Политолог, социолог, президент Фонда прикладных политических исследований ИНДЕМ (“Информатика для демократии”) Георгий Сатаров в 1993 году участвовал в работе Конституционного совещания. Это был орган, созданный по инициативе Бориса Ельцина для согласования двух проектов Основного закона – “парламентского”, разработанного Конституционной комиссией Съезда народных депутатов, и “президентского”, созданного при участии Сергея Шахрая, Сергея Алексеева и Анатолия Собчака. Конституционное совещание внесло несколько сотен поправок в “президентский” проект, дополнив его положениями из “парламентского”. Итоговый документ был вынесен на референдум 12 декабря 1993 года. День Конституции был объявлен государственным праздником и просуществовал в этом статусе 10 лет. В 2004 году он стал рабочим днём. Оппозиция считает это одним из проявлений того, как изменилось в стране отношение к Конституции. Что произошло с нашим Основным законом за 22 года, “Фонтанка” спросила у Георгия Сатарова.
– Георгий Александрович, вас называют одним из авторов действующей Конституции…
– Нет-нет, здесь постоянно идёт преувеличение. Я был только членом Конституционного совещания, а таких было 800 человек. Так что не надо преувеличивать мой вклад.
– И всё-таки к принятию Конституции вы имели вполне конкретное отношение. Что это такое произошло с вами 12 декабря?
– Ничего нового: очередное беззаконие. Я стоял в одиночном пикете, подошли менты, попросили пройти с ними.
– Одиночные пикеты у нас, кажется, пока не запрещены. Наоборот – такое право гарантировано вот как раз этой самой Конституцией. Как вам объяснили “просьбу”?
– А никак не объяснили. Никак. Я, конечно, попросил, но они ответили – мы, мол, там вам всё объясним. Сопротивляться мне, понятно, не хотелось. Чтобы совсем уж не вводить их в искушения. А поскольку протокол мне так и не вручили, а выперли из участка, я так и не знаю, что они мне там инкриминировали. Но то, что они там сидели, как обычно, фальсифицировали, – это очевидно. Потому что протоколы собирались подписывать люди, которых на месте просто не было. Это их профессия, и мы об этом открыто заявили.
– И что вам ответили?
– Нам ответили: “У вас же есть возможность потом оспорить в суде?”. В общем, ничего нового. Абсолютно стандартное беззаконие, ставшее уже постоянной практикой.
– Только тут ещё занятный момент, что произошло всё в День Конституции.
– Да плевать им на это! Это для нас с вами в этом есть, скажем мягко, занятный момент. А им плевать с высокой горы.
– Зачем вас задерживали?
– Насколько я знаю, это было решение, принятое на уровне мэрии Москвы. Федеральная власть не хотела в это вмешиваться. Это моя информация из разных независимых источников. Мне она представляется правдоподобной. Так что когда московская власть говорит, что на них давят, их надо посылать к матери. Они сами готовы давить кого угодно.
– Понятно. Пикет-то ваш чем и кому мешал?
– Наш пикет им, возможно, и не мешал. Но это следствие первоначального антиконституционного решения. Антизаконного – по их же собственным законам. Которое принято московской мэрией. Понятно, что такие решения сопровождаются неформальными пояснениями: всё недопустимо, гнать, гнобить, припаивать и так далее. Ну а дальше по этому решению работают несчастные исполнители. Которые прекрасно понимают, что заняты беззаконием.
– Как вы считаете, сейчас, в сегодняшних условиях, могла быть принята эта Конституция – или она была бы другой?
– Вот у нас за время действия одной этой Конституции было три президента. И это было три абсолютно разных, несопоставимых, президентства. При одной и той же Конституции. Конституция работает только тогда, когда она исполняется. А исполняется она только тогда, когда это нужно гражданам. Вот и всё.
– Граждан, которые поддерживают нынешнего президента и нынешнее президентство, как раз большинство…
– Нет уж, извините, это – миф. Это полная ерунда.
– Да-да, мы с вами недавно это обсуждали. И всё-таки: раз Конституция так массово, как вы говорите, не исполняется, может, пора её менять?
– Менять надо психологию и политическую практику граждан. Без этого всё бессмысленно, какую бы хорошую Конституцию вы ни написали. Я вас уверяю: есть транзитные страны с проблемами не меньшими, чем у нас, но конституции там гораздо более выверенные и совершенные.
– Ну, в Советском Союзе тоже текст Конституции был вполне выверенным и совершенным.
– Да нет, это была идиотская Конституция. Но Михаил Александрович Краснов (юрист, специалист по конституционному праву, профессор Высшей школы экономики, – “Фонтанка”) занимался сравнительным конституционным анализом, и после очень серьёзных изысканий и сравнений он сказал мне: ты прав, дело не в тексте, дело в практике.
– Какие страны вы имеете в виду?
– Транзитные – это страны, которые с помощью в том числе и принятия демократических конституций пытаются перейти к другой политической системе.
– Вот у нас это движение шло с конца 1980-х, и принятие Конституции было вехой. Но 22 года – для истории очень маленький отрезок. Мы ещё движем куда-то, у нас временная остановка, мы уже “приехали”?
– Сейчас это уже давно движение в обратную сторону – к феодализму. Конечно, 22 года – это действительно маленький отрезок. Но то, что было до “нулевого” года и то, что происходит после, – это разнонаправленные движения.
– “Нулевой” год – это, если я вас правильно поняла, начало президентства Путина. Вы хотите сказать, что дело лично в нём?
– Да нет, не нужно преувеличивать его значение! Дело в гораздо большей степени в нас.
– Что мы такого сделали, чтобы движение пошло в другом направлении?
– Видите ли, постреволюционные периоды, связанные с некими откатами назад, происходили в разных обществах. Существует такое понятие, как усталость от революции. У нас на это накладывались и 70 лет советской власти, и предыдущая монархия. У нас было не так уж много периодов движения к демократии. Наверное, всего три: при Александре Втором, при Временном правительстве, если угодно – в начале XX века, и то, что началось при Горбачёве и продолжилось при Ельцине. Это не так уж много. Так что происходящее сегодня – это наши проблемы, и нужно начинать менять, прежде всего, себя. А потом уж думать, как мы изменим власть.
– Раз “откаты” бывали у многих, может, это – явление временное, часть общего движения вперёд?
– Нет-нет. Представьте: вы поднимаетесь по лестнице, а потом споткнулись на втором этаже, скатились вниз, но говорите, что это – часть движения на третий этаж.
– Ну, да. Я же всё равно иду на третий этаж. Скатились, встали и дальше пошли.
– Это если встанем. Если уцелеем. А как раз с этим есть проблемы.
Беседовала Ирина Тумакова
Источник: fontanka.ru
