кризисов создала вокруг них ореол таинственности, который даёт простор для политических спекуляций и теорий заговора. Особо ушлые личности даже умудряются увязывать циклы в экономике с периодами солнечной активности.
С одной стороны, если смотреть на мир глазами биржевых спекулянтов, то дата начала спада — это жизненно важная информация, потому что продажа активов накануне обвала способна принести огромные прибыли.
С другой стороны, рядовым гражданам, которые не наживаются на финансовых бурях, должны быть важны не столько конкретные цифры, сколько причины возникновения кризисов и методы их преодоления. Иными словами, дядечки с бегающими глазками и потеющими ручонками, воодушевлённо трещащие по телевизору о том, нужно ли продавать доллары уже сейчас или подождать ещё пару недель — это не совсем то, на что нужно обращать внимание.
Современная экономика чрезвычайно сложна, реальные проблемы многократно замазываются собственной перепродажей в виде фьючерсов, опционов и облигаций. Любые попытки посчитать свою выгоду или убытки даже в недалёком будущем всё равно будут представлять из себя лотерею, игру на удачу.
И тем не менее, хотя хитрые контракты делают мировое хозяйство более хаотичным, они всё же скрывают под собой фундаментальные процессы в жизни общества, такие как внедрение новых технологий, открытие и закрытие рынков, монополизацию и изменение цены рабочей силы.
Знание этих процессов не позволит угадать точный курс рубля и день обвала, но зато оно расскажет об общем здоровье экономики. Подобно тому как знание об аварийности дома ещё не скажет само по себе, в какой конкретно день рухнувший потолок проломит вам голову. Но оно намекнёт, что пора заняться ремонтом или построить новый дом.
НЕФТЬ И ПОДНЕБЕСНАЯ
Как известно, поверхностная причина нынешнего кризиса для России — это низкая цена на нефть, продажи которой в “лучшие” времена давали половину доходов бюджета РФ. Однако мало кто объясняет, почему вдруг “чёрное золото” так резко подешевело и не собирается вновь набирать массу.
Люди, находящиеся под воздействием тяжёлых наркотиков, могут вам рассказать, что предложение на нефть сильно превышает спрос из-за Саудовской Аравии, которая постоянно наращивает добычу по указке США, специально чтобы сбить цену и тем самым развалить Россиюшку. Этот вариант, впрочем, не заслуживает серьёзного рассмотрения из-за количества российских чиновников, министров, олигархов и их детей, живущих, отдыхающих, лечащихся и учащихся в странах Запада, без какого-либо намёка на враждебность (передайте там, кстати, привет Кобзону). Саудовская Аравия, на самом деле, наращивает производство по той же причине, что и Россия — чтобы хоть как-то сохранить за собой долю рынка, пусть и при минимальной прибыли.
Если же говорить серьёзно, то обычно аналитики объясняют вялый спрос на нефть тем, что основным её потребителем был Китай, а в Китае экономика в последнее время замедлялась, а сейчас и вовсе стала спотыкаться и проваливаться.
Однако большинство СМИ и даже аналитических изданий крайне неохотно высказываются о причинах проблем в Поднебесной. Если посмотреть первые результаты поиска в Google по запросу “почему замедляется экономика Китая”, то получится крайне сумбурная и противоречивая картина:
БиБиСи в середине 2015-го года писало, что Китай быстро рос, потому что стартовал “с низких позиций”. В переводе с либерального на русский это означает, что китайцы представляли собой крайне дешёвую рабочую силу, и корпорации использовали их с огромной прибылью, которую потом ре-инвестировали обратно в страну, вызывая быстрый рост. Вместе с тем, БиБиСи в упор не видело никаких причин для будущего (то есть, уже нынешнего) падения, и более того — приводило самонадеянные слова российских чиновников о том, что цена на нефть не упадёт ниже 50$ за баррель, и что компартия выписала “абсолютно правильные рецепты” от замедления. Под рецептами же понималась банальная либерализация экономики — её открытие для частного капитала.
Московский Центр Карнеги приводит доклад Европейского Совета по международным отношениям, в котором высказываются типичные идеи для адептов свободного рынка: Китай стал замедляться из-за слишком сильного государственного вмешательства (как они пишут, из-за “экономического национализма” — или, как любит называть это Путин — “протекционизма”), и ему нужна срочная либерализация. Разумеется, не приводится ни одного обоснования, почему сильное государственное регулирование на протяжении последних десятилетий давало огромный рост, а сейчас вдруг стало тормозить страну. Зато высказывается восхитительно безграмотная мысль о том, что “рецессия в Китае или девальвация юаня лишь подстегнёт уровень жизни для потребительских рынков и импортеров сырья”. Как “подстегнулись” потребительские рынки (в частности, США) мы уже наблюдали пару недель назад, когда индекс Dow Jones спикировал в крупнейшее за 119 лет падение вслед за обесцениванием юаня. Впрочем, не нужно было ждать Нового Года, чтобы понять, почему прогноз Карнеги безнадёжно наивен — но об этом чуть позже.
