3 декабря Тверской районный суд Москвы заочно арестовал бывших членов правления ООО «КБ «Огни Москвы» Вадима Халангота и Александра Башмакова по обвинению в причинении имущественного вреда банку, выразившегося в противозаконном удовлетворении требований отдельных кредиторов накануне отзыва лицензии (ст. 165 УК РФ). С ходатайством об аресте экс-руководителей банка обратилась старший следователь ГСУ ГУ МВД РФ Ирина Зинеева, в чьем производстве находятся сразу три уголовных дела, связанных с крупными хищениями в банке (два других эпизода — мошенничества в отношении вкладчиков).
Напомним, что в августе 2015 года были задержаны бывший предправления банка Денис Морозов, его заместитель Алла Вельмакина, а также управляющий дополнительным офисом «Центральный» Григорий Жданов и руководитель департамента клиентских отношений Ирина Ионкина (Морозов находится в СИЗО «Бутырка», остальные — под домашним арестом). Всем четверым были предъявлены обвинения в совершении мошенничества со средствами вкладчиков банка на общую сумму свыше 1 млрд рублей
О существе так называемого «дела вкладчиков» мы уже подробно рассказывали (см. № 97 «Новой» от 7 сентября 2015 года). В признательных показаниях Жданов и Ионкина описали схему списания денег клиентов, получившую в банке кодовое название «лечение нормативов». По словам обвиняемых, на протяжении нескольких лет с помощью автоматизированной банковской системы сотрудники банка по распоряжению высшего руководства задним числом расторгали депозитные соглашения с клиентами и на место «выбывших» привлекали новых, обходя таким образом предписание Центробанка, жестко ограничившего предельную величину пассивов кредитного учреждения.
После того как регулятор 16 мая 2014 года отозвал у банка лицензию, а несколько сотен вкладчиков не смогли обнаружить себя в реестре при получении страховой выплаты, выяснилось, что снятые с их счетов деньги бесследно исчезли (хотя по замыслу идейных вдохновителей схемы — должны были находиться в банковских ячейках).
Сегодня мы расскажем о новой схеме мошенничества в банке. Назовем ее — «нижегородские векселя» (как дань памяти знаменитым «чеченским авизо»). Эта схема стала нам известна из отдельных процессуальных документов уголовного дела, в рамках которого расследуется хищение 10 млн долларов у одного из клиентов банка, российского бизнесмена азербайджанского происхождения Эльчина Шахбазова. Бенефициарами же схемы наряду с руководством «Огней Москвы» стали лица, обвиняющиеся Следственным комитетом и ФСБ в хищении денег при строительстве инфраструктуры космодрома «Восточный».
«Часть — на счет, часть — наличными»
Летом 2013 года вице-президент банка «Огни Москвы» Илья Губаренков занимался поиском свободных коммерческих площадей в столице под салон красоты своей начальницы — Марии Росляк, крупнейшей владелицы банка, дочери бывшего вице-мэра Москвы и сенатора, а ныне аудитора Счетной палаты Юрия Росляка.
Подходящие помещения нашлись в доме, где жила сама Росляк, — в элитной новостройке в Ружейном переулке (в сотне метров от высотки МИДа). Шахбазов, как девелопер проекта, получил в нем несколько тысяч квадратных метров. Бизнесмен, встретившийся с Росляк, был очарован деловой хваткой молодой банкирши: она с ходу пообещала сделать дорогостоящий ремонт и даже, не торгуясь, предложила удвоить сумму арендной ставки.
А через полтора месяца принадлежащая Шахбазову кипрская Proford Investments Limited разместила в банке «Огни Москвы» валютный вклад в размере 10 млн долларов.
Сразу отметим противоречия в показаниях сторон относительно причин этой сделки, которые они дали летом 2015 года: Росляк и Губаренков утверждали, что бизнесмен едва ли не уговаривал банкиршу принять его авуары на хранение, в то время как Шахбазов заявлял обратное — с просьбой обратилась именно Росляк.
Следствие не случайно волновал вопрос инициативы при открытии вклада, поскольку приходилось устанавливать наличие либо отсутствие мотива у лиц, осуществивших последующее хищение денежных средств Шахбазова.
Конечно, элементарная логика вполне могла подсказать, что именно банк искал крупных клиентов, а не наоборот (тем более этот банк в момент заключения депозитного договора находился в орбите пристального внимания ЦБ); именно банку нужны были новые источники фондирования, ради которых он готов был идти на выгодное коммерческое предложение.
