Сегодня поворот России к Азии уже почти состоялся, и вопрос заключается в том, насколько он будет глубоким и успешным и каковы его конкретные направления и наполнение, выгоды и издержки. И не будет ли он сопровождаться, в соответствии с русской традицией политического максимализма, попыткой цивилизационного ухода от европейской духовно-культурной ориентации, унаследованной от тысячелетней истории Древней Руси, Российского царства, потом Российской империи, далее и СССР.
Этот поворот, мощно усиленный последним обострением отношений с Западом, в том числе с расширившейся Западной Европой, имеет трудную интеллектуальную историю. За него в 1990-е и в начале 2000-х гг. ратовали практически одни российские специалисты-востоковеды. Они были и сейчас остались мощной интеллектуальной силой, понесли меньшие потери, по сравнению с другими слоями ученых-международников, в тяжелые годы недофинансирования науки. Но и раньше, да во многом и до сих пор, востоковеды оставались политически маловлиятельными. Сказалась их концентрация в большей степени не на нужных здесь и сейчас политике и экономике, а на культуре, языках, цивилизации. К тому же недофинансирование ограничивало возможности и экспертов по современному Западу, и специалистов по современному Востоку в изучении новейших тенденций.
Но самая главная проблема с интеллектуальным обоснованием необходимости экономического поворота на Восток была политической. В российской элите и интеллигенции доминировало и, кажется, продолжает преобладать мнение, что все хорошее в Россию приходило с Запада и что стоит лишь по- пытаться войти в него или хотя бы приблизиться, российские проблемы будут решены. Эта традиция имеет мощные корни. Свою изначальную культуру и религию древняя Русь взяла у тогда передовой части Европы — Византии.
А петровская, екатерининская и последующие модернизации в значительной степени опирались на европейский опыт. И западники, и славянофилы были, безусловно, людьми европейской ориентации и культуры. Первые пытались насадить европейский опыт с русской оголтелостью. Вторые — приспособить его к традициям, истории, географии, национальному характеру русских. Европейским был самый славный век русской истории — XIX, давший России и миру величайшую литературу, а политически про- шедший в тени блистательной победы над Наполеоном, Венского конгресса, где Александр I играл первую скрипку.
Российская интеллектуальная и политическая элита проспала в конце XX века направление изменения мирового развития. Азия, исстари воспринимавшаяся — отчасти по невежеству — как символ грязи, нищеты, тирании, в конце XX — начале XXI века резко рванула вперед, оттесняя Запад и возвращая себе ведущие позиции в мировой экономике, а частично и науке, культуре, которые она занимала до начала второй половины прошлого тысячелетия. Европа же, достигнув цивилизационной вершины, создав высшее политическое достижение человечества — Европейский союз, успокоилась, чрезмерно расширилась, сделала серию других ошибок, стала уходить от опоры на напряженный труд и других своих традиционных ценностей и вошла в многослойный и пока беспросветный кризис, стала отступать. Похоже, шпенглеровское пророчество о «закате Европы» может стать реальностью.
Европоцентрическая нацеленность российской интеллигенции мощно подпирается нелюбимой ею новой буржуазией, выросшей в силу обстоятельств прежде всего на экономических связях с Западом. И хранившей там деньги. К тому же в экономической части правящей элиты страны доминируют западники. Других, своих, экономистов-славянофилов страна пока не вырастила или не подпускает их к высшим эшелонам.
