6 января 2016 года в 10 часов по пхеньянскому времени КНДР осуществила «испытание водородной бомбы». Вначале в районе северокорейского ядерного полигона было зафиксировано землетрясение силой в 5,1 балла. Затем по телевидению КНДР в специальном заявлении объявили, что была «успешно протестирована водородная бомба, созданная полностью из корейских технологий». Соответствующее заявление правительства было распространено практически сразу же после этого.
В заявлении, изобилующем характерной риторикой, было отмечено, что причиной проведения испытания является агрессивная политика США («в мире не было столь зловещей, жесточайшей и долгосрочной враждебной политики»), но при этом отмечено, что «испытание не оказало никакого негативного влияния на окружающую среду», а «КНДР, как ответственная ядерная страна, не будет применять ядерное оружие первой, если враждебные агрессивные силы не посягнут на наш суверенитет, и ни в коем случае не будет передавать средства и технологии ядерного оружия». С другой стороны, «пока США не откажутся полностью от своей враждебной политики в отношении КНДР, никакого прекращения разработки ядерного оружия и никакого отказа от него быть не может, даже если небо обрушится на землю».
По данным геологической службы США, эпицентр землетрясения находился на глубине 10 км от поверхности. В ходе ядерных испытаний в 2013 году фиксировались подземные толчки такой же магнитуды. По данным южнокорейских СМИ, ядерное устройство могло быть взорвано на глубине 100 метров, где залегал очаг землетрясения. При этом, по сообщению Национальной службы разведки РК, ни Китай, ни Россия не были предупреждены о ядерном испытании.
Этот шаг КНДР ставит два основных вопроса: «действительно ли это испытание термоядерного оружия, повышающее северокорейскую угрозу» и «каковы были причины проведения испытания, каковы будут дальнейшие политические последствия этого шага». Разберем их по порядку.
Хотя тектоническая активность такого масштаба говорит о том, что взорвано нечто необычное, оценить мощность бомбы точно еще не получается, т. к. северяне, не желая нанести удар своей и чужой экологии, провели испытания на большой глубине, поэтому выхода радиоактивных изотопов надо ожидать с опозданием. Оценки мощности взрыва разнятся от 6 до 200 килотонн. Опять же возникает вопрос о количестве необходимого для взрыва водородной бомбы материала. Тех мощностей, которые известны, на первый взгляд, недостаточно. Не случайно Президент России Владимир Путин поручил провести мониторинг имеющихся данных, чтобы проверить заявления Северной Кореи об испытании водородной бомбы.
Большинство экспертов поставили под сомнение тот факт, что Пхеньян взорвал полноценную водородную бомбу (мощность слишком мала), но признали прогресс КНДР в части развития военных ядерных технологий. Возможно, это тестирование новой технологии; возможно, использование термоядерных реакций для повышения показателей; возможен т. н. бустинг с целью получить ту же мощность, но со значительно меньшим расходом плутония или урана (что позволит экономить на расщепляющих веществах и создавать больше ядерных зарядов), но не использование реакций синтеза как основного источника энергии взрыва.
Одна из версий заключается в том, что северяне частично выдали желаемое за действительное. Испытания касались так называемого инициатора – атомной бомбы, взрыв которой инициирует термоядерную реакцию. То есть у северян есть важный элемент для производства водородной бомбы, но это не говорит о наличии ее самой.
Вообще, с хорошей вероятностью это все-таки не бомба, а ядерное взрывное устройство. Разница между этими понятиями довольно высока. Потому что бомба предполагает тот уровень миниатюризации, при котором ее можно использовать в комплекте со средствами доставки, способными нанести удар где-то. Боевое же применение взрывного устройства сводится только к «заманить побольше врагов поближе к нему и взорвать его», и это важный момент для предотвращения излишней паники.
Почему? КНДР вряд ли применит ЯО первой. Даже если исходить из того, что первоочередной целью Ким Чен Ына является выживание его режима, ведение агрессивной войны – прямое политическое самоубийство: против нарушителя ядерного табу мировое сообщество сочтет адекватным любой ответ. Поэтому нельзя сказать, что ядерное испытание существенно повысило уровень северокорейской угрозы миру.