И такое предложение, судя по материалам дела, Шахбазову было сделано (с его слов):«От предложения Росляк открыть в банке расчетный счет и обслуживаться там я отказался, потому что меня полностью устраивали условия и сервис Международного банка Азербайджана. Но затем она сделала предложение открыть валютный вклад с условиями, вдвое превышающими рыночные, — 8% годовых. Меня это устраивало. Росляк, правда, также попросила «разбить» ставку: 5% от суммы вклада переводить на счет, 3% — ежемесячно передавать наличными. По ее словам, это было нужно, чтобы не показывать всю ставку Центробанку».
Каждый месяц десятого числа вице-президент Губаренков исполнял функции курьера, привозя в офис на Ружейном конверт с несколькими десятками тысяч долларов (теми самыми 3% годовых).
На момент размещения денег во вклад Шахбазов, с его слов, даже не подозревал о проводившихся Центробанком проверках. Узнал он о них в апреле 2014 года, когда не только перестал получать проценты, но и не мог использовать находившиеся в «Огнях Москвы» деньги для внешних расчетов — банк прекратил исполнять платежные поручения, сославшись на отсутствие средств на корреспондентском счете в ЦБ.
К тому моменту регулятор уже наложил ограничения на прием новых депозитов, фактически перекрыв легальные пути новых поступлений в банк и вывода — старых. Пока сотни клиентов «Огней Москвы» обивали пороги центрального офиса на Басманной, выпытывая у операционистов причину, по которой им отказывают в использовании их же денег, руководство банка, похоже, стало искать пути нелегальные.
14 мая 2014 года, как следует из материалов дела, Росляк предложила Шахбазову схему «спасения» его денег: для этого бизнесмену следовало конвертировать валютный вклад в рубли, а затем приобрести на всю сумму вексель у подконтрольного Росляк ЗАО «Инвестиционная компания «Огни Москвы» (ИК «Огни Москвы»).
То, что предложенная компания контролировалась самой Росляк, она подтвердила в офисе Шахбазова во время расширенной встречи утром 16 мая — эти и другие признания банкирши зафиксировали камеры внутреннего наблюдения.
Именно на этой встрече, в день, когда у банка уже была отозвана лицензия на осуществление банковских операций (и, как следствие, была отключена система дистанционных расчетов — «банк-клиент»), Росляк попросила Шахбазова составить вексельный договор «вчерашним числом», поскольку его деньги уже были использованыбез его же согласия.
Шахбазов согласился на это предложение Росляк, но потребовал от нее личного поручительства по вексельному договору.
Как затем установит следствие, 15 мая с рублевого счета Proford 356 млн рублей ушли на выкуп у банка права требования по кредиту ООО «Волго-Вятская строительная компания».
Хороший полицейский и добрый полицейский
В конце октября 2014 года Шахбазов обратился в ГУЭБиПК МВД РФ с заявлением о хищении с его счета в «Огнях Москвы» 10 млн долларов.
Из заявления следовало, что вскоре после отзыва у банка лицензии Мария Росляк перестала выходить с ним на связь, а в векселях юристы Proford обнаружили признаки подделки подписи генерального директора ИК «Огни Москвы» Любови Трусовой.
Опасения Шахбазова подтвердились. 18 ноября 2014 года на основании материалов оперативников следователь СУ УВД по ЦАО ГУ МВД РФ по Москве Елена Степаненко вынесла постановление о возбуждении уголовного дела № 268235 по признакам мошенничества, совершенного группой лиц в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ).
По версии следователя Степаненко, «неустановленные лица из числа руководства ООО КБ «Огни Москвы», зная, что у иностранной компании Proford на депозитном счете размещены денежные средства в сумме 10 млн долларов, сообщили руководству Proford о предстоящем отзыве у банка лицензии <…> а также сообщили, что для возврата денег надо перечислить их на расчетный счет ЗАО «ИК «Огни Москвы», подконтрольного ООО КБ «Огни Москвы», в счет приобретения векселя».
В день же получения средств мошенники, следует из постановления Степаненко, «с целью создания видимости исполнения достигнутой договоренности представили руководству Proford изготовленные при неустановленных обстоятельствах поддельные векселя, а перечисленные денежные средства похитили».
