Арнольд Хачатуров поговорил с политологом Глебом Павловским о войнах, истериках, развале Системы и страшной сказке по имени Российская Федерация.
— Российские бомбардировщики не представляли для Турции никакой угрозы — в этом, кажется, не сомневается никто. Вы согласны с мнением, что решением сбить самолет Эрдоган надеялся заработать политический капитал внутри страны, сконструировав собственный «тюркский мир»?
— Тюркский мир — такой же мыльный пузырь, как и русский мир. В начале 1990-х парни из Вашингтона пытались было строить вокруг Турции этот самый мир, подтягивая к нему постсоветскую Центральную Азию. Турция как демократическая, светская страна должна была стать флагманом в регионе, но из этого ничего не вышло. Теперь Эрдоган разыгрывает султана. Зато мы еще сильнее расцарапаем себя, рубанем поглубже, чтобы показать, насколько мы в ярости. Важно, что мы рубим по тем коммуникациям, без которых сами существовать не умеем. РФ — это государствообразный финансово-торговый пузырь на мировых рынках. Глобальный сверхпузырь. Он висит на коммуникациях, без которых наша экономика даже капусту выращивать затруднится.
Санкции и антисанкции — это большой мировой бизнес, вокруг которого всегда есть лоббисты, кому все это выгодно. Всегда есть те, кто рад убрать вас с рынка. У антисанкций тоже мощный лоббистский блок. Министры выходят и говорят: мы все возместим. Всем понятно, что эти люди лгут — они просто рубанули по коммуникациям, внося добавочный хаос в нашу экономику. А никто не может замерить, какой предельный уровень неуправляемости еще вынесет Система. Это уже не вопрос объема ее резервов, а ликвидация предсказуемой среды как таковой.
— Неожиданный выпад Эрдогана подрывает устойчивость Системы, расшатывает ее?
— Система не шатается, но однажды вдруг она встанет, и момента вам не угадать. Ее устойчивость только в ее подвижности. За эти 25 лет она почти ни разу не притормозила, хотя были попытки. Последний раз в нулевые, что обернулось неудачей. Ведь остановиться — это значит стать государством, признав жизнь страны как устойчивый политический и моральный ландшафт. Но для этого все должны начать принимать всерьез страну, в которой живем, обживать ее. Проще требовать картин сильного государства, но такое кино не бесплатно. Мы приводим в движение платформы глобализации, о которой почти ничего не знаем, кроме пары-тройки финансовых секторов. А там, на Ближнем Востоке, есть много чего! Когда делаешь «разворот над Донбассом» и оказываешься войсками на Ближнем Востоке, идешь на то, от чего благоразумно уклонялись цари и генсеки. И вдруг узнаешь, что есть какие-то «сирийские туркмены», о которых никогда не слышал.
Путин, как Миклухо-Маклай, открывает для России всё новые народности и субкультуры — и всё более дорогой ценой. Зато все они умеют и хотят поиграть с нами. А если наш фронтовой бомбардировщик можно сбить истребителями времен войны в Заливе, значит, не так уж мы страшны?
Система вошла в предфинальное состояние. Но она еще может довольно долго двигаться в нем, изобретая новые эскалации. Тем более имея таких партнеров, как Эрдоган: ему тоже нужны враги. Часто говорят про гибридность нашей системы, понимая это как ее несоответствие какой-то идеальной модели. На деле гибридность — это просто очень слабая власть, оборудованная инородными для нее инструментами чужой силы. Она умеет их только включать и запускать, но их силу предоставляет другим. А сама приближается к истощению.
— Что именно истощается — PR-ресурс, готовность людей беднеть ради геополитического величия?
— Способность получать удовольствие от бесцельного риска. Наш PR-ресурс — это мы сами, с обширным набором перверсий и форм наслаждения неестественной жизнью. Все кричат: ах, мы устали от застоя! А им — бабах — Крым, Украина! Кричат: ах, ужас, как аморально! Им — бабах — Сирия! Это создает ощущение полноты жизни, держит в трепете. Вроде дискотеки впотьмах в обесточенном Крыму.
