Родители детей двух русских гимназий Таллина при поддержке НКО «Русская школа Эстонии» подали в суд на правительство, отстаивая право преподавания на русском языке на гимназическом уровне. О состоянии дел в русских школах и об исполнении Эстонией рекомендаций Совета Европы RuBaltic.Ru рассказал председатель правления «Русской школы Эстонии» Мстислав РУСАКОВ.
— Мстислав Юрьевич, с какой целью Вы идете в суд?
— Закон Эстонии об основных школах и гимназиях гласит, что для того, чтобы преподавать на русском языке на гимназическом уровне — в 10-м, 11-м и 12-м классах — надо просить разрешение по многоступенчатой системе. Сначала предложение муниципалитету делает попечительный совет школы. Если муниципалитет соглашается, он ходатайствует перед правительством. Четыре школы уже в третий раз проходят процедуру и получают отказ правительства. Говорят, на русском преподавать нельзя. Первый раз это было еще в 2011 году, потом в 2013 году и вот теперь. Снова вынесли отрицательное решение. Обжаловать может город или родители. Поэтому от лица родителей из двух гимназий и подали жалобы в суд, чтобы отменить правительственное решение.
— Каким образом власти аргументируют запрет преподавания на русском?
— В Эстонии нет русских гимназий. Все гимназии считаются эстонскими. Языком преподавания считается тот, на котором идет 60% и более учебной программы. Поэтому если эти 60% ведутся на эстонском языке, то и школа эстонская. В основном школы и гимназии стараются не связываться с государством. Когда обращаются с подобными ходатайствами, сразу начинаются проверки, начинают что-то выяснять. Находятся только самые смелые, кто жалуется. Четыре гимназии просили преподавание на русском и одна гимназия просила 50 на 50, на русском и эстонском.
— Чем закончились предыдущие процессы?
— Первый процесс закончился тем, что были пройдены все инстанции внутри государства. Не мы вели дело, а города Таллин и Нарва. На уровне государственного суда было вынесено решение, что на русском преподавать в гимназии нельзя. Дальше можно было обратиться в Европейский суд по правам человека, но муниципалитеты не имеют права туда обращаться. Как физическое лицо мог обратиться заместитель председателя Нарвского городского собрания Александр Ефимов, он участвовал в процессе как родитель. Но они решили не идти в Страсбург.
Мы же и тогда думали, что в Европейский суд все равно надо будет обращаться, потому что это единственный международный орган, чьи решения носят обязательный характер.
Остальные структуры вроде Комитета ООН про правам человека, куда они и собирались подавать, выносят решения рекомендательного характера. У Эстонии уже много рекомендаций касательно языка, неграждан, школ. Они игнорируются. Игнорирование обосновывается именно тем, что это лишь рекомендации. Раз рекомендации, то хотим — исполняем, хотим — нет. Вот мы и хотим получить конкретное решение Европейского суда, чтобы закрыть этот вопрос.
— Недавно в Консультативный комитет Совета Европы по Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств выпустил очередной доклад с рекомендациями для Эстонии. В частности, предлагается отказаться от штрафов за нарушение «Закона о языке». Эстонские власти часто прибегают к штрафам?
— Если работник не знает эстонского языка, его штрафуют. Зачастую эти требования завышены, иногда они просто берутся с потолка. Например, учителя русского языка должны владеть эстонским на среднем уровне. Непонятно, зачем им нужен эстонский на среднем уровне, если они преподают на русском. Такие требования повсеместны. Даже частнопрактикующий психолог должен знать эстонский на высшем уровне. Казалось бы, какая разница государству, какие у него клиенты — русские или эстонцы? Совершенно бестолковые требования.
Сейчас у нас в Нарве проблема — поменяли закон об общественном транспорте: теперь требуется, чтобы таксисты имели сертификат на знание эстонского языка на начальном уровне. На самом деле уровень не «начальный», а достаточно серьезный, почти средний, потому что он постоянно ужесточается.
В Нарве практически одни русские живут, а если есть эстонцы, они по-русски говорят, то есть им эстонский вообще не нужен. Но без сертификата не выдадут разрешение на таксоперевозки.
В прошлом году приняли решение не брать штрафы с людей. Такое как бы послабление — отныне не будем штрафовать людей за незнание эстонского языка. Но штрафуют работодателей этих людей. Практически то же самое, хрен редьки не слаще. И даже хуже, ведь если работник заплатил штраф, ему и так не все равно, но работодатель, платящий из своего кармана, несет еще большие расходы, и имеет больше оснований, чтобы от этого работника избавиться. Власти, может, хотели как лучше, но получилось «как всегда».
— Эстонию также просят обеспечить национальным меньшинствам в компактных местах проживания возможность письменно и устно общаться с местными властями на родном языке. Как с этим обстоит дело на практике?
— Если брать законы, то в Эстонии, конечно, местные власти могут ответить на обращение по-русски, но у них нет такой обязанности. Это зависит от их доброй воли. Соответственно, у людей нет права требовать ответов на русском языке, причем независимо от проживания — в местах, где русские составляют большинство или меньшинство. В Эстонии очень хитро придумали, что, по «Закону о языке», в регионах, где национальное меньшинство является большинством, можно наряду с эстонским языком использовать русский. При этом национальным меньшинством являются только граждане Эстонии. Получается, что если в каком-то городе русских граждан Эстонии больше, можно использовать русский. На практике, берем ту же Нарву, где треть — граждане Эстонии, треть — граждане РФ, треть — без гражданства. Более 50% населения с эстонским гражданством не наберется. Аналогичная ситуация в остальных городах. Если посмотреть, кто все-таки имеет право пользоваться русским, наберутся две-три деревни, где живут потомки русских староверов. И все. Отсюда и поступают рекомендации для Эстонии.
