В интервью меня нередко спрашивают: может ли Северная Корея отказаться от ядерной программы и какова позиция РФ по данному вопросу? В последнее время эти вопросы участились по двум причинам.
Во-первых, южане сделали очередное «смелое предложение»: 15 ноября на саммите стран «Большой двадцатки» в Анталье, Пак Кын Хе заявила, что в случае отказа Пхеньяна от ядерного оружия и перехода к открытости и сотрудничеству, в инфраструктуру СК будут направлены крупномасштабные инвестиции, которые могут достичь 63 млрд долларов. В качестве конкретных путей обеспечения данных крупных инвестиций южнокорейский президент предложила создать «Банк развития Северо-Восточной Азии», а также использовать возможности Азиатского банка развития (ADB) и недавно созданного Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (AIIB). Пак Кын Хе призвала международное сообщество поддержать ее инициативу.
Во-вторых, среди южнокорейских политологов распространяется мнение о том, что на предстоящем в мае 2016 года съезде Трудовой партии Кореи, КНДР может объявить о замораживании своей ядерной программы. В частности, с таким докладом выступил эксперт Института национального объединения Пак Хён Чжун. По его мнению, полностью от ЯО Север не откажется, но «может провозгласить мягкий курс, направленный на мир и дипломатию с соседними государствами» для того, чтобы расположить к себе Соединенные Штаты и Южную Корею.
Что ж, это повод коротко объяснить ситуацию. Востоковеды не случайно говорят именно о «ядерной проблеме Корейского полуострова», ибо ЯПКП суть результат целого ряда процессов, связанных не столько с внутренней ситуацией в КНДР, сколько с внешнеполитическим контекстом.
Российская Федерация последовательно выступает за безъядерный Корейский полуостров и против распространения ядерного оружия вообще. Во-первых, это связано с тем, что Россия как страна, обладающая ядерным оружием, не заинтересована в расширении Ядерного клуба. Нашей стране выгоден миропорядок, когда ядерным оружием обладает только ограниченное число сверхдержав. Во-вторых, как постоянный член Совета Безопасности ООН, Россия обязана поддерживать курс Организации Объединенных Наций на нераспространение ядерного оружия.
Такова наша официальная позиция, которая никогда не менялась и которая четко отражается в заявлениях первых лиц страны и ее официальных документах. Однако эта «идеальная» позиция вынужденно корректируется целым рядом факторов, связанных с изменениями существующего миропорядка.
Первый фактор – падение авторитета международных организаций. Иракская и ливийская ситуации показали Пхеньяну, что наличие ядерного оружия является гарантом защиты от вражеской агрессии, а попытки идти на уступки или надежда на помощь союзников – нет. И хотя демократические СМИ полагают, что у Вашингтона и Сеула нет планов свержения режима, на деле таковые существуют и постоянно корректируются и дорабатываются. Иное дело, что вероятность их реализации зависит от политической конъюнктуры.
Второй фактор – революция в военном деле, благодаря которой ядерное оружие давно перестало быть «супероружием», но остается эффективным средством сдерживания оружия следующего поколения. Его электромагнитный импульс способен выводить из строя беспилотные боевые устройства, применение которых станет типичным для военных конфликтов будущего, противопоставляющих промышленный потенциал одной страны человеческому потенциалу другой.
В этом контексте наличие ядерного оружия у КНДР – следствие, а не причина напряженности. И потому для того, чтобы КНДР могла разоружиться в обмен на гарантированную безопасность, в регионе и в мире должны произойти радикальные политические изменения. Иначе случится ситуация, при которой как только Пхеньян разоружится, по нему ударят, найдя нужный повод. Пхеньян полагает такое развитие событий вероятным, мы – тоже. К тому же, нынешний миропорядок не позволяет быть уверенным в том, что встречные обязательства партнеров Пхеньяна будут выполнены. От Пхеньяна требуют необратимых действий, в то время как действия его партнеров вполне обратимы. Разрушенный реактор невозможно восстановить, в то время как нарушить соглашение или прервать поставки энергоресурсов несложно. Судьба Рамочного соглашения – это хороший урок того, кто как ведет дела.