Но кинотеатр эскалаций я бы не называл пиаром. Проще говоря, это подделка реальности. Еще в советской системе народился блок идеологической подделки реальности. Он воспитал те кадры некомпетентных идиотов, которыми насыщены наши элитные круги по сей день. Теперь реальность подделывают не идеологически, не доктринально, как в советской системе, а хаотически. Вчера сбили самолет — а сегодня вы узнаете, что был геноцид армян, а еще через неделю будет уголовное наказание за его отрицание. Это жизнь в поддельных декорациях. Часть из них реалистична, но ты не знаешь, какие именно, и всех это сильно дезориентирует.
— Но экономические санкции, бьющие в первую очередь по населению, нагнетание политической обстановки… Не надоел ли людям этот бесконечный спектакль?
— Думаю, ответ на ваш вопрос хотели бы иметь все, даже Путин в Кремле. А пока, если «надоело», — хватил стопарь и закусил подорожавшим помидором. Важный момент в другом: Система стала делать то, чего раньше не делала, — раскрываться. Теперь она стоит без маскировки, без кожуха, и всем ясно, как она работает. Ведь нам до сих пор не до конца ясно, как работала советская система. Хотя мы и узнали массу подробностей ее устройства. А в РФ был шарнир, позволяющий имитировать государственность: Центр. Центр опережал тем, что постоянно мониторил угрозы: о чем вы думаете? Чего хотят пенсионеры? Какие волнения испытывают дальнобои? До того как население созреет, чтобы возразить, Центр уже впереди и сам выходит с предложениями к населению. А далеко позади, вдогонку оппозиция с ее вечным вопросом: «Почему у нас все не так?!»
Я люблю сравнение с кубиком Рубика — там простая формула, которая позволяет делать на вид волшебные вещи. Ты крутишь кубик, а он не распадается — верткий, собака! При этом внутри он совсем не хитер. Так сегодня всем видно, как работает центральный шарнирчик РФ. Шарнир Кремля — поиск или выдумывание экстремальных угроз, их эскалация — с продажей защиты от угроз. Если видите, что люди мирно обжились в стране и начинают хотеть большего, просто создаете угрозу: всем, здесь и сейчас. Все внутри страны должны почувствовать опасность, сплотиться и требовать от Кремля «сильных мер». Но что, если дальше — игра с реальными игроками, как в Сирии?
Ближний Восток — место, где никто за последние 100 лет не сосчитал даже числа игроков, играющих с вами. Там геополитическое «лего», от каждого удара собирающееся в неожиданные комбинации, о которых они сами вчера не знали. ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация) — то же «лего» из кусков «Аль-Каиды», офицеров Саддама, суннитских общин, катарских денег: ничто по отдельности не опасно, а перспективы конструирования беспредельны. Но все прекрасно, пока мы играли сами с собой, а не с таким же, как мы. Эрдоган смотрел-смотрел, завидовал Путину, а потом решил и сам блефануть. Султан он, в конце концов, или не султан?
— Причем блеф Эрдогана выглядит гораздо увереннее: за ним стоят НАТО и военное превосходство турецких вооруженных сил в регионе.
— Сбить русский бомбардировщик — азартный шаг, на который никогда не пойдет другая страна НАТО. Турция вбросила в игру свой мяч и теперь разыгрывает. Мы же блефовали, выйдя на Ближний Восток без опорной коалиции — ни единого надежного союзника, с умопомрачительной гипотезой, будто из Асада выйдет второй Кадыров. Стратегическая авантюра и блеф, но ведь поначалу блеф срабатывает. Не подвергнут же нас ядерной бомбардировке из-за Сирии? Ситуация кажется застрахованной, как вдруг появляется Эрдоган и говорит: нет, со мной вы не договорились. Тогда вопрос: мы готовы воевать с Турцией, у которой в армии 700 тысяч человек? Нет.
Остается изобразить крайнюю степень ярости, выместив зло на помидорах и своем населении. Пока мы себя расцарапываем до крови, мы страшны, но страшны только в первый момент. Когда мы в истерике оборачиваемся к Турции, турок мы не впечатляем. Хотя, в отличие от европейцев, они большие прагматики и тревожно считают урон. В то же время турки очень ценят силу и блеск османской мужественности, которую показал Эрдоган.
— Нет ли у вас ощущения, что ИГИЛ сегодня — это отчасти ширма для борьбы за собственные интересы на Ближнем Востоке, которые абсолютно различны у каждого игрока?
