Берлин — Ральф Фюкс (Ralf Füchs), руководитель близкого к немецкой партии «Союз 90»/»Зеленые» Фонда имени Генриха Белля (Heinrich-Böll-Stiftung), в первой половине декабря побывал в Москве. Сразу после возвращения в Берлин он рассказал в интервью DW о целях своего визита, проблемах, с которыми сталкиваются российские партнеры его фонда, а также дал свою оценку ситуации в России.
Deutsche Welle Господин Фюкс, визиты немецких политических или общественных деятелей в Россию стали непопулярными. Если и ездят, то стараются не афишировать. Вы в этом отношении — исключение, заранее уведомили прессу о поездке. Что привело вас в Россию?
Ральф Фюкс: Я регулярно бываю в России. Как правило, два раза в год. У Фонда Белля уже давно есть представительство в Москве, мы поддерживаем связи со многими партнерами из числа российских неправительственных организаций. Например, с «Мемориалом», но и с женскими или экологическими союзами. Так что у нас есть много причин ездить в Россию и особенно сейчас.
— Почему именно сейчас?
— Многие наши партнеры оказались под растущим политическим нажимом, почти все они объявлены «иностранными агентами». Некоторые организации перестали получать финансовую помощь от зарубежных фондов, поскольку многие американские фонды, например, оказались в списке нежелательных организаций, с которыми запрещены какие-либо контакты. Соответственно есть необходимость подумать и обсудить возможности дальнейшего сотрудничества, найти новые пути оказания поддержки независимым и критически настроенным российским НПО.
— С кем вы встречались в этот раз? Какие темы обсуждали?
— Мы проводили ежегодный форум «Зеленая России», в котором принимали участие примерно 30 политических деятелей, ученых, поддерживающих экологическое движение, представители российского гражданского общества, эксперты, политологи, публицисты. Но я бы не хотел называть имен. Это было бы нецелесообразно.
— Вы сказали, что уже давно ездите в Россию. Насколько изменилась атмосфера, в которой вы общаетесь с вашими партнерами? Изменились ли они сами? Оказывает ли и на них воздействие пропаганда в государственных российских СМИ?
— Наши связи со многими НПО, представителями интеллектуальной элиты или критически настроенными публицистами стали, скорее, даже более интенсивными. Но общественно-политическая ситуация, в которой они находятся, резко изменилась. Особенно сильно это чувствуют представители старшего поколения правозащитников, бывшие советские диссиденты. «Мемориал», например, уходит своими корнями еще в 70-е годы прошлого века. Для этой организации — ситуация просто трагическая. Ее сотрудники — одной ногой в подполье, их клеймят как «иностранных агентов», называют чуть ли не «предателями народа». Для них это все очень горький итог биографии.
Через 25 лет после краха СССР возвращаются авторитаризм, имперское мышление, милитаризм, то есть, все то, с чем они боролись. А ведь эти люди надеялись, что с концом Советского Союза это все ушло в прошлое. Теперь это прошлое возвращается. Многие же молодые представители российского гражданского общества сидят на собранных чемоданах или уже уехали из России.
— И все же. Если обратиться к последним событиям, например, присоединению Крыма к России. Считают ли и ваши российские собеседники это актом аннексии?
— «Мемориал» назвал это присоединение противоречащей международному праву аннексией, что я считаю чрезвычайно мужественным поступком. Ведь тот, кто сегодня открыто говорит в России об аннексии Крыма, рискует уголовным преследованием по обвинению во враждебной пропаганде.
— А каковы в целом, по вашим наблюдениям, настроения в российском гражданском обществе?
— Есть элементы депрессии, отчаяния в связи с происходящим, с пропагандой, затуманивающей мозги. И, тем не менее, российское гражданское общество живо. Есть, что называется, околополитическая сфера, о которой мы на Западе мало знаем. Многие люди участвуют в благотворительной деятельности, выступают за охрану животных, оказывают помощь детям-инвалидам. Все это можно назвать тренировкой демократии, умения брать ответственность на себя, проявлять инициативу.
Активисты гражданского общества научились пользоваться интернетом, который стал важнейшим средством коммуникации. Если запрещают какой-либо интернет-портал, на его месте тут же появляются два или три других. Многие общественные мероприятия снова «приватизируются» — проводятся не публично, а частным образом, на уровне личных контактов. Это тоже немножко напоминает финальный этап Советского Союза. Люди частично уходят в личную сферу…
— На знаменитые «советские» кухни…
— Да, на кухни и в интернет. Но это не значит, что люди стали пассивными. Мне будет очень интересно посмотреть, как будет реагировать российское общество на дальнейшее обострение экономического и социального кризиса. В этом году спад производства составит примерно четыре процента, инфляция — 13 процентов, сокращаются реальный доходы населения. Из-за низких цен на нефть и газ не хватает денег в государственном бюджете.
Очевидно, что времена быстрого экономического роста, постоянно и значительно растущих доходов еще долгие годы не вернутся. Как отреагирует общество, когда будет повышен пенсионный возраст, возрастут налоги, а социальные выплаты сократятся? Удастся ли Путину сохранить поддержку населения путем патриотической мобилизации? Или недовольство экономическим и социальным положением обернется усилением политической оппозиции?
— А проблем на границе у вас не было?
— Нет, проблем на границе у меня не было. Мне совсем недавно обновили российскую визу. Однако в Москву не смогли приехать мои коллеги, которые раньше всегда участвовали в работе нашего форума. Они в российском черном списке невъездных. Это депутаты Европарламента от фракции «зеленых» Ребекка Хармс (Rebecca Harms) из Германии и Хайди Хаутала из Финляндии.
Никита Жолквер
Источник: inosmi.ru
