В Молдову официально ввозится шрот из генно-модифицированной сои для откорма сельскохозяйственных животных и птицы, а также мясо, выращенное на таком фураже.
Какие еще продукты, содержащие ГМО, импортируются в нашу страну, точно никто не знает, потому что в нашей стране это никто не проверяет, да и возможностей таких у нас почти нет. Но они, как ни удивительно, были. Просто кому-то, наверное, было выгодно беспрепятственно завозить на наш рынок различный пищевой мусор (это так и сегодня, судя по недавнему разрешению ввозить мясо больных животных). Поэтому в 2008 г. была ликвидирована единственная в стране лаборатория генетической экспертизы Национального института стандартизации и метрологии.
Необходим контроль импорта
Интересно то, что у нас шротом ГМ-сои кормят также животных и птиц, чье мясо называют экологически чистым. Например, в России запрещен ввоз такого мяса. Как известно, непосредственно соя входит в состав многих пищевых продуктов, но в нашей стране никто не гарантирует, что используемая в их производстве соя – не трансгенная.
По словам начальника управления по надзору над ветеринарными препаратами и кормами Национального агентства по безопасности пищевых продуктов (ANSA) Виктора Пыслару, соя и продукты из сои импортируются в Молдову в немалых количествах, но чтобы знать наверняка, генно-модифицированные они или нет, надо иметь соответствующую лабораторию. Импорт продукции с ГМО допускается на основе разрешения, выданного Национальной комиссией по биологической безопасности.
«Такую продукцию для кормления животных завозят, в основном, из Южной Америки, через порт Констанца, а оттуда машинами в Молдову, через Леушенский таможенный пункт. У импортера должен быть сертификат происхождения, сертификат качества и ветеринарный сертификат. Обычно экономические агенты под собственную ответственность декларируют о том, что их продукт не является генно-модифицированным. Но у государства должна быть возможность выявления на территории республики ГМО, а также необходим контроль импорта», – говорит собеседник.
По его словам, должна быть гарантия того, что ГМО или их компоненты не будут присутствовать в пищевых продуктах. Однако в ЕС в последнее время не очень строго регламентировано использование трансгенных кормов (только употребление напрямую), в США – достаточно либерально, а в Аргентине и Бразилии выращивают ГМО и используют в качестве фуража без ограничений и экспортируют своё мясо, в том числе в Молдову.
Кто импортирует?
Нацкомиссия по биологической безопасности создана правительством в 2003 г. Ее возглавляет замминистра окружающей среды. Секретарь комиссии Вероника Жосу сообщила о том, что комиссию созывают по мере поступления заявок от экономических агентов. До сих пор не было заявок на ввоз растительного материала или семян. С 2009 г. появляются заявки на импорт шрота, полученного из генно-модифицированной сои.
«Наверное, надо учитывать то, что изменились местные климатические условия, из-за которых не хватает корма, особенно для птиц. Соевый шрот используется как добавка, благодаря которой повышается яйценоскость птиц. За это время на шрот поступило 14 заявок, из которых удовлетворили восемь. Те, кому не выдали разрешения, не представили полный перечень документов. Мы всегда требуем оценку риска использования этого продукта, в которой указан процент ГМО. По закону разрешается 0,9%, но мы допускаем до 5%, т.к. это не семенной материал», – рассказывает г-жа Жосу.
В оценке риска пишется, что на территории, где этот шрот употреблялся, не выявлено каких-то изменений в здоровье человека. Однако российские ученые, которые занимаются изучением проблемы ГМО, говорят о высоких рисках их использования в кормах и пищевых продуктах. По их мнению, необходимо 40 лет наблюдений, чтобы понять последствия употребления продуктов с ГМО.
Секретарь комиссии отметила, что предпринимателям сложно выполнить требование по оценке риска, поэтому часто в комиссии им помогают в этом, находя на европейских сайтах исследования по определенному гену. Автор этих строк ознакомился с таким трудом под названием «Scientific opinion» («Научное мнение»), в котором говорится, что запрос на испытания поступил в августе 2009 г., а опубликован труд уже в октябре 2012 г., поэтому говорить о том, что изучено влияние этого продукта на здоровье человека, не приходится.