Кто похитил деньги у Шахбазова, смог бы понять любой здравомыслящий человек, говорит адвокат бизнесмена Магомед Гаджиев: «Достаточно было сопоставить три факта, указанных в фабуле дела следователем Степаненко: преступник знал о том, что у Шахбазова есть депозит в размере 10 млн долларов, преступник располагал сведениями о грядущем отзыве у банка лицензии, наконец, преступник убедил Шахбазова заключить вексельную сделку».
В общем, Степаненко уверенно работала над раскрытием преступления, но после сбора доказательств уголовное дело у нее изъяли, соединили с «делом вкладчиков» и передали старшему следователю Александру Богданову.
Адвокат Гаджиев уверен, что это процессуальное решение автоматически заволокитило следствие: «В «деле вкладчиков» — сложный механизм хищения. Нужно долго разбираться, кто в банке давал распоряжения закрывать вклады людей, кто — физически снимать деньги, кто — как ими распоряжаться. Тогда уже было ясно, что там надо допросить десятки людей — от операционистов до членов правления. В нашем же деле все было просто: вот Мария Росляк, которая попросила моего доверителя открыть вклад, вот видео, где она предлагает схему с векселем, вот результат…»
Гаджиев предполагает, что указания о соединении дела и его передаче подполковнику Богданову поступали из Следственного департамента (СД) МВД, о чем сам следователь намекал во время следственных мероприятий. В Следственном департаменте на вопросы «Новой газеты» не ответили.
Как бы то ни было, Богданов оказался «добрым полицейским»: за три месяца он не только не обнаружил ни одного подозреваемого, но и не увидел ряд важных обстоятельств.
Например, генеральный директор ИК «Огни Москвы» Любовь Трусова, подлинность подписи которой в документах подвергал сомнению Шахбазов, на первом же допросе призналась, что бизнесом никогда не занималась, но в 2012 году решила приобрести компанию без офиса и единого сотрудника за 10 тысяч рублей, а затем продала вексель стоимостью 10 млн долларов, потому что «посчитала предложенную Росляк сделку выгодной».
Вторили Трусовой в своих показаниях следователю Богданову и главбух ИК «Огни Москвы» Ольга Болотина с Марией Росляк: дескать, Трусова действительно была главной, отвечала на звонки, давала распоряжения об изготовлении векселей… И следователю Богданову эти показания, видимо, казались достоверными — даты и действия в них ведь согласовывались.
Следователя Богданова и его руководство почему-то не смутил тот факт, что Трусова одновременно с «ведением бизнеса» работала в банке поваром, а Болотина администрировала сразу несколько аффилированных с ИК «Огни Москвы» компаний, не имевших собственных помещений и сотрудников.
После того как Трусова в своих показаниях настояла, что именно она подписала векселя и другие сопроводительные документы, Богданов вынес постановление о назначении почерковедческой экспертизы. На самом деле экспертиза следствию бы и не потребовалась, если бы Богданов проверил информацию о пересечении Трусовой границы: в период 10—24 мая директор ИК «Огни Москвы» находилась в Германии.
Однако экспертное заключение специалистов ЭКЦ УВД по ЦАО показало, что подпись под векселями и другими документами принадлежала именно Трусовой. Это автоматически исключало преступный состав и переводило историю в плоскость гражданско-правовых отношений.
Когда «Новая газета» опубликовала первое расследование «вексельного дела» (см. № 45 от 29 апреля 2015 года), мы еще не знали, что допрошенные Богдановым свидетели давали ложные показания, а экспертиза была проведена с нарушением закона.
Следствие ведет ГСУ
15 мая соединенное уголовное дело, которое УВД по ЦАО вело к прекращению, было передано в ГСУ ГУ МВД РФ по Москве. Поначалу оно досталось в производство следователю Ивану Анохину.
Первым действием нового следователя почему-то оказался вызов на допрос адвоката потерпевшего Магомеда Гаджиева, у которого интересовались обстоятельствами появления в «Новой газете» копий векселей и поручительства Марии Росляк. Гаджиев, успевший насолить следствию своей волюнтаристской настойчивостью, выраженной в десятках ходатайств, в жалобах в СД МВД (а чуть позже — и в жалобах на Следственный департамент), среди прочего услышал от следователя Анохина вопросы о своей семье: где учатся дети, какими маршрутами обычно передвигается супруга…
После очередной заметки «Новой газеты» дело у Анохина изъяли, передав его подполковнику Ирине Зинеевой. По словам Шахбазова и Гаджиева, после этого СД МВД на время утратил влияние на тактику расследования дела, «развязав следствию руки в отношении отдельных фигурантов».
