Да и тех не берут. Гласит высказывание полководца Суворова, обладавшего удивительной дальновидностью. А какие настроения царят в среде российских ученых по поводу реформы отечественной науки?
Последствия реформы РАН, начавшейся два года назад, по прежнему тревожат научное сообщество. Почему наблюдается такое внимание к, казалось бы, текущему рабочему вопросу? Почему возникло так много обсуждений в сети, открытых писем, откуда волнение? Потому что всем понятно, что в наследство от СССР нам остался едва ли не сильнейший в мире научный сектор, обеспечивавший мощный импульс развития страны. Вот и президентотмечает: «наука на протяжении столетий является символом национального успеха, гордости, да и, можно сказать, величия России» . И от вектора развития этого сектора зависит многое.
Конечно, проблем в этой сфере в последние десятилетия было хоть отбавляй. Они накапливались и усиливались в период правления либерального режима — дефицит профессиональных кадров, нецелевое использование материальных ресурсов, имитация научных открытий, отток молодежи из науки, устаревшая инфраструктура. Прибавьте к этому хроническое недофинансирование (согласно докладу ЮНЕСКО, в 2013-мгоду России в доле мировых расходов на НИОКР принадлежит всего 1,7%, США — 28,9%, Европе — 22,7%, Китаю — 19,6%, Японии — 9,6% . И, как следствие всего вышеназванного, «утечку мозгов» — в США на сегодняшний день работает 16.000 докторов наук, эмигрировавших из России, тогда как в нашей стране их осталось 28.000. То есть каждый третий получивший докторскую степень, выучившийся в нашей стране, сейчас трудится на благо другого государства, а, в связи с геополитической обстановкой, фактически работает в ущерб интересам своей Родины. И ведь эмигрируют не только в Штаты, учтите в этой статистике европейские страны и соотношение уже будет один к одному. Стоит отметить и качественную составляющую — уезжают, как правило, самые способные, перспективные и продуктивные ученые. Согласноисследованию ООН, отъезд из страны одного человека, имеющего высшее образование, наносит ей ущерб, варьирующийся от 300 до 800 тысяч долларов. Это прямая угроза национальной безопасности России.
Вопреки всему, наука по-прежнему, хотя и большей частью инерционно, вносит важный вклад в функционирование всех сфер жизнедеятельности страны и является двигателем ее развития. Поэтому и подходить к преобразованию научного сектора нужно крайне осторожно, взвесив преимущества и риски, продумав стратегии, оценив проблемы и четко сформировав представление о целях и ценностных приоритетах предпринимаемых действий. Иначе есть большая вероятность растерять ее оставшийся позитивный преобразовательный потенциал и, учитывая темп научных и технологических изменений в современном мире, далеко и надолго остаться позади наших оппонентов.
Итак, отечественная наука и, в частности, академия РАН, были объявлены неэффективными, на них, как и на систему образования, было наложено клеймо «подлежит реформированию», и чиновники рьяно взялись за дело. Надо отметить, что аргументация, подтверждающая неэффективность отечественной науки, ими представлено не было.
Проект преобразования РАН задумывался еще в 2004-м году, когда Министерство образования и науки возглавлял А. А. Фурсенко, пытавшийся ограничить независимость РАН и увеличить возможности влияния подведомственной ему структуры и предлагавший начать сокращение числа научных организаций, финансируемых государством. Но в силу ли нехватки влияния, или по каким-то иным причинам, проект реформы РАН был временно приостановлен, а управленцы вплотную занялись системой образования, продвигая ЕГЭ, меняя образовательные программы и реорганизуя вузы.
27 сентября 2013 г. Президент России подписал Федеральный закон о реформе Российской академии наук, что повлекло за собой ожесточенные дискуссии по поводу его содержания и сроках вступления в действие, а также вызвало резкое сопротивление со стороны сообщества ученых. Было создано Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), в функции которого теперь входит управление российскими научными структурами и учреждениями. То есть с 1 января 2014 г. научные институты фактически переданы в ведомство ФАНО, а роль РАН сведена к координированию фундаментально поисковых исследований. Институты академического сектора были реструктуризированы, академии РАН (в том числе сельскохозяйственная и медицинская) — объединены в одну. После этого ряд видных ученых отказался вступать в новую академию, было подписано немало коллективных протестов.
Очевидный конфликт интересов, прежде всего материальных, сомнение по поводу возможности эффективного управления теоретической физикой, сельским хозяйством и медициной из одного кресла — вот только некоторые причины недоверия к реформе российской науки.
Месяц назад произошла плановая рабочая встреча премьер-министра Д. Медведева и руководителя ФАНО Михаила Котюкова, который представил отчет о промежуточных результатах работы созданного два года назад агентства. По мнению Котюкова, одна из важнейших задач управляемой им структуры — это инвентаризация, которая должна навести порядок в имуществе, принадлежащем научной отрасли. Глава правительства заявил, что ходом реформы он доволен: «Как показывает опыт истекших двух лет, в целом ситуация нормальная, спокойная. Если есть какие-то шероховатости или трения, их удается снимать» .