“Вести Экономика” в материале от 22.10.2014 давало чуть более адекватную оценку: замедление Китая вызвано закредитованностью некоторых отраслей (в частности, жилищного строительства), закредитованность вызвана недостатком средств у компаний, недостаток средств компаний вызван низким спросом на внутреннем рынке, а низкий спрос в свою очередь вызван мизерными зарплатами у китайцев. Иначе говоря, разгорячённая общим ростом экономика Китая вынуждена вкладываться не только в экспорт (который оплачивается богатенькими Буратино из стран Центра), но и в объекты для внутреннего пользования (например, жильё), которые китайцы не могут себе позволить. В результате эти отрасли не могут ничего продать и либо загибаются, либо начинают лезть в долговой пузырь. В качестве рецепта спасения “Вести” предлагают увеличить внутренний спрос при помощи уменьшения налогов и увеличения социальных расходов. Но при этом умалчивают, какой эффект это даст для мировой экономики.
Итак, выводы в этих трёх изданиях сделаны прямо противоречащие друг другу: кто-то требует срочной либерализации, кто-то — наоборот, государственного вмешательства. Кто-то предпочитает просто плавать в ванне с уточками, любуясь отсветами пожара на поверхности воды. Как видно, успехи точных и гуманитарных наук в XXI веке не мешают экономистам расходиться во мнениях даже по базовым вопросам. Впрочем, это следствие не столько пробелов беспристрастной науки, сколько заангажированности учёных.
Чтобы расставить точки над i, посмотрим на самую первую публикацию, которую возвращает Google, — от Института Глобализации и Социальных Движений, написанную ещё в 2012-м году, когда большинство аналитиков в мире в принципе не видели никаких проблем на горизонте.
В материале ИГСО выводы делаются не только и не столько на основе подробных текущих показателей, сколько на общей хронологии и закономерностях развития экономики. Желающие могут ознакомиться с докладом, пройдя по ссылке, здесь же воспользуемся только некоторыми краткими выводами:
Китайское “экономическое чудо” действительно началось с крайне низких зарплат вкупе с относительно удачным географическим положением и с худо-бедно, но всё же квалифицированной и дисциплинированной рабочей силой (по сравнению, допустим, с Центральной Африкой). С этим, пожалуй, никто не станет спорить.
Практически даровые работники позволяли отправлять на экспорт товары по издевательски низким ценам. Далее, поскольку международный капитал всегда ищет места, где можно организовать производство подешевле, он закономерно потянулся в Поднебесную. Лэйбл “Made in China” стал в своём роде нарицательным для дешёвых и некачественных товаров, заполонивших полки магазинов, причём от имени известных западных, японских и т.д. марок.
Мировой капитал был счастлив: он получил источник огромных прибылей и вместе с тем снял финансовую нагрузку с населения в развитых странах (позволив покупать недорогой импорт), обезопасив себя от бунтов под окнами штаб-квартир. Однако очевидно, что такая ситуация не устраивала китайских рабочих и китайские же власти, которые с деятельности международных корпораций не получали практически никаких барышей.
Чтобы исправить ситуацию, в дело был введён знаменитый гибрид “государственного вмешательства” и рыночной экономики, который в России особенно рьяно рекламирует дядюшка Зюганов. С одной стороны, КПК начала заниматься протекционизмом китайских частных и государственных компаний (а в последнее время — ещё и поощрять их экспансию за пределы страны), и через них загребать деньги в казну и в кошельки местных олигархов (по состоянию на 2013-й год в “коммунистическом” парламенте Китая заседало более 30 долларовых миллиардеров). С другой стороны, гос. машина стала активно заниматься репрессиями против работников, недовольных крошечными зарплатами: началось строительство “великого китайского файервола”, для облегчения повсеместной цензуры были созданы аналоги западных интернет-сервисов типа Google, Youtube и т.д. и т.п., что в свою очередь также было и мерой протекционизма. Зачинщики протестов, разумеется, преследовались ифизически.
Теперь единственным пострадавшим от “экономического чуда” остались китайские рабочие, которые, впрочем, со временем нарастили темпы борьбы за свои права — началось открытое противостояние с “коммунистическим” правительством и зарубежным капиталом, в том числе знаменитые забастовки на заводах по производству iPhone, продукции Adidas, Nike и т.п.
Классовая борьба вместе с протекционизмом стали давать эффект: зарплаты пусть медленно, но всё же поползли вверх. В результате часть западных компаний заявила о возвращении на родину — разница в зарплатах больше не компенсировала всех проблем от содержания производства в Китае.