«Это было заметно даже в мелочах. Например, ГСУ ГУ МВД наше дело выделило в отдельное производство, а СД МВД примерно в это же время уведомил меня об отсутствии оснований для такого решения. В принципе наличие противоположной процессуальной оценки у следственных органов случается, но тут ведь налицо «саботаж» — ГСУ ослушалось СД МВД!» — вспоминает Гаджиев.
Следователь Зинеева направила векселя на повторную комиссионную почерковедческую экспертизу и заново принялась допрашивать всех фигурантов дела.
Одной из первых на допрос была вызвана Любовь Трусова — к тому моменту повторная экспертиза установила, что подпись в исследуемых документах ей не принадлежала.
Из показаний Трусовой: «В период 2010—2014 годов, вплоть до отзыва лицензии, я работала в банке поваром, куда меня трудоустроил муж родной сестры — Вадим Халангот. <…> Примерно через полгода после начала работы в банке Халангот предложил мне за 20 тысяч рублей в месяц подписывать какие-то документы. <…> Я полностью доверяла Халанготу и согласилась. <…> Впоследствии секретари банка стали мне приносить какие-то документы на подпись. Порой это могла оказаться стопка бумаг — и я ставила подпись не менее чем в 20—30 документах. Я не читала их — просто подписывала. <…> Однажды, перед отзывом у банка лицензии, я увидела, что расписываюсь в графе «генеральный директор». Я не придала этому значения, поскольку мне было все равно, мне надо было быстрее подписать документы и идти работать на кухню. <…> Векселя, переданные Proford, я не подписывала».
Кардинально поменяли свои показания и Болотина (признавшаяся, что с Трусовой и Росляк она никогда не общалась, а лишь вела бухгалтерский учет компании по договоренности с Вадимом Халанготом и Александром Башмаковым, за что ежемесячно получала от последнего 3—5 тысяч рублей), и — главное — сама Мария Росляк.
На протяжении всего срока следствия в УВД по ЦАО она не только отрицала свою вину в совершенных в банке преступлениях, но и не могла вспомнить имена, даты, события. Зато в кабинете следователя Зинеевой к Марии Росляк стала возвращаться память: в ходе 14 допросов (копии всех есть в редакции) она рассказала не только об обстоятельствах сделки с Шахбазовым, но и о механизме списания денежных средств вкладчиков, выдаче банком фиктивных кредитов на сумму около 9 млрд рублей, выводе денежных средств за рубеж по фальшивым паспортам сделок и даже «взятке» в 2 млн долларов лицам, пытавшимся «решить вопрос» с Центробанком о неотзыве лицензии у «Огней Москвы». (Об этом мы еще расскажем в ближайших номерах.)
Показания Росляк
Во всех протоколах допросов Росляк в контексте причин крушения банка и хищения денег преимущественно фигурируют фамилии Халангота и Башмакова.
Так, по словам свидетеля, в начале апреля 2014 года Александром Башмаковым был разработан алгоритм «спасения» средств банка, выданных в качестве кредитов коммерческим компаниям, за счет денег вкладчиков. «В результате [предложенной Башмаковым схемы] обязательства банка по возврату денег отдельным вкладчикам должна была принять на себя «околобанковская компания». В качестве основания для перечисления «околобанковской компании» денежных средств Башмаков предложил использовать сделки по купле-продаже векселей, в результате чего бывшие клиенты банка становились векселедержателями, а у «околобанковской компании» возникали безусловные обязательства по уплате бывшим клиентам банка их денег. <…> Башмаков предложил одновременно уступать «околобанковской компании» требования банка к некоторым заемщикам. При этом «околобанковская компания» должна была оплатить банку полученные права требования из средств, полученных ранее от продажи векселей клиентам», — рассказывает в своих показаниях Росляк.
Так, с ее слов, была организована крупная схема по погашению займов банку, а в кооперацию между банком, заемщиками и вкладчиками была встроена ИК «Огни Москвы» — та самая «околобанковская компания».