— В нашем мире все ширмы — самодвижущиеся. Тест на политического дурака — вопрос: «Кто стоял за теми, которые стоят за всем этим?» Американцы считали бен Ладена удобным прикрытием, чтобы достать из рукава и натравить на «красных» в Афганистане. А у того свои интересы. ИГИЛ тоже явно финансировали страны Залива, но что с того? Они проинвестировали в своего могильщика, никакого влияния они не имеют. С первых демонстрационных казней видно, что ИГИЛ — это театр ужасов для современных масс-медиа. Еще 10—15 лет назад современное масс-медиа означало западное медиа, а сегодня это глобальная среда: они такие же «западные», как «русские», «исламские» или «китайские». ИГИЛ ставит сцены для мира. Уничтожение античных реликвий — это нуар для народов Запада, прочим плевать на ассирийских львов. Этот театр укрупняет банду, превращает ее в серьезного игрока. Затем, очень важно, что банда умеет не просто захватить сцену и перепугать всех, но и организовать попкорн для целевой аудитории.
— Но само деление — Асад, оппозиция и ИГИЛ — ведь очень условно. В реальности положение дел больше похоже на спутанный клубок.
— Это мнемонический принцип: чтобы не сбиться, мы придумали систему из трех тел. Путаница скрывает то обстоятельство, что у каждого из игроков есть невидимые извне ограничения. И политика в этих местах состоит в ясном понимании того, кто чего не может сделать, — и в игре с этим невозможным. Там фрагментированная реальность с очень жесткими, но невидимыми границами. Надо уметь запирать игроков, разбирая каждое «лего».
— Выглядит ли сегодня Сирия как место, где действительно может вспыхнуть конфликт мирового масштаба?
— Место будущего мирового конфликта может быть любым. Помните, как начинал пороться мировой холст с кризисным очагом папы Карло? Смешно вспомнить: осень 2013 года — плохой президент Янукович, хороший парень и журналист Мустафа Найем да еще пара людей в Кремле. Можно ли их считать коллективным Гаврилой Принципом XXI века? Янукович был уверен, что манипулирует всеми — и Брюсселем, и Москвой. Казалось, что в худшем случае ничем, кроме перевыборов на Украине, ситуация не грозит. Но все продолжается, и мы не знаем, на чем остановится. Кто сказал бы весной, что граница Сирии и Турции — место возможного Армагеддона? А ведь вся сирийская авантюра начата, в общем, с иранской подачи. Весной иранский Генштаб предложил свою стратегическую игру, описав свои позиции в Сирии как блестящие. Все, чего хотел Иран, — подстраховать Россией свои тылы, чтобы начать вовсю торговать нефтью. А мы хотели вылезти из донбасского капкана. Нет великих злодеев, но все не на уровне той реальности, которой они хотят порулить.
— Еще мы очень стремились вступить в коалицию с Западом. Что в этом плане изменил инцидент с Турцией?
— Это по-прежнему не исключено. Но американская игра — сознательно затягивать именно те процессы, к которым мы явно стремимся. Если мы чего-то добиваемся, они нас притормаживают. Их расчет, думаю, ошибочный — на финансовый износ Системы. Тем не менее может появиться коалиция, в которой США будут со стороны изображать лидерство (не очень понятно, в чем бы оно состояло), а нас подключат с другой стороны, через Францию.
— На недавних переговорах с Олландом Путин вроде бы согласился впредь наносить удары исключительно по позициям террористических организаций в Сирии. Могут ли наши власти действительно на это пойти? И означает ли эта новая договоренность признание того факта, что до сих пор мы бомбили сирийскую оппозицию?
— В нашем сознании никакие факты не связываются — у нас хорошая стирающая головка. Можно открыто противоречить себе, и никто об этом не вспомнит. Очевидно, Система не чувствует себя связанной какими-то ценностями. Понятие свободы для нее — это свобода от необходимости принимать ценности во внимание. С другой стороны, ценности там есть, но глубоко спрятаны в комплексах — в виде травматических фобий, нечистой совести и т.д. Здесь сфера глубинной психиатрии. Например: кого в Системе считают врагом на самом деле? Враг внутри, но это не либералы, а население РФ, взятое как «толпа». С точки зрения кремлевской команды, она правит ордой нигилистов и хулиганья, шоферюг, криминальных подростков и стариков, которые, дай им волю, при первой возможности развалят государство. Вообще, если восстановить реальные политические ценности нашей элиты, выйдет необычная картина.