В конце концов, образовался “любовный треугольник” из китайских работников, китайских властей и зарубежного капитала. Транснациональные корпорации требуют либерализации рынка (в том числе рынка труда) — то есть банально хотят убрать правительство из игры и безоговорочно эксплуатировать дешёвую раб. силу самостоятельно, чтобы сохранять прибыли и содержать в относительном довольстве низшие классы у себя в развитых странах. Властям самой Поднебесной, наоборот, выгодно сохранять себя как главного выгодоприобретателя от дешёвых зарплат — для этого им нужен протекционизм с очень небольшой долей свободы рынка — как раз достаточной для того, чтобы совсем не распугать иностранных инвесторов.
Наконец, самим работникам необходимо поднятие доходов и расширение прав. В том числе через общее повышение квалификации, чтобы по крайней мере работать с развитыми странами на равных.
Таким образом, “чудесный” рост Китая неизбежно должен был смениться стагнацией, банально потому что он был обеспечен низкими зарплатами, которые в силу разных причин постепенно росли.
При этом нынешнее падение экономики Поднебесной не является столь фундаментальным и вызвано “перегревом” — жадностью гос. корпораций, производящих для внутреннего рынка гораздо больше, чем может потребить население при своих медленно увеличивающихся доходах.
Падение когда-нибудь пройдёт. Но в то же время нет никаких поводов для возобновления значительного роста, если продолжать смотреть на Китай через призму логики правящих классов — будь то чистый либерализм или “бюрократический протекционизм”. То, что западные аналитики называют “темпами естественного роста”, к которым, якобы, должна прийти КНР после кризиса, на самом деле является темпами, которые имели развитые страны, когда наживались на копеечном китайском труде. Но второго Китая у Китая сейчас нет.
СОЛНЕЧНЫЙ ВЕТЕР
У российского кризиса есть ещё одна, даже более фундаментальная причина — альтернативные источники энергии (ветряная и солнечная) становятся дешевле для рядовых потребителей, чем традиционные исчерпаемые (ТЭС, нефть, газ, АЭС и т.д.).
Разговоры о том, что нужно уходить от “грязных” видов энергии, ведутся очень давно, но как правило занимаются этим экологи, которых население и тем более бизнес воспринимают как полоумных проповедников из далёких царств с рыцарями и драконами.
Однако в последние годы технологический прогресс привёл к тому, что в некоторых странах солнечные батареи стали более привлекательными, чем питание от традиционной централизованной сети — по чисто экономическим причинам, невзирая ни на какую экологию. Это явление называется “достижением сетевого паритета”, и если говорить конкретнее, то оно массово стало наблюдаться в начале 10-х годов и охватит все более-менее развитые государства через десяток-другой лет. В некоторых странах (в Европе и в особенности — в Германии) альтернативные источники сейчас играют значительную роль в энергоснабжении, и где-то их доля уже превысила 10%. В сочетании с уже устоявшимся использованием ГЭС, они вскоре будут составлять львиную долю энергетического производства по всему миру.
Как видно, для высоких цен на нефть кончились причины. Конечно, солнечные и ветряные источники ещё долго не смогут заменить ископаемые в промышленности, где постоянно требуются огромные мощности. Однако рынок конечных потребителей вскоре будет потерян безвозвратно, а спрос на производствах будет медленно, но уверенно угасать.
Солнце нефте-газовой эры неумолимо клонится к закату.
ЧТО НУЖНО БЫЛО СДЕЛАТЬ
Диверсификацию.
Для России нефть оказалась в каком-то смысле тем же, чем дешёвая рабочая сила для Китая. Ресурсом, который давал огромные доходы, но рано или поздно должен был исчерпаться. Эти доходы можно было направить на долгосрочное развитие, чтобы со временем избавиться от наркотической зависимости, а можно было спустить на яхты и золотые унитазы для правящего класса. Кстати, элиты обеих стран проявили солидарность в этом вопросе: количество долларовых миллиардеров за последние десятилетия катастрофически выросло по обе стороныграницы, а вот модернизация предприятий шла с трудом и зачастую лишь по велению иностранного капитала, который иначе просто не мог организовать необходимое производство.
Конечно, нельзя сказать, что населению совсем уж ничего не перепадало — реальный уровень жизни значительно вырос — особенно в России по сравнению с 90-ми, и это обеспечило достаточную (если не сказать “избыточную”) лояльность властям.
Однако здесь важно понять, что возможность для среднестатистического россиянина купить кредитный Форд Фокус и раз в год съездить побухать в Турцию — это не то состояние экономики, которое может защитить страну от нефтяной ломки.
