Появилась знаменательная новость. Если не сказать — черная метка. Почему? Сейчас увидим. На Коллегии Министерства обороны Президент Путин объявил, что Россия поставляет вооружения и боеприпасы Свободной сирийской армии, а также поддерживает её действия авиационными ударами. Делается это с целью борьбы с ИГИЛ. Однако эта информация оставляет непонятным ряд обстоятельств.
При вводе войск в Сирию, в начале бомбардировок российское руководство заявляло, что его целью является поддержка Башара Асада, и сделано всё было по официальной просьбе президента Сирии с целью сохранения государственной целостности Сирии.
Естественно поэтому, что вооруженные формирования, воюющие с режимом Башара Асада, стали мишенью российских бомбардировок. И поскольку Путин же публично признал в своих контактах с западной коалицией, что не располагал целями и просил (ожидал) их от западной коалиции, то эти цели выбирались Россией самостоятельно. Они включали Свободную сирийскую армию, — «умеренную» оппозицию, — ведущую борьбу с Башаром Асадом. Запад обвинял в этом Россию и призывал ее бороться с ИГИЛ, а не со своими ставленниками в борьбе с Б.Асадом. Затем начались российские попытки найти контакты с этой «умеренной» оппозицией. Известно обращение Путина к руководству Великобритании о содействии этим контактам, на что был получен отказ. Известно, что при посредничестве Египта российские дипломаты такой контакт установили. В октябре были сделаны предложения открытого характера в адрес Сирийской свободной армии о поддержке ее вооруженных действий против ИГИЛ, на что ответ поступил отрицательный. Сирийская свободная армия отказалась в октябре от этих предложений.
Расклад противоборствующих сторон очевиден. На поле боя войска Башара Асада противостоят войскам ИГИЛ и войскам умеренной оппозиции. Ни о каком политическом объединении, перемирии Свободной сирийской армии и войск Башара Асада ничего неизвестно. Да и трудно его ожидать, потому что за спиной Свободной сирийской армии стоят Соединенные Штаты Америки и западная коалиция, обеспечивающие их ресурсами для ведения военных действий. Неизменна их политическая позиция, из которой следует, что у Башара Асада роли и будущего в Сирии нет, а с его уходом должны пройти объединительные политические процедуры и обновление политического режима в Сирии — без участия Башара Асада. Полагать, что эту линию западная коалиция изменила нет никаких оснований.
Соответственно, каким образом Россия умудряется воевать на стороне и Башара Асада, и Свободной сирийской армии одновременно, когда эти вооруженные силы ведут борьбу друг с другом? Каким образом это может быть, если Россию не приемлет западная коалиция, — ни в части её политических идей об антиигиловской единой коалиции, ни в части политических идей (по крайней мере, озвученных) относительно политического будущего сирийского государства? Каковы гарантии, что вооружения и боеприпасы, поставляемые Сирийской свободной армии, не стреляют по войскам Б.Асада? Да нет таких гарантий. Наконец, каким образом проводятся совместные тренировки и координация с военным руководством Израиля российского авиаконтингента в Сирии, если Б.Асад и Израиль находятся в конфронтации?
Уже не первый раз в российской внешнеполитической линии обнаруживается склонность к неожиданным поворотам. Таким поворотом в украинском конфликте были Минские соглашения, такой поворот мы прогнозировали в виде «минско-дамасских» соглашений относительно судьбы Башара Асада. И некоторые информационные утечки подтверждали такой прогноз. К ним относятся интерпретации таинственного блиц-визита Башара Асада в Москву. И заявления российских дипломатов, что вовсе Россия за Башара Асада и не держится, а стремится к политическому урегулированию, в котором его судьбу решит сам сирийский народ. Да и заявление самого Башара Асада после визита в Москву о том, что он готов уйти, если таково будет решение на выборах, к которым он также готов.
Всё это означает, что не афишируемая, но отчётливо реконструируемая изначальная цель Путина в сирийской инициативе задружиться с Западом, — на основании единого врага в виде ИГИЛ, — доминирует и сегодня. Его способность к маневрам на 180 градусов подсказывает, что судьба Башара Асада предрешена.
Но поскольку никаким политическим урегулированиям и выборам обстановка сейчас не способствует, то поворот на военное сотрудничество с Сирийской свободной армией заставляет предполагать скоропостижный уход Башара Асада с политической арены. Как это может произойти? Самоотставка практически невозможна после тех жертв, усилий, которые связаны с его именем и с многолетней борьбой сирийского государства за свою целостность. Блиц игра в какие-либо политические перевыборы, в которых Башар Асад проиграет и уйдет, на горизонте не видны. Война, однако, идет, какие тут выборы. Остаётся, по формальной логике, предположение, что Башар Асад снимет проблемы — как, примерно, Милошевич, внезапно умерший в тюрьме.
Политика — жестокое дело, и если президент Сирии внезапно заболеет и умрет, или внезапно окажется результативным покушение на него, или внезапно прилетит с неизвестного направления крылатая ракета, взорвёт его резиденцию вместе с ним, — то это не гадание на кофейной гуще, а трагическое и жёсткое политическое прогнозирование. Примерно такое, какое делалось в отношении А.Мозгового и теперь уже и П.Дремова на Украине.
Потом будут разборки — с какого направления прилетела ракета, ровно так, как совсем недавно был спор, кто же разбомбил склады и убил несколько солдат армии Башара Асада. То ли Россия, то ли американская коалиция. Потом эти споры успокоятся, и станет очевидной реализация американского плана переустроения Сирии. Станет наконец видно, как в этот план вписаны инициативы России, если отбросить некоторые характерные для российской внешней политики демонстративные декоративные противоречивые манёвры и пропагандистское вранье.
Для Б.Асада вырисовался выбор: или уйти без почета, а то и хуже (с позором на всю жизнь, как примерно Янукович), или его уйдут насовсем. Тяжелый выбор. Причем делает этот выбор не только Б.Асад.
Таков прогноз. Он может и не сбыться. Если же он сбудется, то тогда будут совершенно непонятны и мотивации входа в Сирию и, тем более, мотивы ухода оттуда. Потому что в новом политическом облике Сирии место для сотрудничества с Россией, тем более в виде нахождения там российских военных баз, не останется. Об этом говорит опыт освоения западными стратегиями Ливии и Ирака. Проигрыш путинской внешней политики по этому направлению практически предопределён. Учитывая этот расклад, российским стратегам необходимо искать наиболее оптимальные варианты минимизации ущерба подобной провальной внешней политики.
Степан Сулакшин
Источник: rusrand.ru