Российскому повороту к поднимающейся Азии, к новым быстрорастущим рынкам мешало и то обстоятельство, что долгие годы за азиатский поворот ратовали российские сторонники «азиатчины» — наследники русских почвенников, если не охотнорядцев. Ну и коммунисты, как всегда, призывавшие к несбыточному — российскому социальному и политическому равнению на китайскую модель. В мистических и часто путаных трудах современных «евразийцев» проглядывался один четкий мотив — полное непринятие Запада, прогресса, модернизации, которые этот проклятый Запад в русском сознании последних веков олицетворял. Призывы «евразийцев» усиливали сопротивление стремительно устаревавших западников и придавали их аргументам и настроениям дополнительную энергию и легитимность. Понятно, что нынешние «евразийцы», как и нынешние западники, по большей части не знали ни современной Азии, ни Европы, ни их новых достижений, ни их новых проблем. Борьба в российском интеллектуально-политическом пространстве сосредоточивалась вокруг — против или за — весьма эфемерных представлений о них. К тому же это была борьба и за самоидентификацию россиян. Отрывающихся от советской идентичности, но пока не до конца сформировавших новую. (Замечу, что пока мы вернулись к истокам — главным русским национальным идеям — обороне и суверенитету во что бы то ни стало. Неплохо в качестве промежуточного варианта, но опасно в качестве окончательного. С одной защитой самобытности в современном мире не преуспеть и не победить.)
Теперь ближе к основной теме этой книги.
Пятнадцать лет тому назад автор этих строк, думая о том, как помочь оживлению умиравшего хозяйства страны, и видя очевидные признаки мощного экономического роста в Азии, помог собрать вокруг общественного Совета по внешней и обороной политике (СВОП) группу экспертов и политиков, чтобы они придумали, как использовать этот подъем. А заодно, а может быть и в первую очередь, найти пути для оживления экономики Сибири и Дальнего Востока, особенно тяжело пострадавших от обрушения 1990-х гг. Рабочую группу возглавил сибиряк, алтаец, депутат Государственной думы В. А. Рыжков и губернатор Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа А. Г. Хлопонин. Результатом стала небольшая книжка «Стратегия для России: Новое освоение Сибири и Дальнего Востока».
Она была новаторской для своего времени, делала упор на поиске источников конкурентоспособности сибирских регионов в условиях новых рынков. Обосновывался в работе и «проект Сибирь» — развитие региона через массированное привлечение иностранных инвестиций не только из Китая, но из всех ведущих стран Азии и Европы. И, конечно, через предоставление максимальной свободы местной деловой инициативе. Ведь исстари в развитии Сибири ключевую роль играла местная инициатива, русский авантюризм. Когда этот тип развития сменялся гегемонией государства, рост затухал (поздняя Екатерина) или стоил стране миллионы жизней и был экономически малоэффективным (эпоха Сталина).
У России, доказывалось, не хватит в ближайшие десятилетия своих ресурсов для необходимого нового подъема Сибири. Доклад привлек новизной и свежестью подхода. Особенно на фоне тиражировавшихся однотипных программ развития, нереалистических уже и в советские времена. И полностью заточенных на чудовищные госинвестиции. И уже едва ли не смешных в новых капиталистических, рыночных условиях. Но доклад «не выстрелил». Стране и элите было не до Азии и Сибири. Шла борьба за выживание, а потом за перераспределение собственности. А подавляющая часть элиты видела спасение только в максимально возможном сближении с Европой, Западом. Поэтому аргументы в пользу поворота к поднимающимся рынкам, вполне модернистские, рациональные, то есть в российской интеллектуальной традиции «западные», услышаны не были.
Эта борьба продолжается и сейчас, когда перспективность азиатских рынков стала очевидной всем. Равно как и комплексный и длительный европейский кризис, затрудняющий отношения с ЕС, которые еще более осложнились после введения санкций, не только наносящих вред сегодняшним экономическим отношениям, но превращающих европейцев в ненадежных партнеров и на перспективу. Причем не только для России.
