Кто может стать посредником при урегулировании конфликта?
Участие российских ВКС в сирийском конфликте на стороне президента Б. Асада вызвало жёсткую риторику в отношении действий Москвы со стороны президента Турции Р.Т. Эрдогана. Турецкий лидер назвал их «неприемлемыми и ошибочными». Инцидент со сбитым российским бомбардировщиком довёл до критической точки накал противостояния Москвы и Анкары.
Объяснение столь крайне обострённой реакции Анкары на действия российской стороны следует искать прежде всего в истории российско-турецких отношений. Здесь уместно вспомнить, что Российская и Османская (в Европе её называли Оттоманской) империи воевали 12 раз. При этом Россия семь раз одерживала победы, а Блистательная Порта только 2 раза. Остальные войны закончились вничью. Войны велись за контроль над Северным Причерноморьем и Северным Кавказом, потом за Южный Кавказ и за права судоходства в черноморских проливах, а во второй половине XIX века за освобождение христиан от османского господства. В общем счёте русско-турецкие войны охватывали период длительностью 351 год (1568-1918), в течение которого Россия и Турция находились в состоянии войны 69 лет. В среднем, промежуток между войнами составлял 25 лет.
Всё это отражается на современной геополитике Турции и России. Обе империи распались, но остались фантомные боли и мечты о возрождении былого величия, с одной стороны в виде создания Евразийского союза под руководством России, а с другой стороны – предпринимаются попытки реализации проекта интеграции тюркского мира под эгидой Турции.
Идеологической основой последней интеграции являются пантюркизм и неоосманизм, как основа возрождения турецкой неоимперии XXI века.
Своё влияние Анкара пытается распространить на всё южное постсоветское пространство: Азербайджан, Туркмению, Узбекистан, Киргизию, Казахстан, а также Крымский полуостров, Татарстан, Башкирию и некоторые районы Сибири.
Но самой горячей точкой российско-турецких отношений остаётся Нагорный Карабах, где Москва и Анкара, не особо скрываясь, поддерживали противоборствующие стороны. Теперь турки не сдерживают, а прямо подталкивают азербайджанцев к новой войне. Так, 26 ноября премьер-министр Турции А. Давутоглу заявил, что Турция намерена вмешаться в конфликт в Нагорном Карабахе и поддержать Азербайджан в борьбе за «возвращение оккупированных территорий». «Турция сделает всё возможное, чтобы оккупированные территории Азербайджана были освобождены», – подчеркнул глава турецкого правительства. Это уже военная риторика. И момент для возобновления Карабахской войны для турок почти идеален: учитывая сложные отношения с Грузией, россиянам будет крайне трудно поддерживать армян и своих миротворцев в Гюмри в случае серьёзного наступления Азербайджана.
В 1992 г. Анкара объявила себя покровителем тюркского мира, открыв при Министерстве иностранных дел Агентство по тюркскому сотрудничеству и развитию. Идеи Великого Турана легли в основу учреждённой в 1993 г. Организации дружбы, братства и сотрудничества тюркских государств и общин.
Таким образом, идеология неоосманизма и пантюркизма создала конфликтогенную среду на Южном Кавказе (проблема Нагорного Карабаха и признание геноцида армян), в Крыму (защита прав крымских татар), на Балканах (проект создания Великой Албании), в зоне черноморских проливов, а также на Ближнем Востоке (поддержка вооружённой оппозиции и ИГ в Сирии).
Подтверждает вышесказанное принятая в Турции Стратегия национальной безопасности, в которой говорится, что Вооружённые силы страны должны быть готовыми к ведению «полутора войн»: масштабной войны с внешним противником и боевых действий против сепаратистов внутри страны, что собственно и наблюдается в Сирии и районах проживания курдского населения.
Что же касается поддержки со стороны Турции политики Запада, то Анкара в целом продолжает играть ту же роль, которую играла Османская империя в XVIII – начале XX столетия в дипломатических играх Лондона и Парижа против России.
Вместе с тем в политике Анкары наблюдается определённая самостоятельность по сравнению с политикой Османской империи. Она проявляется в стремлении Турции стать лидером тюркского, а по большому счёту и всего исламского мира, предложив ему свою модель построения государства и свой цивилизационный проект. В стремлении стать региональной державой с глобальными амбициями Турцию поддерживают Соединённые Штаты, считающие, что пусть лучше эту роль будет играть Анкара, чем кто-то другой. Правда, Вашингтон совершенно не устраивает перспектива чрезмерного наращивания Турцией своего экономического и военного потенциала.
Фантомные боли по утерянному могуществу и мечты о его возрождении делают политику Турции враждебной по отношению к российскому проекту построения сообщества евразийских государств, что в настоящее время нашло выражение в активном противодействии политике Москвы на Ближнем Востоке.
