Давняя дискуссия о том, можно ли считать Россию европейской страной, в минувшем году не столько обострилось, сколько приобрела новое качество. С одной стороны, по-прежнему есть люди (например, глава правительства Дмитрий Медведев), которые твердо уверены, что «окно в Европу», прорубленное при Петре Великом, больше не закроется никогда. Просто мы, по его выражению, перестанем «всякий мусор оттуда тащить». С другой стороны, от той же самой власти много слышно и о пресловутом «повороте на Восток», и о том, что национальные интересы для России превыше всего. Кстати, как раз эти слова подтверждаются делами – в частности, недавним принятием закона, устанавливающего приоритет решений Конституционного суда РФ над решениями международных судов.
Продолжая серию бесед с российскими философами и публицистами, «Росбалт» решил поинтересоваться их ощущением того, в какой стране они живут. Европейской? Азиатской? Евроазиатской? Или, может, особенной и не похожей ни на что?
Кирилл Мартынов, доцент Школы философии НИУ ВШЭ
– Я не очень верю, что у России есть какой-то особый путь. Хотя часто по разным причинам возникает соблазн об этом сказать. Мне кажется, что Россия похожа на целый ряд стран, о которых мы обычно редко вспоминаем и редко себя с ними сравниваем. Эти страны, в первую очередь, находятся в Латинской Америке и Африке.
В этом ничего оскорбительного нет. Просто есть государства, которые производят ресурсы, в которых очень сильное социальное расслоение, большая разница между жизнью в крупных городах и тем, как выстроена инфраструктура на остальной части страны. И политически мы с ними похожи. У нас такая же хрупкая, потенциально очень нестабильная автократия, и отсутствуют какие-то внятные политические и экономические институты.
Конечно, ситуация в России намного лучше, чем, например, в Нигерии, где уже много лет идет гражданская война, но определенное сходство налицо.
Федор Лукьянов, главный редактор журнала “Россия в глобальной политике”
– Россия – это, безусловно, европейская страна. Только она европейская в широком смысле этого понятия: по своей истории, культуре, традициям и корням.
К сожалению, сейчас распространена интерпретация, что европейское государство – это то, которое соответствует требованием Евросоюза. С этой точки зрения, Россия, конечно, совершенно не европейская страна. Но если воспринимать ЕС как одну из форм исторического существования части Европы, то Россия, конечно, была и остается европейским государством, и ничего в этом отношении не изменилось.
Максим Горюнов, философ
– Мне кажется, что позиция “Европа или Азия” в отношении нынешней России не интересна. Интересна друга метафора, а именно – в каком времени мы сейчас находимся. Часть России живет в 1913 году. Это империя. Достигнут пик политического и экономического могущества. Торжественно празднуется 300-летие дома Романовых. Другая часть России сегодня живет в стране, которая напоминает Советский союз второй половины 1930-х годов. Это начало репрессий, не за горами война с Финляндией.
Если сегодня пройтись по улицам российских городов, то перед вами будут мелькать именно эти два времени. Вам навстречу будет идти и священник с бородой, который будет боготворить Николая II, рассказывать что-нибудь про русскую литературу, и здесь же можно повстречать убежденного сталиниста. Мы находимся между условным 1913 годом и 1935 годом, между царской империей и сталинской империей.
Александр Баунов, главный редактор Carnegie.ru
– Европа ведь очень неоднородна. Не совсем понятно, почему мы себя с ней сравниваем как с единым целым. Ведь Польша – это тоже европейская страна. И Испания и Финляндия – и все очень разные. А чем мы принципиально от Польши отличаемся? Да не больше, чем она сама от Финляндии. Европа разная, и в этом смысле мы – филиал европейской культуры, который находится с ней в состоянии временной политической схизмы.
Михаил Немцев, социальный антрополог, научный сотрудник РАНХиГС
– Такие категории как “европейская страна” и “азиатская страна” появились в те времена, когда Европа состояла из стран-колонизаторов, а Азия представлялась европейским публицистам этакой бесконечной степью, по которой бегали иностранные солдаты, разграничивали зоны влияния и усмиряли туземцев. Подобному взгляду на мир уже больше 150 лет, и сейчас он уже совершенно не имеет смысла. Надо как-то по-другому ставить вопрос. Хотя бы потому, что даже в Европе страны не похожи друг на друга, а азиатские государства – это просто разные миры. Никакой единой Азии не существует.
Поскольку Россия очень вестернизированная страна, с Европой у нее, конечно, культурная дистанция меньше, чем со странами Востока. Но и современный Восток тоже европеизируется. В большом городе, вроде Гонконга или Сингапура, вы сейчас видите ту же самую европейскую культуру, но с местным колоритом. И в европейских, и в азиатских мегаполисах мы видим те же кафе, таких же людей, которые ведут сходный с нами образ жизни. В этом смысле повседневность очень сильно сопротивляется идеологии. Как бы российские СМИ не говорили про “наш особый путь” и “особенные ценности”, на уровне повседневности различия трудноуловимы.
Иван Преображенский, политолог
– Россия, безусловно, страна, постоянно балансирующая между Востоком и Западом. Я не принимаю для себя модный сегодня евразийский дискурс, потому что считаю, что это оксюморон. И на Востоке, при своей специфике, могут быть вполне западные нации, например, Япония. А разница между азиатскими Туркменией и Китаем куда больше, чем между Россией и Великобританией. Сама же евразийская идея отталкивается от географии.
В то же время, сейчас, по моим ощущениям, Россия становится все больше азиатской страной. В прошлом у нее были довольно долгие периоды самоизоляции, использования в управлении закрытых практик, когда народ не просто не участвовал в принятии решений (что на определенных исторических этапах нормально), но даже не имел ни малейшего представления о том, как происходит процесс их принятия. И сейчас у нас вновь такой этап. Власть максимально отделена от общества. Глубина этой пропасти сегодня даже больше, чем в советский период перед началом Перестройки.
Азиатскость пробивается больше в столице и крупных городах – на уровне внешнего восприятия. Лица, одежда, архитектура новых здания, стиль вождения автомобиля, питание. Ну а в провинции она выражается, прежде всего, в общественных практиках. Началось это, конечно, не сегодня и самый показательный пример – это печально знаменитая станица Кущевская, где и сейчас нельзя показать фильм, в котором упоминаются местные бандиты.
Так что если ощущение и менялось, то все последние 15 лет. Азия наступала, но никакого евразийства заметно не было. Впрочем, давать окончательные оценки сейчас невозможно. Европейская Россия пока сохраняется, и ментально она достаточно сильна, в том числе, в виде формальных институтов власти. В них со временем вполне можно вдохнуть новую жизнь. Не говоря уж о том, что на уровне искусства, литературы, кино и т.д. Россия была, есть и будет страной европейской, и чтобы это изменить пятнадцати лет маловато.
Источник: rosbalt.ru