Но я отвлекся — переиграть мы всегда можем все, но ничего не умеем сделать пунктуально. И как вы разметите территорию Сирии, избавив местных игроков от соблазна создавать вам конфликтные ситуации? Согласие не бомбить оппозицию Москва продаст незадорого, если возникнет тень шанса на такую коалицию. Потому что в одиночку РФ ничего не может — не только на Ближнем Востоке, но и в Белоруссии, Молдавии и Донбассе.
— Может, лучше было бы свернуть сирийскую кампанию — или же момент для быстрого ухода уже упущен?
— Я с самого начала говорил, что идеальным сценарием был быстрый вход — и моментальный выход из Сирии. Момент для этого действительно упущен. Вообще в политике расчет времени ухода, ловкость отступления — великое дело. Не зря до сих пор вспоминают поворот Примакова над Атлантикой. Если бы, нанеся ряд ударов ракетами Каспийской флотилии и показав, что ракеты у нас есть и работают, мы так же «развернулись над Дамаском» домой — было бы превосходно. Мы упустили момент, когда можно было выбрать цель, накрыть ее и сфотографироваться на фоне античных руин Пальмиры под флагом РФ. Но теперь уже не мы играем — теперь играют нами. Выяснилось, что и иранские войска в Сирии ничего особенно не могут. Не Путин играет на Ближнем Востоке, а Эрдоган играет, Путиным в том числе. Мы злимся, думаем, чем отомстить — то ли нанести себе еще какой-то вред, то ли, затеяв новую эскалацию, угодить в очередную ловушку.
Как в фильме про злого клоуна: «Ой, он уводит мою аудиторию!» — Эрдоган пришел и увел аудиторию Путина. Мы оскорблены — и тут же входим в режим саморазрушения. Всякий раз при эскалациях система оказывается перед выбором: зайти слишком — либо отхлестать себя по щекам, на $16 миллиардов потерь по турецким контрактам.
С политической точки зрения, открылся простой способ разрушить Россию — раз в год приводить Кремль в бешенство. Мир не заселен ангелами, и тот, кто хочет нанести по нам удар, теперь знает, как это сделать. Просто создавать унизительные для Кремля публичные ситуации, из-за которых власть набрасывается на свою страну, доламывая то, что осталось от российской экономики. Простая технология игры — на истеричности правящей команды.
— Поэтому вы считаете, что существование Системы подходит к концу?
— Пожалуй, да, этот интересный, насыщенный период русской истории подходит к концу. Ложные ценности при неуважении реальности, уход от тяжелого труда построения государства ради телеспектаклей Системы РФ.
При этом многие проявили талант, мужество и новаторский подход. РФ — это удивительная, глобальная инновация. Страна и сегодня держится на теневой, но массовой инновационной деятельности населения. И тем жива. Инновационно действуют ларечники, дальнобойщики, люди в банках и в гаражах, парни в Кремле. В такую среду некуда вклиниться с их силиконовыми стартапами: у нас тут вся страна — ежедневный start-up! Думаю, Систему еще будут долго изучать, когда она кончится, и хочется верить, что изучать ее станут все-таки в государстве Россия. Это был важный опыт того, как из глубоко антигосударственной, нигилистической игры с собственным населением, миром и безопасностью государства не вышло. А те, кто так играл, сами теряли человеческий облик.
— Вместе с ними «расчеловечиванию» подвергается и все население.
— Мы все — «население». Все мы наслаждались этой Системой, хотя после станем яростно все отрицать. Мировой театр с доставкой попкорна к местам, оттого со своих мест так трудно встать и уйти. Малоподвижное, пугливое, инфантильное общество, лежа на диване, смотрит ТВ про кисельные берега. Буквальная реализация мечты русских сказок про Иванушку на печи. Первый президент России Борис Ельцин хотел дать людям возможность отдохнуть от страшной истории и пожить в сказке. Не знаю, отдохнули вы или нет, но в страшной сказке мы теперь точно живем.
Арнольд Хачатуров
Источник: colta.ru