Первоначальным импульсом, приведшим к обострению российско-турецких отношений, было посещение В. Путиным Еревана в годовщину столетия геноцида армян в Османской империи, после которого Эрдоган сказал, что «Россия может потерять в лице Турции друга». Это вызвало резкий подъём антироссийских настроений турецкой общественности. Проснулись дремлющие вулканы застарелых российско-турецких проблем, касающихся Армении, крымско-татарского вопроса и судьбы черноморских проливов. В дополнение к этому обозначились расхождения по судьбе Б. Асада и военной операции России против ИГ. Эрдоган рассчитывал, что вооруженная оппозиция совместно с ИГ ликвидирует режим Б. Асада и Сирия станет протекторатом Турции, а при более благоприятном развитии событий, может быть, удастся её поглотить. Но, по всей видимости, этим планам не суждено сбыться.
На этом фоне следует отметить, что наивная вера российской бизнес-элиты в перспективы длительного плодотворного сотрудничества Анкары и Москвы оказалась необоснованной. Такие просчеты – удел тех, кто не знает историю взаимоотношений двух стран, не извлекает из неё уроков и не делает правильных выводов на будущее.
Реальную выгоду из обострения российско-турецких отношений извлекают Соединённые Штаты. Провокация Анкары с российским самолётом, исполненная с молчаливого одобрения Б. Обамы, лишила Путина каких-либо альтернативных вариантов действий по дипломатическому разрешению данного конфликта. В одночасье ставка была повышена до максимальной. Эрдоган бросил вызов и на него следует отвечать. На Востоке не прощают слабость, как говорит Путин, «слабых бьют».
Чем же может ответить Москва Анкаре в сложившейся ситуации?
Это, прежде всего, помощь курдам в лице Рабочей партии Курдистана, которая имеет не только боевое крыло – Силы народной самообороны, но и легальную структуру – Партию мира и демократии, представленную в парламенте Турции.
Сегодняшняя Турция – это пороховая бочка, которая может взорваться в любой момент. Турецкое общество крайне поляризовано. Около 30% населения страны составляют курды. К ним ещё следует добавить несколько миллионов беженцев, которые неизбежно заявят о своих правах.
Судя по заявлению руководства НАТО, альянс поддерживает Турцию в её антироссийской политике только в политическом плане, но проливать кровь за её интересы не готов. Запад будет оказывать психологическое давление на Москву и поощрять Анкару «демонстрировать силу и решимость», не переходя грань военного столкновения. В лучшем случае в Черное море войдут военные корабли НАТО для демонстрации военной поддержки Турции. Этим, по всей видимиости, всё и ограничится, учитывая соотношение военных потенциалов России и Турции в регионе.
По военной авиации и флоту Россия превосходит Турцию в три раза, а по сухопутным вооружениям – в 4-5 раз.
Да и на перекрытие проливов Турция не решится, прежде всего, по экономическим соображениям. Максимальная пропускная способность проливов Босфор и Дарданеллы оценивается в 200 млн тонн нефти и нефтепродуктов в год. Это приносит Турции большую прибыль в бюджет, если исходить из стоимости транзита в 44 долл. за тонну. Но самое главное, Турция в одностороннем порядке не имеет право закрывать Проливы, а ограничивать проход военных кораблей причерноморских государств может только в состоянии войны. Согласно Конвенции Монтрё, Турция может ограничивать проход через Проливы только в условиях плохих метеоусловий, напряженного трафика движения, а также ограничить проход судов только в дневное время. Поэтому опасения российской стороны по поводу возможного закрытия Проливов являются преждевременными.
Москве следует сейчас опасаться не столько дальнейшего обострения конфронтации, сколько желания Анкары принять позу «оскорблённой» стороны, для получения новых уступок при будущей нормализации российско-турецких отношений. Вместе с тем Россия должна расстаться с ошибочным представлением о Турции как об оптимальном транзитном партнёре и надёжном стратегическом союзнике. До сегодняшнего дня это представлялось именно так. Надо понимать, что в случае ввода в строй «Турецкого потока» Турция будет использовать положение углеводородного хаба в своих интересах. Разыгрывать «транзитную карту» турки будут как в отношениях с Евросоюзом, так и с Газпромом. А если посмотреть шире, то в целях изменения позиции Москвы по Карабаху и Армении.
В данном контексте Москве целесообразно вернуться к возобновлению работ по реализации проекта «Южный поток», который позволяет обойти непредсказуемого «партнёра» и начать работать с Евросоюзом как с конечным потребителем российского газа.
Как представляется, в настоящее время есть три основных сценария развития ситуации и пути восстановления отношений между Россией и Турцией.
В первом, наиболее пессимистическом, сценарии можно предположить, что произойдёт углубление конфликта, который примет полномасштабный характер по всем областям сотрудничества и регионам, включая Кавказ, Среднюю Азию и Балканы, т.е. исторические зоны соприкосновения русского и турецкого миров. Ни о каком поиске выхода из кризиса двухсторонних отношений не будет и речи — напротив, обе стороны будут делать все возможное для того, чтобы навредить друг другу.