Что же до «угрозы миру», то, даже при самых фантастически оптимистичных оценках северокорейского ядерного потенциала, не видится возможности северокорейской агрессии – ее перечеркивает существующий политический контекст. Политическими самоубийцами северокорейское руководство не является, а начинать войну при отсутствии комплексного наступательного потенциала – фантастично. Более того, в ситуации военного конфликта гипотетическое применение ядерного оружия не позволит Пхеньяну достичь никакой стратегической цели, но гарантированно спровоцирует ответный удар гораздо большей мощи. Куда реалистичней сценарий – применение Пхеньяном ядерного оружия в ответ на агрессию внешних сил, но в этом случае угрозы исходит НЕ от Северной Кореи.
В этом контексте есть все основания считать, что ядерная проблема Корейского полуострова включает в себя и американское ядерное оружие, потенциально находящееся на территории Южной Кореи или нацеленное на КНДР. Легко вспомнить, что даже когда Север не был ядерной державой, то в нарушение принципа ядерного паритета он был мишенью для американского оружия. Определенные опасения вызывают и южнокорейские попытки подготовить базу для овладения собственным ядерным оружием. Хотя сейчас такая вероятность невелика, в определенной политической ситуации подобное решение может быть принято, и эта идея уже озвучивается радикальными представителями правого лагеря Республики Корея.
И уж если вспоминать ядерную программу РК, то заметим, что к ядерной карте Южная Корея прибегла тогда, когда традиционная система региональных блоков, в рамках которой каждое из корейских государств находилось под «ядерным зонтиком» своего «сюзерена», оказалась на грани распада, и Сеул чувствовал необходимость найти способ в одиночку противостоять Пхеньяну.
Исходя их вышеперечисленного следует, что в сложившейся ситуации денуклеаризация КНДР невозможна. Корни ядерной проблемы лежат за пределами Корейского полуострова. Однако можно осуществить эффективный комплекс мер по замораживанию ядерной проблемы на текущем уровне, снизив вероятность того, что Северная Корея будет эффективно развивать свой ракетно-ядерный комплекс. Однако альтернативы переговорному процессу нет. Хотя бы потому, что он создает площадку для оперативного обмена мнениями и решения трудных вопросов. Поэтому Россия поддерживает желание КНР активизировать процесс шестисторонних переговоров, добиваясь решения вопроса исключительно политико-дипломатическими средствами.
Но ограничение возможностей Севера в этом вопросе должно идти рука об руку с устранением тех причин, которые вынуждают руководство КНДР принимать соответствующие политические решения. Так, Россия считает категорически неправильным отказывать любой стране в праве на мирный атом или мирное освоение космоса. Следует учитывать, что на самом деле «сделать бомбу» проще, чем построить электростанцию. Кроме того, мы учитываем, насколько ядерная энергетика важна для обеспечения энергетической безопасности как Северной, так и Южной Кореи.
Конечно, Россия заинтересована в том, чтобы на ее границах не возникали «горячие точки». Если обеспечение их отсутствия связано с наличием в Северной Корее сил ядерного сдерживания – это не очень хорошо, но лучше, чем военный конфликт или политический кризис, спровоцированный Сеулом или Вашингтоном.
А что до 63 миллиардов Пак Кын Хе, то КНДР постоянно подчеркивает, что Пхеньян не намерен обсуждать ЯПКП с Сеулом, видя эту проблему как элемент отношений с США, где позиции Пхеньяна и Вашингтона слишком сильно расходятся. К тому же существуют серьезные сомнения, что и другие страны, и международные финансовые структуры согласятся на гигантские и рискованные инвестиции в Северную Корею, при том что Южной Корее самостоятельно таких денег не найти. И потом, инвестиции – это очередной журавль в небе, а про обратимые и необратимые действия мы уже писали.
Константин Асмолов,
Источник: ru.journal-neo.org