Надо отметить, что подобная схема практикуется практически всеми коммерческими банками — это позволяет им корректировать нормативы ЦБ в случаях, если некоторые заемщики по тем или иным причинам допускают просрочку в возврате кредитов, что влияет на отчетность банков и провоцирует нежелательные санкции со стороны Центробанка. Но в таком случае, как правило, банкиры предпочитают «перекрывать» просрочку долга заемщиками собственными вкладами, либо гарантируя согласившимся на такую схему вкладчикам аналогичные сумме их депозитов залоги.
Но в «Огнях Москвы», судя из материалов дела, вышли за пределы общепринятой банковской практики — значительная часть кредитов, права требования по которым были уступлены «околобанковским компаниям» (включая ИК «Огни Москвы»), имели признаки фиктивности. Это однажды в своих показаниях признала и сама Росляк, заявив, что «банком были уступлены права требования по кредитам, по которым не было достаточного обеспечения имуществом».
Призрак космодрома
Крупнейшими заемщиками банка, чьи кредиты были выкуплены так называемыми «околобанковскими компаниями» на деньги, полученные от продажи векселей вкладчикам банка, оказались структуры, подконтрольные семье нижегородского бизнесмена Сергея Дегтярева. За последние несколько лет кредитный портфель компаний Дегтярева — ООО «Санлайт», ЗАО «Триллпром», ООО «Санрайз», ООО «Сансет», ООО «Рейнбоу», ООО «Гелада», ООО «Брик», ООО «СК «Апогей», ООО «Атмосфера», ООО «ВИП-СтройИнжиниринг», ООО «ВВСК» (та самая, чей кредит был выкуплен ИК «Огни Москвы» на деньги Шахбазова) — достиг 4 млрд рублей.
Структуры Дегтярева последние годы активно осваивали бюджетные средства: по данным Федерального реестра государственных контрактов, только в период 2013—2014 годов одна из структур его группы, а именно ВВСК, получила от подведомственных МЧС и Спецстрою предприятий более 2 млрд рублей.
Исполнение одного из этих контрактов, связанного со строительством автодороги к космодрому «Восточный», привело Сергея Дегтярева и его дочь Евгению к аресту: Следственный комитет и ФСБ заподозрили бенефициаров ВВСК и «Вип-СтройИнжиринга» в присвоении 300 млн рублей, выделенных на строительство магистрали.
По версии следствия, полученные из бюджета средства компании Дегтяревых направили на погашение долга в ООО «Ланта-Банк», а работы не выполнили. Вскоре, как полагает следствие, путем фиктивных договоров займа Дегтяревыми были обналичены и похищены еще 168 млн рублей. Связаться с представителями Дегтярева не удалось.
Из показаний отдельных фигурантов уголовных дел, связанных с хищениями в банке «Огни Москвы», следует, что компаниям Дегтярева, регулярно допускавшим просрочку в погашении кредитов, благоволила владелица банка Мария Росляк.
Об этом, в частности, говорит экс-предправления банка Денис Морозов: «Мне известно о том, что все обязательства ВВСК были фиктивными, поскольку свои кредиты ВВСК не обслуживала, залоги по ним являлись либо фиктивными, либо их стоимость была завышена, то есть она не представляла собой фактической ценности, кредиты в банк возвращены не были».
Показания Морозова фактически подтверждает и находящийся в международном розыске Вадим Халангот, с которым нам удалось связаться: «Дегтярев — личный клиент Марии Росляк. Кредиты, выданные его компаниям и не возвращенные в срок, — это реальная причина крушения банка. Еще в 2012 году, когда объем выданных кредитов подошел к 2 млрд рублей, правление [банка] уговаривало Росляк прекратить кредитование этого заемщика. Но это не возымело никакого действия. На момент отзыва лицензии задолженность достигла более 4 млрд рублей. Мне известно, что ИК «Огни Москвы» в результате приобрела на деньги вкладчиков требования банка по кредитам следующих структур Дегтярева: ООО «ВВСК» (на сумму 350,3 млн рублей), ООО «Брик» (146,1 млн рублей), ООО «ВИП-СтройИнжиниринг» (136,7 млн рублей)».
По словам потерпевшего Шахбазова, Росляк, пытаясь полюбовно урегулировать конфликт, даже организовывала ему встречу с «другом своего отца» Дегтяревым, на которой последний «предлагал поучаствовать в строительном проекте (за это участие мне надо было еще заплатить 250 млн рублей)».