Пиковой точкой такого сценария может стать военный конфликт двух стран в Сирии или на Южном Кавказе. Примирение тогда, естественно, возможно уже только «по результатам войны». В настоящее время данный сценарий проходит проверку на севере Сирии, куда вошли части турецкой армии якобы для защиты нефтепромыслов.
Во втором сценарии предусматривается осознание сторонами невыгодности длительной конфронтации ввиду значительного экономического ущерба. Тут все зависит от стратегического мышления и сдержанности лидеров двух стран. Если они объективно оценят этот ущерб, то попытаются найти пути для восстановления отношений. Этот сценарий возможен — но на его реализацию потребуется значительное время, после того как спадёт эмоциональный накал и враждебная риторика.
Вместе с тем здесь появляется место для третьей силы, как посредника в урегулировании конфликта.
Нет сомнений в том, что обе стороны будут в этом нуждаться. Вполне понятно, что Анкара и Москва заинтересованы в скорейшем восстановлении отношений. Неизвестно, правда, как будет решен вопрос с «ультиматумом Путина», касающимся принесения извинений турецкой стороной. Будет ли этот вопрос решен напрямую между Москвой и Анкарой или же при участии третьей стороны, для России совершенно не принципиально.
При гарантированном отсутствии контактов на высшем уровне между Путиным и Эрдоганом функцию переговорщиков теоретически могли бы взять на себя министры иностранных дел, но в силу их официального положения им трудно будет обсуждать ситуацию совершенно откровенно. Вариант с проведением кулуарных переговоров авторитетных политических тяжеловесов из числа отставных политиков является вполне приемлемым в нынешней ситуации. Формат привлечения международных организаций в качестве посредников не подходит. Здесь могут возникнуть сложности, касающиеся личных отношений Путина и Эрдогана, которые за двенадцать лет общения изучили друг друга достаточно серьезно. Генсек ООН Пак Ги Мун также не может стать посредником, потому что он лично их практически не знает и не имеет с ними доверительных мигранты.
Естественно, это не могут быть и Соединённые Штаты не только потому, что им в принципе невыгодно примирение России и Турции, но и вследствие того, что оба лидера не примут такого посредничества. Вариант с привлечением кого-то из западных лидеров также исключен. Олланд и Меркель не имеют близких отношений с Эрдоганом. Турецкий президент ведет сложную игру с Евросоюзом, в которой ему невыгодно демонстрировать свою заинтересованность в таком посредничестве. Кроме того, конфликт из-за Украины испортил отношения Путина и Меркель. У канцлера ФРГ нет времени и желания заниматься урегулированием отношений между Москвой и Анкарой в условиях, когда в ее собственной стране масса проблем, главной из которых являются беженцы.
Теоретически возможно было бы посредничество Пекина, обусловленное интересом Турции к вступлению в ШОС, которая в следующем году прирастет Индией и Пакистаном. Понятно, что, рассорившись с Россией, Турция теряет эти шансы, но для нее само заигрывание с этой организацией было элементом давления на США и ЕС. В то же время следует отметить, что отношения Турции и Китая непростые. Пекину очень важен турецкий маршрут «Нового шелкового пути», но китайцы очень недовольны поддержкой (пусть и неофициальной) турками уйгурских сепаратистов.
Остаются еще две страны постсоветского пространства: Азербайджан и Казахстан, чьи народы, кстати, относятся к тюркскому этносу. Благоприятствует этому то, что их лидеры имеют хорошие отношения с Москвой и Анкарой. Оба уже практически предложили себя на роль посредника, но Алиев несколько хуже подходит на эту роль вследствие менее близких, чем у Назарбаева, отношений с Путиным.
Из всех иностранных лидеров казахстанский президент, безусловно, имеет самые тесные отношения с президентом России. Да и с Эрдоганом у него неплохие контакты.
Именно через Назарбаева Эрдоган пару лет назад продвигал идею присоединения Турции к Евразийскому союзу.
Президент Казахстана уже дважды за последние дни призывал к немедленному улаживанию «инцидента». О чём говорил на эту тему и с Эрдоганом (об этом было объявлено официально), и наверняка и с Путиным. Официального сообщения об их разговоре не было — но у них настолько доверительные отношения, что можно не сомневаться в том, что они уже успели обсудить возникший кризис. Назарбаев предложил создать совместную российско-турецкую «комиссию по расследованию причин инцидента, быстро ее закончить, определить виновных, признать ошибки и восстановить отношения». Назарбаев поддержал позицию России, сказав, что «фактом является то, что российский бомбардировщик не нападал на Турцию, не шел на Турцию». В том случае, если Эрдоган в ближайшее время не сумеет разрешить конфликтную ситуацию и она примет затяжной характер, Назарбаев вполне может сыграть роль посредника, помогая президентам в правильном переводе с тюркского языка на русский и наоборот.
Владимир Карякин
Источник: stoletie.ru