Тем не менее разрешения получили четыре компании – VSG-Business Grup, Vadcom-Prim, ABC-Trust Company и Safmadora-Grup (одной отказали). Сначала выдавали разрешения сроком на полгода, теперь – на пять лет.
Министр не уполномочен
Однако Нацкомиссия по биологической безопасности вызывает много вопросов. Как она может выдавать разрешения, если ее решения носят только рекомендательный характер, т.к. она не является юридическим лицом, у нее нет печати и бланков. Ее решения выдавались в виде письма, подписанного замминистра. Само разрешение выдает министр окружающей среды. Вообще-то министр не имеет таких полномочий. И после того, как шрот ГМ-сои поступил в Молдову, никто не интересуется его дальнейшей судьбой.
В таком случае напрашивается вопрос: а какую роль в этом играет ANSA? Пока никакую. В настоящее время готовится проект Закона о преднамеренном внесении в окружающую среду и размещении на рынке генетически модифицированных организмов, в котором, может быть, будет поручено ANSA выдавать эти разрешения вместо министра. По идее, Минсельхоз должен делать оценку, сколько в этом году требуется этого шрота и вообще, нужен ли он? За пять лет действия выданных разрешений Молдову можно завалить сомнительным шротом. Кроме того, ANSA должно контролировать маркировку таких продуктов.
На каких кормах выращено мясо?
Специалист в области генетики академик, ректор университета Академии наук Молдовы Мария Дука входит в эту комиссию. Она не раз высказывалась о том, что должен соблюдаться закон в том, чтобы в нашей стране была лаборатория по определению ГМО. Например, в Белоруссии есть более 200 лабораторий (государственных, частных и университетских), аккредитованных на выявление ГМО. Если предприятие хочет купить какую-то продукцию, то у него должна быть возможность подать ее образец на тестирование.
«Если мы не можем запретить ввоз ГМО, то можно хотя бы ввести обязательное требование указывать на этикетке продукта количественное содержание трансгенов, так же как и жиров, белков, глюкозы. Если производители используют шрот ГМ-сои и получают более дешевую продукцию, то потребители тоже должны знать, что мясо выращено на шроте ГМ-сои, и иметь право выбора.
Например, в США есть магазины, где продаются более дешевые продукты, содержащие ГМО, и потребители, покупая их, информированы об этом. И в то же время есть магазины более высокой ценовой категории, где такой товар не продают. А у нас чистый продукт и выращенный на ГМО стоят одинаково, и различить их нельзя. Между тем генная инженерия и модификация растения – совершенно новая технология, достаточно прогрессивная и не может быть безобидной. Она приносит огромные доходы тем, кто ее продвигает. Но у нее есть помимо положительных и отрицательные стороны, которые еще мало изучены», – говорит Мария Дука.
Дорогое оборудование простаивает
В университетской лаборатории есть оборудование для определения ГМО, согласно нормативам ЕС. На нем можно идентифицировать просто присутствие ГМО, а также определить их процент. Но даже самый простой анализ достаточно дорогой. Согласно международным нормативам, один анализ стоит порядка 100-200 евро, в зависимости от количества анализов и того, что нужно выявить. На этом оборудовании иногда делают лабораторные работы для студентов. Однако его можно было бы использовать и для нужд экономики страны. Мария Дука прошла стажировку в США по этому направлению и написала четыре книги. В АНМ даже была защищена диссертация по ГМО.
«Эта область нас интересует и очень актуальна, но, к сожалению, ей мало уделяется внимания. Чтобы наша лаборатория выполняла тестирования для экономических агентов, ее необходимо аккредитовать, что стоит больших денег. Но все зарубежные проекты финансовой помощи идут на усовершенствование законодательства, которое у нас достаточно неплохое (другое дело, что его не соблюдают), и проведение многочисленных семинаров, на что тратятся значительные деньги. И сегодня снова переделывают закон. Зачем? Самое главное – чтобы был механизм внедрения закона. С 2002 г. с помощью внешнего финансирования можно было бы создать одну лабораторию для всей страны», – полагает ученый.
Елена Шаерман
Источник: kazakh-zerno.kz
