Так называемая “большая пресс-конференция” Владимира Путина начнется в полдень 17 декабря, если глава российского государства не опоздает, как это с ним часто случается. Подобные пресс-конференции Путин проводит регулярно, начиная с 2001 года, за исключением тех лет, когда президентом России был Дмитрий Медведев. Одной из тем обсуждения, возможно, станет ситуация на Украине. Украинский журналист Виталий Портников говорит о том, существует ли вопрос, который мог бы поставить Путина в тупик, и стоит ли вообще вступать с ним в диалог.
– В общем-то, не нужно быть даже экспертом по телевидению, чтобы понять, что т. н. большие пресс-конференции Владимира Путина планируются заранее. Вопросы явно согласовываются. И все-таки представим себе, что вам дали микрофон, вы получили возможность задать вопрос президенту России. О чем бы вы его спросили?
– Я, честно говоря, не очень верю, что существуют какие-либо вопросы, которые могут поставить Владимира Путина в тупик. В тупик можно поставить ответственного политика. А Владимир Путин безответственный демагог. И на каждый вопрос у него найдется свой ответ. Есть, конечно, вопросы, которые могут привести его в бешенство. Однако это уже не дискуссия, а, скорее всего, его эмоциональная реакция на какие-то вещи, которые он просто упрямо не желает замечать. Тем не менее, если бы был серьезный разговор с Владимиром Путиным, я бы обязательно поинтересовался у него мнением о качестве аналитических центров, которые работают на президента России и на его администрацию. Мне кажется, это действительно очень важный вопрос. Потому что за последние годы, я бы сказал, за последнее десятилетие произошел искусственный отбор некомпетентного ничтожества. Я совершенно уверен, что именно этот отбор приводит к тому, что ни сам президент Путин, ни его администрация, ни правительство России не ориентируются в мире, в котором они живут. В Москве, действительно, не понимали последствий жесткости реакции Виктора Януковича на протестное движение в Киеве в 2013-2014 годов. А потом советовали бывшему украинскому президенту вести себя как можно более сурово с протестующими. В Москве действительно не хотят понимать разницы между суннитами и шиитами в арабском и в мусульманском мире. Отсюда ошибки во вмешательстве в Сирию и в операцию, которая происходит сейчас в этой стране. В Москве действительно не понимают, каковы геополитические цели и намерения турецкого руководства и, вообще, не хотят отдавать себе отчет в существовании концепции тюркского мира, подозрительно напоминающий концепцию русского мира. Я мог бы привести еще огромное количество примеров, которые, как видим, абсолютно не эмоциональны. Это просто докладные записки.
– Это уникальная для России ситуация?
– Нечто подобное происходило в Советском Союзе, когда было принято решение о вводе войск в Афганистан. Тогда вы не смогли бы найти ни в одной советской газете, ни в одном аналитическом журнале даже, ни в одной докладной записке реального анализа различий между фракциями в народно-демократической партии Афганистана, последствий прихода одной фракции к власти для другой и для всего Афганистана. Например, в болгарской газете “Работническо дело” я еще перед вводом советских войск в Афганистан, сразу после “апрельской революции” 1978 года прочитал такой подробный анализ. И как-то так получилось, что мне дальнейшее развитие событий было понятней, чем многим советским журналистам-международникам. Из чего я понял, что и тогда произошел искусственный отбор ничтожеств. А искусственный отбор ничтожеств при анализе событий всегда ведет к краху государства, которое отбирает ничтожеств.
– Я правильно вас понял, что вы вообще не видите смысла в каких-либо интервью с Путиным?
– Такие интервью проваливаются не только потому, что Владимир Путин демагог. Они проваливаются еще и потому, что Владимир Путин живет в одном мире, а западные журналисты – в другом. И смею вас уверить, что во многих случаях западные журналисты куда лучше разбираются в темах, о которых они спрашивают Владимира Путина, чем он владеет информацией по тем или иным вопросам. А потом уже включается очень простой механизм. Журналист, который беседует с Владимиром Путиным, он задает вопросы, думая: “Ну, не может же глава государства столь безответственно относиться к тем или иным событиям. Наверное, он имеет информацию, которой я не располагаю”. А секрет состоит как раз в том, что Владимир Путин не имеет этой информации, не хочет ее иметь, не хочет ее знать; что некому эту информацию до него донести. И что он сам создал для себя ситуацию, в которой нет никого, кто мог бы ему сказать не то что правду, а кто просто мог бы качественно проанализировать то, что происходит. Потому что это качество фактически уничтожено за счет безответственных подхалимов, за счет демагогов, за счет, если хотите, гадалок и звездочетов. Эти люди чуть ли не в штате российских государственных структур.
– Скорее всего, Владимир Путин в ходе пресс-конференции тему Украины все-таки не обойдет. Исходя из того, что вы уже говорили, будут ли украинские власти, простые украинцы следить за тем, что он скажет? Ведь обычно все-таки слова Владимира Путина воспринимаются как некий сигнал…
– Безусловно, я думаю, что интерес к этой пресс-конференции будет, так же как и был интерес к посланию президента России Федеральному Собранию. Но тут интересно даже то, что в Украине следят не только за тем, что Владимир Путин говорит в тех или иных своих публичных проявлениях, а и то, что он не упоминает. Потому что в послании Федеральному Собранию тема Украины и Беларуси, части Союзного государства, ближайшего союзника России, не была затронута вообще. Этих слов не прозвучало, по сути. Посмотрим, что будет на большой пресс-конференции. В какой тональности будет Владимир Путин говорить о тех или иных вопросах, связанных с Крымом, Донбассом, в целом российско-украинскими отношениями. Будет ли вообще говорить. Это будет показательно, с точки зрения и объемов этого разговора, и эмоциональных каких-то тональностей этого разговора. Но сказать, что Владимир Путин теперь говорит некими сигналами, которые обязательно станут очевидны для каждого, кто следит за развитием событий, я бы тоже не стал. Потому что очень часто мы эти сигналы воспринимаем как нечто, что не может меняться на протяжении 24 часов. А российская политика сейчас настолько зависима от привходящих факторов, что любой сигнал можно перешифровывать, изменять, отказываться от собственных слов. Мы это видим на протяжении ближайших лет неоднократно. Путин утратил свои позиции непререкаемого сигнальщика. И это тоже очень важное обстоятельство, которое заставляет с недоверием относиться к любым его словам.
Андрей Шароградский, Александр Гостев
Источник: svoboda.org