Но вернусь к предыстории представляемой книги. Еще шесть лет назад, когда российская внешнеэкономическая стратегия в отношении Азии по- прежнему исходила из того, что мы хотели бы этим рынкам предложить, а не из того, что им было нужно, то есть из сугубо нерыночных и неработающих принципов, мы на факультете мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики затеяли исследование перспектив развития азиатских рынков. Изучив имевшиеся в открытом доступе российские исследования, которые могли бы нам помочь, мы обнаружили, что таковых почти нет. И группе совсем еще молодых людей, магистров и аспирантов, работавших на факультете в Центре комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ), было дано задание найти новые ниши для России в Азии. И эти молодые ребята пришли к интереснейшим выводам. Оказалось, что впервые в истории Сибирь и Дальний Восток могут быть востребованы не просто в качестве тыла в противостоянии с Западом или фронта в борьбе с Китаем. У этих регионов из-за изменения на глобальных рынках появились сильные конкурентные преимущества. В первую очередь речь идет об их способности производить водоемкие товары — продовольствие, целлюлозу, химволокно для азиатских рынков, почти повсеместно испытывающих дефицит водных ресурсов для промышленных, сельскохозяйственных целей и личного потребления. Еще одно конкурентное преимущество этих регионов — возможность производить энергоемкие товары. Даже использование холода при творческом подходе может оказаться преимуществом. Благодаря низкой температуре и относительно дешевой энергии хранить информацию в Сибири в несколько раз дешевле, чем вокруг Гонконга, где расположены основные в Азии центры хранения и обработки данных, потребляющие гигантское количество энергии для кондиционирования. Насколько известно, первый такой дата-центр строится в районе Иркутска.
Эти и другие отрасли опираются на высокие технологии и тянут за собой их развитие. Многие, писавшие о подъеме Сибири и Дальнего Востока, указывали на необходимость развития в регионе неких инноваций и призывали к новой индустриализации. Эти маниловские мечты только отвлекали. Не учитывался уже произошедший индустриальный подъем в Азии, где значительно более дешевая и многочисленная рабочая сила. Это не означает, что не следует развивать научно-промышленные кластеры вокруг Новосибирска, Томска, Красноярска. Вопрос в том, как это делать и для каких рынков.
Для продвижения этого вопроса были проведены многочисленные исследования, организованы едва ли не десятки ситуационных анализов, написаны записки, статьи, доклады. Посещая ведомства, госкорпорации, банки, мы доказывали для нас очевидное. Нас благосклонно слушали, но не более того. Но «вода камень точит». Постепенно отношение стало меняться. Разумеется, наша работа была лишь небольшой частью деятельности многих людей в правительстве, бизнесе, в СМИ, которые продвигали идею вперед.
Она шла нелегко, испытывала сильное сопротивление традиционного мышления и экономических интересов. Авторов идеи, думаю, небезосновательно считавших себя рациональными прогрессистами и модернистами, обвиняли в том, что они «против Европы», против «модернизации», даже «против демократии». Приходилось преодолевать серьезные трудности и ставить вопросы ребром и для себя, и для общества. Удачным ходом, например, было вызвавшее живое обсуждение предположение о том, что если бы Петр жил в наши дни, то он основал бы новую столицу не в устье Невы, а на берегу Тихого океана. Сначала идею высмеяли. А потом приняли решение (правда, пока по-русски нереализованное до сих пор) перенести часть ведомств и головных офисов корпораций на Дальний Восток. Мышление российской элиты понемногу сдвигалось в рациональном для XXI века восточном направлении.
Увеличивавшаяся с каждым годом рабочая группа занялась изучением основных экономических явлений в Азии. И был сформулирован крайне важный и новаторский вывод. Выяснилось, что Восточная, Юго-Восточная и Южная Азия, поднявшаяся на экспорте в остальной мир, быстро переориентирует товарные, инвестиционные и финансовые потоки на внутри- азиатские рынки. Происходит переход от модели «Азия для мира» к модели «Азия для Азии». Этот сдвиг имеет важные экономические и геополитические последствия, которые еще предстоит оценить. Но одно было очевидно уже несколько лет назад: вероятный сдвиг Китая на Запад в сторону Цен- тральной Азии, Европы, а значит и России. Сейчас этот сдвиг принял форму концепции и плана Экономического пояса Шелкового пути.
