Марк Фейгин, адвокат украинской летчицы Надежды Савченко, побывал в Киеве, чтобы узнать о перспективах ее обмена. Насколько он возможен, и кто затягивает процесс, Фейгин рассказал DW.
Марк Фейгин, адвокат украинской летчицы и депутата Рады Надежды Савченко, которую в России судят, обвиняя в пособничестве в убийстве двух российских журналистов, побывал в Киеве в конце прошлой недели. Пока судебный процесс по делу Савченко, продящий в Донецке, что в Ростовской области, приостановлен, Фейгин выяснял в Киеве, каковы перспективы обмена его подзащитной. О результатах переговоров на этот счет адвокат рассказал DW.
DW: Каковы итоги вашей поездки в Киев?
Марк Фейгин: В Киеве я много с кем разговаривал относительно возможности обмена Надежды Савченко. Я сделал вывод, что процесс идет очень тяжело, и это не проблема Киева, это проблема Кремля. Потому что Кремль в этом смысле непредсказуем. Нельзя сказать, что со стороны Москвы есть готовность к обмену. С другой стороны, нет иной возможности разрешить ситуацию с украинским политзаключенными и фактически заложниками в России.
– Почему?
– В России суд – это как бы производное государственной власти, авторитарной власти. Людей привлекают к уголовной ответственности и сажают совершенно не на основании закона, а из политического произвола, в результате действия репрессивного механизма. Это в основном пропагандистские суды, и суд по делу Савченко – яркое тому подтверждение, о процессуальных вопросах там речь не идет.
– Каковы перспективы обмена Надежды Савченко на Евгения Ерофеева и Александра Александрова (задержанные на Украине граждане России, которые обвиняются в убийстве украинского военного и терроризме. – Ред.)?
– Я думаю, их и поменяют. Во-первых, уже есть такая практика. Вы видели, что Старкова, офицера российской армии, задержанного на территории Украины и осужденного на 14 лет, обменяли на “Рахмана” (Андрея Гречанова, офицера вооруженных сил Украины. – Ред.) То есть, сам по себе такой механизм возможен.
Во-вторых, процессуальные возможности для этого тоже имеются. Европейская конвенция о выдаче позволяет после вынесения приговора отправить Савченко отбывать наказание на Украину, а Ерофеева и Александрова (если они будут осуждены судом на Украине) – по запросу Москвы в Россию. Это возможный механизм обмена. Никаких препятствий для этого нет.
– Но для этого не только Россия, но и Украина должна признать Надежду Савченко виновной. Пойдет на это Киев?
– Чтобы спасти человека, готовы ли вы использовать какие-то ловушки, брать на себя те обязательства, которые, вы заранее знаете, не сможете исполнить? Ведь та сторона тоже знает, что человек не будет сидеть, поэтому, в моем представлении, учитывая всю ситуацию, можно пойти на любые декларативные обязательства, которые вы не собираетесь выполнять. Равно как и Москва никогда не собиралась соблюдать Будапештский меморандум. Когда его подписывали, Россия разве гарантировала территориальную целостность Украине? Поэтому вернуть Савченко домой – это цель. Все остальное – технические детали, которые можно не брать в расчет.
– Какие еще есть возможности вернуть Надежду Савченко на родину?
– Есть возможность просить о помиловании, но нужно, чтобы такое прошение подала сама Савченко, а она категорически отказывается обращаться к Путину. Поэтому эта возможность менее вероятна именно в силу упорства самой Надежды Викторовны.
– Кто ваше контактное лицо в Киеве, кто помогает освобождению Савченко?
– Это лица, близкие к окружению президента Порошенко, кто-то из Верховной рады – это очень разные люди. Сама по себе политическая власть в Киеве содействует защите Савченко. Мы получаем документы от СБУ, работает с Генпрокуратурой, очень тесно сотрудничаем с консульским департаментом МИДа.
Но я не брал с них слова, что могу их имена называть, да и это не имеет значения. Просто мне нужно довести наше мнение до первого лица, которое принимает решения, и услышать хоть какую-то внятную информацию относительно перспектив.
– А есть такие люди в Москве?
– К сожалению, нет. Я и мой коллега Николай Полозов считаемся большими врагами, так как мы участвуем во всех политических процессах. Но дело в том, что мы не являемся переговорщиками, адвокаты не берут на себя эту функцию. Моя задача в другом – так вести процесс, который идет в Донецке, чтобы у стороны, которая пытается вернуть Савченко, было больше возможностей, больше аргументов для того, чтобы доказать – она не виновна.
– И все же, даже если обмен осуществится, насколько это справедливо: двоих российских граждан менять на однугражданку Украины? Ведь в России находятся, как считают в Киеве, еще как минимум 10 незаконно осужденных украинцев.
– Здесь все нелогично. Здесь лучший подход – это компромисс. В свое время солдата израильской армии Гилада Шалита обменяли на 1027 палестинских заключенных. Ценность солдата, офицера, ценность патриота выше чистой арифметики.
Источник: dw.com