Письмо Халангота
Вадим Халангот и Александр Башмаков покинули Россию незадолго до того, как их фамилии впервые прозвучали в показаниях Росляк и Трусовой. Обе сообщили, что вскоре после передачи уголовного дела в ГСУ ГУ МВД РФ Халангот признался, что подписи под вексельными документами ставил лично он. С Башмаковым нам связаться не удалось.
Халангот же ответил на наши вопросы, пояснив, что 23 июля он был госпитализирован с острой почечной недостаточностью в одну из клиник Мюнхена, где с 13 августа проходит регулярные процедуры гемодиализа — и потому не смог явиться на допрос к следователю.
По словам Халангота, слова Росляк о его участии в сделках с «нижегородскими векселями» — «это наглая, неприкрытая ложь!», а его заочный арест «свидетельствует о серьезном повороте, даже развороте в расследовании уголовного дела».
Халангот подтверждает, что обещал Трусовой «взять вину на себя» в случае, если к ней возникнуть подозрения со стороны следствия: «Я пытался успокоить находившуюся в испуганном состоянии женщину, поэтому ее показания я понимаю». В то же время Халангот уверяет, что ему неизвестно, кто в действительно подписал вексельные документы.
Со слов Халангота, он присутствовал на разговоре с Трусовой накануне ее вызова на допрос в УВД ЦАО Москвы: «Велись разговоры по поводу дачи показаний о том, что она [Трусова] подписала вексель, ей показывали, как выглядит вексель. Эти беседы проводили специально обученные люди. Но это [дача ложных показаний] было нужно отнюдь не мне, а в первую очередь Росляк, поскольку она руководила данной конкретной сделкой, как, впрочем, и всеми другими сделками с векселями».
Вадим Халангот подчеркивает, что Мария Росляк лично выбирала заемщиков, чьи кредиты должны были быть выкуплены ИК «Огни Москвы»: «Это были в основном кредиты, выданные компаниям Сергея Дегтярева. Под сумму этих кредитов подбирались клиенты с крупными остатками на счетах, которые могли бы купить векселя ИК «Огни Москвы». Этим тоже руководила Росляк. После того как список клиентов был составлен, с ними проводились переговоры. В некоторых из них наряду с Росляк участвовал и я».
Следует отметить, что слова Халангота насчет участия Росляк в вексельных сделках перекликаются с показания Дениса Морозова, заявившего следствию, что именно бывшая владелица банка «внесла предложение о продаже неликвидных активов, то есть невозвратных кредитов, за счет денежных средств клиентов банка».
Свое письмо «Новой газете» Вадим Халангот резюмировал «эмоциональной частью», в которой назвал себя и Башмакова «козлами отпущения» и допустил, что на некоторых свидетелей оказывалось давление: «Но я их не осуждаю. Я не знаю, как бы я сам поступил на их месте. Я — на свободе, а над ними висит дамоклов меч мер пресечения. Вместе с тем есть пределы, которые люди не должны преступать. Я допускаю, что было оказано давление. Но в таком случае приличные люди (через адвокатов) должны были предварительно со мной согласовать. Примерно так: «Знаешь, Вадик, на нас тут так давят, а ты в относительной безопасности. И мы знаем, что ты будешь стоять до конца, чтобы не оказаться в таких условиях, как мы, поскольку у тебя нет другого выхода. У тебя на иждивении двое детей-инвалидов, да ты и сам скопытишься в тюряге через месяц. Возьми, брат, вот это, и вот это, и еще чуть-чуть вот этого на себя. А мы тебе за твое поруганное имя отвалим бочку варенья и корзину печенья!» Так поступают приличные люди. Однако этого не произошло. Вместо этого втихаря состряпали протоколы допросов и плавно «подвязали» нас с Башмаковым ко всем смертным грехам».
…Между тем летом, когда некоторые фигуранты уголовных дел, связанных с хищениями денег в «Огнях Москвы», стали давать показания на Александра Башмакова и Вадима Халангота, Мария Росляк начала избавляться от некоторых ценных активов (по данным Росреестра, сразу несколько элитных квартир в Москве Росляк передала несовершеннолетним детям).
Довольно странные действия для человека, который уверен, что абсолютно заслуженно играет в уголовном деле второстепенную роль свидетеля.
Андрей Сухотин
Источник: novayagazeta.ru