Исследование логистической составляющей российского поворота к Азии показало, что традиционные транспортные артерии не соответствовали (и не соответствуют до сих пор) потребностям развития российского Зауралья в новых условиях. Они не позволяли преодолеть «континентальное проклятие» — удаленность от рынков — Центральной Сибири, одного из самых развитых и в промышленном отношении, и с точки зрения качества человеческого капитала регионов страны. А планы по наращиванию потенциала переброски товаров от Тихого океана в Европу и обратно были в лучшем случае устаревшими и не соответствующими потребностям рынка, неконкурентоспособными, а в худшем — просто вредными, отвлекающими ресурсы. Гораздо более перспективным выглядит будущее Северного морского пути, рассмотрению экономического потенциала которого было посвящено немало работ, часть из которых представлена в данной книге. Было выявлено также, что основной слабостью инфраструктурной сети зауральской России было почти полное отсутствие вертикальной, меридиональной составляющей — железных, шоссейных дорог, связывающих Сибирь и Дальний Восток с огромными рынками Китая, а потенциально — Ирана, Индии, Пакистана.
Продумывание логистической стратегии, «нового транспортного каркаса» Сибири и Дальнего Востока, налагаемое на анализ других факторов геоэкономики и геополитики Азии, позволили сделать вывод о вероятности и желательности «создания Центральной Евразии» (эта концепция была прорисована в одноименном докладе «Валдайского клуба» ) — нового региона развития. Его основой должно было бы стать взаимодействие Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и планов, заложенных в китайской концепции Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП). А оттуда был один шаг до обоснования в совместной работе с китайскими и казахскими коллегами, экспертами из других стран возможности и необходимости сопряжения ЕАЭС и ЭПШП, которые до того в популярной политической и экономической литературе считались обреченными на соперничество. Эта научная идея нашла отражение в реальной политике, когда в мае 2015 г. В. В. Путин и руководитель Китая Си Цзиньпин подписали Совместное заявление о сопряжении двух проектов.
Появление Министерства по развитию Дальнего Востока должно было помочь в решении многих вопросов. Первые годы оно почти не работало, но сейчас уже можно говорить о некоторых успехах: в частности, сформулирована, вопреки бюрократическому сопротивлению, концепция территорий опережающего развития (ТОРов). Определены первые из них. Но реально действующим проектам мешает бюрократическая неопределенность, отсутствие инициативы со стороны местных властей. Мешает и административный разрыв Сибири и Дальнего Востока, которые не управляются отечественной бюрократией как единое целое. Несмотря на заявление Президента о развитии этого региона как главного российского проекта XXI века, иногда кажется, что его реализацию хотят отложить на вторую его половину.
Экономические явления и планы рассматриваются в нашем проекте — и в представляемой книге — в неразрывной связи со стратегическими и внешнеполитическими процессами, происходящими в макрорегионе Восточной, Центральной и Южной Азии. Новая ситуация в нем, приход в него традиционной геополитики, создает «запрос» на конструктивное и активное участие России, которое до недавнего времени было крайне ограниченным.
От России требуется проведение активной тихоокеанской политики, направленной на содействие в урегулировании кризисов и на случай относительно оптимистического варианта, если Китай и США (в первую очередь последние) решат все-таки не вести дело к острому соперничеству, а строить, как предлагает Г. Киссинджер, некое Тихоокеанское сообщество сотрудничества. И в варианте доминирования конкуренции, и в варианте преобладания сотрудничества России необходимо принимать активное участие в определении повестки дня и просто в работе структуры нового центра мира, куда будут смещаться экономические, политические и военностратегические процессы из Атлантики, которая была таким центром на протяжении нескольких последних столетий. Это участие тем более насущно, что нас, очевидно, хотят удержать от него, задерживая с помощью нового раскола Европы и конфронтации вокруг Украины на старых политических рынках.
Накопленный и изученный массив данных позволил сделать вывод о наличии тенденции по формированию на территории большей части Евразии нового экономического и политического пространства, открытого для сотрудничества со всеми, — условно его можно назвать Сообществом Большой Евразии. Оно начинает создаваться вокруг расширяющейся и усиливающейся Шанхайской организации сотрудничества.