Иное дело, что политических последствий это не меняет. Если КНДР сказала, что она взорвала водородную бомбу, «отвечать» она будет за нее. А Белый дом уже осудил Северную Корею за нарушение резолюции Совбеза ООН, которая запрещает проведение любых ядерных испытаний – что атомной, что водородной бомбы. В похожей риторике высказалось и большинство союзников Америки.
Шаг, который сделал Ким Чен Ын, весьма рискованный. Во-первых, проведение ядерного испытания не может не вызвать дополнительное напряжение в отношениях с теми странами, которые не являются союзниками КНДР, но занимают нейтрально-поддерживающую позицию. Пекин устами агентства «Синьхуа» уже заявил, что «испытание водородной бомбы в КНДР идет вразрез с целью международного сообщества по денуклеаризации Корейского полуострова», и «стороны должны отказаться от конфликтного мышления, в кратчайшие сроки вернуться в русло решения споров путем диалога». МИД КНР также заявил решительный протест.
Во-вторых, это наносит КНДР своего рода удар по репутации. Новогодняя речь Ким Чен Ына не содержала упоминания о ядерном оружии и трактовалась многими как приглашение к диалогу. Соответственно, любители поговорить о непредсказуемости пхеньянского режима или даже о неадекватности северокорейского лидера получают факт, которым они могут попользоваться. Если характер режима настолько переменчив и импульсивен, какой смысл о чем-то с ним договариваться?
В-третьих, возникает вопрос о своевременности проведения испытаний. Ни в межкорейских, ни в корейско-американских отношениях не было заметного ухудшения, и даже любители объяснять подобные действия КНДР желанием получить побольше бесплатной помощи, могут заметить, что в этом году проблем с продовольственной безопасностью в КНДР меньше.
Тогда зачем сейчас? Возможно, приказ провести испытание был отдан после августовского обострения 2015 г., и к нынешнему времени его нельзя было отменить по чисто техническим причинам. Возможно, сыграл свою роль кризис на Ближнем Востоке.
Встречается мнение, что испытание имело целью подтолкнуть США к заключению мирного договора, означающего дипломатическое признание КНДР Соединенными Штатами. Если это так, Пхеньян проявил недальновидность. Во-первых, мирный договор еще ничего не значит, и даже дипломатические отношения не означают отсутствие напряженности. Поэтому надеяться на то, что после подписания мирного договора отношение США к КНДР радикально поменяется, неверно. Во-вторых, с учетом внутриамериканской реакции, это вызовет разве что падение рейтинга Обамы и укрепление позиции тех, кто считает, что с Севером надо разбираться жестче или, как минимум, не выглядеть слабаками. А для американской внешней политики это важно, потому что именно с такой мотивацией были введены войска во Вьетнам.
В любом случае нам стоит ждать «обязательной программы» – большого числа осуждений со всех сторон (в РК высказались и правящая партия, и оппозиция), новых резолюций СБ ООН и, вероятно, новых санкций, запрещающих ввозить в КНДР ресурсы и технологии, необходимые для термоядерного синтеза. При этом Москва и Пекин не могут не присоединиться к этому осуждающему хору, поскольку как члены «ядерной пятерки» они последовательно выступают за нерасширение ядерного клуба.
И хотя непонятно, насколько верны заявления южнокорейской разведки, определенное охлаждение отношений Северной Кореи с КНР и РФ весьма вероятно. Хотя бы на уровне приостановки или замораживания существующих совместных проектов: уровень экономического сотрудничества будет снижен частично в демонстрационных целях, частично – потому, что инвестировать в Север кажется рискованным. О большей мере недовольства Китая скажет то, насколько Пекин будет перекрывать приграничную торговлю, поставки энергии или линии снабжения.
С другой стороны, существует точка зрения, что реакция не будет такой острой. Во-первых, «попривыкли». Во-вторых, серьезные эксперты понимают, что ядерная риторика КНДР – это даже не шантаж, а действия типа «не тронь меня, а то хуже будет». В-третьих, в мире сейчас хватает точек напряжения, где вероятность негативного развития ситуации гораздо выше, чем в случае с Северной Кореей.
Как бы то ни было, лидер КНДР сделал рискованный ход и должен быть готов получить весь букет последствий. «Выстрелил ли он себе в ногу» или блестяще предвосхитил события, совершив важный прорыв, покажет время.
Константин Асмолов,
Источник: ru.journal-neo.org