В действительности правительству нужно было заниматься переориентацией на высокотехнологичные отрасли. Такие, которые бы позволили бы диверсифицировать (разделить, разнообразить) экспорт и сделать его менее уязвимым для падения цен на энергоносители.
Но здесь для властей возникала принципиальная проблема: для high-tech нужны высококвалицированные специалисты, с хорошим образованием и гибким мышлением, открытым для дискуссий. Такие люди хорошо соображают, но ими сложно управлять (в чём ещё признался Герман Греф в своё время, без малейшего зазрения совести).
С другой стороны, когда цель у элиты состоит только в том, чтобы получить гешефт с продажи ископаемых, купить недвижимость на Западе и уехать жить туда на ПМЖ, хорошо соображающие люди, чувствующие ответственность за свою страну, становятся просто занозой в лице.
Отсюда дилемма. Либо государство разваливает образование, культивирует средневековое мракобесие, обывательщину и пассивный стиль жизни, подавляет инакомыслие, репрессирует особо активных граждан и в результате может спокойно продавать природные ресурсы зарубеж, присваивая себе львиную долю дохода. Либо оно поощряет активную гражданскую позицию, вовлекает широкие народные массы в процессы принятия решений, обучает людей государственному управлению на всех уровнях, тратит большую часть денег переориентирование и модернизацию экономики, избегает нефтяного кризиса — но в таком случае лишается возможности строить себе замки и устраивать шабаши на доходы от экспорта ископаемых.
Думаю, не нужно объяснять, какой выбор сделал путинский клан. Единственное, на что их хватило в плане активизации населения — это создание пары-тройки подставных движений “а-ля поп Гапон” под управлением Кургиняна, Фёдорова и Старикова, для бодрого и организованного выпуска пара на Центральный Банк и ювенальную юстицию.
ЧТО ТЕПЕРЬ БУДЕТ
Как было показано выше, причин для серьёзного роста в России в ближайшее время нет. Подобно многим кризисам при капитализме, этот вызван резким сжатием одной или нескольких отраслей, потянувших за собой остальные сферы. И по сути он закончится только тогда, когда вся рабочая сила, высвобожденная от производства, найдёт себе применение на новом месте.
Для России это фактически означает необходимость создания высокотехнологичных отраслей чуть ли не с нуля. На это уйдут долгие годы или даже десятилетия, потому что почти весь high-tech, который сейчас есть в стране, работает по принципу “показали прототип начальству и забыли”.
Процесс будет осложняться общим лихорадочным состоянием мировой экономики и внутренними проблемами. Наши “эффективные менеджеры” последние лет 25 занимались только тем, что отправляли бочки с ящиками за кордон, и в подавляющем своём большинстве не имеют ни малейшего представления, как нужно строить производство для перерабатывающих отраслей, сферы услуг и науки.
Вдобавок, за годы путинского правления была выстроена жёсткая “вертикаль власти”, в которую оказались вмурованы бездари и лентяи, по случаю приходящиеся родственниками и друзьями олигархов и влиятельных чиновников. А, как известно, нападки на часть “вертикали” наше правительство воспринимает как угрозу полноценной революции, и за своих пухлых недорослей будет биться до конца.
Наконец, отсутствие активистского (и тем более управленческого) опыта у 95%+ населения говорит о том, что подбадривающих пинков для элиты снизу не будет. А если народ и созреет для какой-то стимуляции, то она скорее примет вид бессмысленного и беспощадного русского бунта.
Тем не менее, сама логика ситуации такова, что у нашей страны нет иного пути кроме как ухода от нефтяной зависимости и построения самостоятельного общества. Какого бы временного падения экономики это ни вызвало, сколько бы голов ни полетело с засиженных кресел под портретами Вождя (и даже с кресла под самим Вождём), как бы ни было трудно учиться быть активным гражданином для огромного числа российских обывателей.
Весь вопрос, следовательно, заключается в том, как облегчить этот путь. Как максимально быстро обучить и подключить к общественной и государственной работе тех, кто имел меньше всего выгоды с продажи энергоносителей, а сейчас больше всего страдает от кризиса, следовательно больше других заинтересован в том, чтобы покончить с этой болезненной зависимостью. Как сделать работу гражданского общества наиболее конструктивной и эффективной, чтобы вместо полноценного изменения системы не получить очередной “майдан” по замене одних олигархов на других. Как наладить контроль за верхами во всех областях социума, начиная с демократии на производстве и в жилищных организациях и заканчивая участием рядовых граждан в работе органов власти на уровне регионов и всей Федерации.
Ответы на эти вопросы нельзя найти в любимом политическом поисковике россиян — на кухне, но в то же время они будут определять длительность и глубину нынешнего кризиса, а также положение страны в мире.
Так что самое время выйти из сумрака инертного существования и включаться в строительство России будущего.
Денис Березуцкий
Источник: vestnikburi.com