Российский экономический поворот на Восток был мощно подстегнут обострившимся с 2013–2014 гг. противостоянием с Западом. Теперь это уже не просто выгодный сдвиг экономической политики. Он приобретает геополитические и даже цивилизационные черты.
Раздраженная версальской политикой, которую Запад пытался «в мягких перчатках» проводить последние 20 лет, продвигая зону своего влияния и контроля к российским рубежам, российская правящая элита решила по- казать, что не потерпит отношения к себе как к побежденной державе. За- одно накопились ценностные расхождения. Россия шла к традиционным европейским ценностям, а европейская элита от них, оставляя их позади. В результате Россия, ставшая за последние годы гораздо более европейской страной, отдалялась от современной европейской культуры.
С самого начала в наших работах мы пытались подчеркнуть, что для России выбор или Европы, или Азии не просто невыгоден, но потенциально опасен. Ведь страна, ставшая в XVII–XVIII вв. благодаря дерзости первопроходцев евразийской державой, исконно развивалась в рамках европейской цивилизации.
Опасный для русской идентичности и непродуктивный для российской экономики выбор, надо надеяться, сделан не будет. Россия движется к выгодному и естественному для нее в новом мире состоянию великой евразийской атлантико-тихоокеанской державы. Суверенной, но впитывающей ресурсы и лучшие импульсы и своей материнской цивилизации — европейской, и вновь поднимающейся — азиатской. А концепция Сообщества Большой Евразии должна неизбежно включать западную, европейскую часть континента. Тем более что такое включение в конечном итоге крайне выгодно и Европе, вошедшей в период трудного кризиса и приспособления к новым реалиям.
Серия докладов «Валдайского клуба», составляющих костяк нашего проекта, называется «К Великому океану» .
Это был лозунг предпринимателей, инженеров, военных, рабочих, строивших в конце XIX — начале XX века Транссибирскую магистраль. Они не только открывали для России новые восточные горизонты. Они тянули за собой Европу, ее культуру и технологии к Тихому океану. Будем надеяться, что новый поворот на Восток обернется для России приращением ее мощи и послужит и процветанию россиян, и благоденствию всех стран и народов Евразийского континента. А наша страна займет в XXI веке достойное место — великой атлантико-тихоокеанской державы, объединяющей Европу и Азию в мирном и выгодном соседстве.
Представленные в данной книге работы составляют лишь небольшую часть нашего проекта. Уверен, что за ней последуют другие материалы, написанные совместно с коллегами по Большой Евразии. И главное — идеи, статьи, доклады и книги будут прокладывать дорогу множеству реальных экономических, политических, логистических, образовательных, культурных, информационных проектов.
Создание Сообщества Большой Евразии только начинается.
Серия докладов «Валдайского клуба», составляющих костяк нашего проекта, называется «К Великому океану» [3]. Это был лозунг предпринимателей, инженеров, военных, рабочих, строивших в конце XIX — начале XX века Транссибирскую магистраль. Они не только открывали для России новые восточные горизонты. Они тянули за собой Европу, ее культуру и технологии к Тихому океану. Будем надеяться, что новый поворот на Восток обернется для России приращением ее мощи и послужит и процветанию россиян, и благоденствию всех стран и народов Евразийского континента. А наша страна займет в XXI веке достойное место — великой атлантико-тихоокеанской державы, объединяющей Европу и Азию в мирном и выгодном соседстве.
Представленные в данной книге работы составляют лишь небольшую часть нашего проекта. Уверен, что за ней последуют другие материалы, написанные совместно с коллегами по Большой Евразии. И главное — идеи, статьи, доклады и книги будут прокладывать дорогу множеству реальных экономических, политических, логистических, образовательных, культурных, информационных проектов.
Создание Сообщества Большой Евразии только начинается.
Сергей Караганов
Источник: globalaffairs.ru