— Совет Европы просит пересмотреть требования к топонимике. Этот вопрос вообще актуален для общества?
— В целом, да. Правда, власти сказали, что двуязычные таблички с названиями улиц можно использовать в регионах, где преобладают национальные меньшинства. В Эстонии недавно был случай, когда с большим пафосом сняли табличку в одном из городов, где как раз не было русского большинства. Нашли старую табличку на двух языках, Языковая инспекция сказала, что ее нужно незамедлительно снять, что и было сделано. Языковая инспекция любит придираться к табличкам, и если она найдет табличку в русском регионе, точно также выдаст предписание, чтобы ее заменили табличкой, где название улицы будет только на эстонском.
— При переводе 60% преподавания в русских гимназиях на эстонский язык Совет Европы просит Эстонию проявить гибкость. Отличаются ли гибкостью эстонские власти в подходе к образованию?
— Позиция властей — минимум 60% преподавания в гимназических классах должно вестись на эстонском. Гибкости, естественно, там никакой нет. Более того, говорят, что объяснение терминологии на эстонском языке не является преподаванием на эстонском языке. Урок должен вестись на эстонском от начала до конца безо всяких русских объяснений. По факту, конечно, не всегда это получается. Если преподавание на эстонском ведется не только в гимназических (10–12) классах, но и в основной, начальной школе, какие-то предметы могут идти по-эстонски. Это не требование правительства, а инициативы школ, которые правительством поощряются. То есть если в начальной школе предмет переводят на эстонский язык, Минобразования за это дает школе деньги. Такой стимул. Сами директора принимают подобные решения.
Допустим, ходил русский ребенок в русский детский садик. После русского садика он приходит в первый класс, где у него природоведение на эстонским языке. Понятно, что он ничего не понимает. Учителя вынуждены ему определенные вещи по-русски объяснять, но, с точки зрения закона, это неправильно. Может прийти инспекция и наказать учителя за то, что он разговаривает с русскими детьми на русском языке.
— Насколько успешно в целом проходит реформа образования?
— Об успешности говорить сложно, потому что реформа изначально неправильна. Иностранный язык надо учить на уроке иностранного языка. Есть урок эстонского языка, где его надо учить. В Эстонии есть опыт языковых школ с углубленным изучением какого-нибудь языка, к примеру, английского. Выпускники таких школ хорошо знают английский, хотя они учили его только на уроках английского, у них не было географии на английском и так далее. А власти пошли другим путем: так как часов изучения эстонского языка очень много и больше уже нельзя делать, дети учат эстонский язык на уроках географии, биологии, химии. В соответствии с исследованиям, проведенными министерством образования в прошлом году, это не работает. Во-первых, однозначно ухудшается знание предмета. Во-вторых, не улучшается знание эстонского языка, что в некоторой степени парадокс, ведь вроде получается больше часов эстонского, но даже в этом плане реформа не помогает. Эстонский язык остается на том же уровне.
На данный момент в Эстонии нет школы, где реформа проходит гладко, где русскоязычные дети учатся на эстонском как на родном.
Знания эстонского у русских детей не такое, как у эстонских детей — это тоже совершенно однозначно.
— На Ваш взгляд, в чем тогда цели правительства? Достигнуть показателя в 60% преподавания на эстонском или идти дальше?
— Если в соседней Латвии власти говорят прямолинейно, то в Эстонии они ведут себя хитрее. Говорят — а что здесь страшного? 60% на гимназическом уровне будет на эстонском языке, остальное будет на русском, и ничего плохого тут нет. На самом деле на уровне основной школы, с 1-го по 9-й класс, 40% преподавания может вестись на эстонском, что уже может у людей вызвать проблемы. Школьная администрация объясняет это тем, что как же так — в омут с головой? В 9-м классе все на русском, в 10-м — 60% на эстонском? Детям будет трудно. Поэтому давайте постепенно вводить предметы на эстонском языке в основной школе. Тем более, Минобразования поощряет это финансово.
Сейчас уже пошли разговоры о том, что почему у нас в садике на русском? Давайте сделаем и садики на эстонском. Тенденция такая есть. С 90-х свернули высшее образование на русским и говорили, что если дети заканчивают школу на русском, как они будут учиться в университетах? Давайте поэтому переведем гимназические классы на эстонский. Сейчас говорят, в гимназии трудно учиться на эстонском, поэтому основную школу тоже потихоньку переведем на эстонский. Сейчас и про садики говорят, так как в основной школе тоже трудно. Процесс идет, и я думаю, что конечная цель его в том, чтобы русского языка не было вообще и чтобы от детских садов до школ и университетов все было на эстонском языке.
— При этом различные авторитетные международные инстанции, такие как тот же Консультационный комитет по Конвенции о защите нацменьшинств, Европейская комиссия против расизма и нетерпимости и другие, делают Эстонии замечания, которые она не спешит выполнять. Есть ли в Совете Европы и в Евросоюзе способы привнести в Эстонию свои евростандарты?
— Сложно сказать, так как все подается в виде рекомендаций, не имеющих юридической силы. В уголовном праве за преступления полиция сажает в тюрьму. В Европе таких органов в отношении Эстонии нет. Они только могут рекомендовать: мы считаем, что вы сделали неправильно — сделайте, пожалуйста, правильно. Но заставить-то никак нельзя. Рычагов воздействия нет. Вряд ли против Эстонии будут вводить экономические санкции из-за вопросов образования. Одна рекомендация, вторая рекомендация… Не знаю, может, от этого в конечном счете что-то поменяется в головах эстонских чиновников, они реально будут гибче, но в это сложно поверить.
Александр Шамшиев
Источник: rubaltic.ru