«Шероховатостей» возникло, по всей видимости, немало. Механизм функционирования отечественной науки нарабатывался десятилетиями и ожидать, что за пару лет удастся решить накопившиеся проблемы и попутно не создать новые, было бы легкомысленно. Тем более что в свете результатов реформ, которые за последние годы были проведены в иных, не менее важных для страны сферах (здравоохранении, образовании, армии), в успешности переустройства научной отрасли сложно не сомневаться.
На негативные последствия реформы указывает множество авторитетных ученых, приведем некоторые мнения.
Фортов В.Е., доктор физико-математических наук, профессор, президент РАН: «В четыре-пять раз возросло количество запросов, инструкций, совещаний в виде научной переписки. Она обрушилась на учёных как лавина, не оставляя времени для творческой работы, убивая инициативу, выталкивая молодёжь из науки и в конечном счёте подрывая нашу конкурентоспособность… Дефект закона о реформе и других сопряжённых с этим законом документов — это отсутствие чёткого законодательного разделения полномочий между Академией и ФАНО… центр компетенции находится в одном месте — в Академии наук, а центр управления — в другом, в ФАНО. Такой дуализм, как следует из теории управления, ведёт к неустойчивости и в результате — к аварии… особую тревогу вызывает реструктуризация в регионах. В ходе последних событий региональная наука оказалась под большой угрозой из-за её атомизации, потери управляемости и поспешной, часто идущей мимо региональных научных центров и отделений реструктуризации».
Дедов И.И., доктор медицинских наук, эндокринолог, академик РАН: «Мы думали, что это получится достаточно оперативно, но пока что я должен сказать честно, откровенно вам, не очень получается».
Некипелов А.Д., доктор экономических наук, академик, вице-президент РАН (2001—2013 гг.), директор Московской школы экономики МГУ им. М. В. Ломоносова: «…главный ущерб от проведенной властью акции, на мой взгляд, состоит в том, что разрушен целостный подход к развитию фундаментальных исследований, который в нынешних непростых для нашей страны условиях востребован как никогда».
Рубаков В.А., доктор физико-математических наук, академик, главный научный сотрудник Института ядерных исследований РАН, сопредседатель Комиссии общественного контроля в сфере науки: «до сих пор нет ясности, ради чего нужно преодолевать такие сложности. Цели реформы нам так и не озвучили. Научное сообщество находится в растерянности, никто не понимает, что происходит. Выстраивание новой системы идет медленно: толком не прорисовались даже ее контуры. Будет ли эта система работоспособной, будет ли она обеспечивать динамичное развитие науки — большой вопрос» .
Субъективные мнения, скажете? Обратимся к результатам коллективных экспертных опросов. Как показало исследование мнений работников научных институтов, две трети опрошенных отрицательно относятся к инициированным изменениям и уверены в том, что положительных результатов они не принесут.
Половина респондентов отметили, что в ходе реформы не была решена ни одна из свойственных отечественной науки проблем. Те, кто полагает, что с рядом проблем все-таки удалось справиться (таковых оказалось лишь 7%), сводит положительные итоги в основном к решению некоторых финансовых вопросов. Относительно дальнейших позитивных ожиданий две трети научных работников вообще не смогли ничего ответить. Каждый второй затруднился высказать предположения о негативных последствиях реформы, а четверть респондентов уверены в грядущих сокращениях штата.
Какой вывод можно из этого сделать? Практически никто из научных работников не понимает ни смысла, ни целей, ни назначения проводимых преобразований. Каких результатов можно добиться в такой ситуации, непонятно. Видимо чиновники от науки берут пример с политической элиты, которая держит народ за несознательную массу и не считает нужным объяснить ни долгосрочную стратегию, ни целевое видение развития страны. Это можно расценивать как преднамеренный ход — если нет представлений о цели движения, то и спросить о результатах по существу нельзя, можно с чувством высокого удовлетворения поставить галочку в очередном отчете и раскланяться.
Экспертные опросы проводились также накануне реформы с целью спрогнозировать ее возможные результаты и оценить риски. В 2013-м году было опрошено 938 экспертов — работников РАН, в ходе чего выявилась крайняя степень недоверия к преобразованиям, осуществляемым далекими от науки чиновниками.
ЦНПМИ (Центр Сулакшина) в 2013-м году провел экспертный опрос с целью определения сущности и характера проводимой реформы. Прогноз был сделан следующий: последствия для отечественной науки будут негативными.
Население России также не ожидало позитивных перемен: 77% наших соотечественников заявили, что «такие реформы РАН России не нужны, они убьют науку» , четверть респондентов уверены в том, что назначение всех манипуляций заключается в переделе собственности.
Для того чтобы окончательно и безвозвратно не откатиться на позицию сырьевого придатка, страны третьего мира, надо внимательно и взвешенно выбирать стратегию преобразования и развития науки. Подход, которого придерживаются чиновники в деле реформы научного сектора, пока больше созвучен шутливой песенке Высоцкого:
«Товарищи ученые. Не сумневайтесь, милые,
Коль, что у вас не ладится, ну там не тот эффект,
Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами,
Денечек покумекаем и выправим дефект».+
Но России уже совсем не до шуток, а способы и методы, применяемые для выправления дефектов и возрождения отечественной науки / образования /медицины / армии и т. д. наводят на мысль, не являются ли они на самом деле способами и методами политического разрушения остатков суверенитета страны.
Надежда Хвыля-Олинтер
Источник: rusrand.ru
