Фонд борьбы с коррупцией, основанный Алексеем Навальным, опубликовал результаты масштабного расследования, касающегося генерального прокурора Юрия Чайки, точнее – его сыновей и его заместителей. Речь идёт не о баснословных домах в Подмосковье или за океаном. Теперь ФБК говорит о бизнесе, построенном на захватах собственности, о подозрительных смертях собственников, о странных связях сотрудников Генпрокуратуры и с кущёвскими Цапками, и с подмосковной бандой ГТА.
Фактура такая, что на неё, казалось бы, невозможно не реагировать – как это было с другими расследованиями Навального и его фонда. Но день за днем проходит, новость обсуждается во всех соцсетях, а официальной реакции – никакой. Ее и не должно быть – полагает председателя Антикоррупционного комитета, член Совета по правам человека при президенте РФ Кирилл Кабанов:
– Я могу дать только юридическую оценку фактам. Сын Юрия Чайки – взрослый, совершеннолетний человек. И он не должен декларировать своё имущество. По поводу связи с бандой Цапков: расследование, как вы помните, Следственный комитет вёл в то время, когда у него был конфликт с Генпрокуратурой. Если бы нашлись какие-то пересечения Цапков с прокурорами, была бы реакция. Понятно, что и теперь идёт какая-то реакция…
– Какая идёт реакция? Я как раз вижу, что никакой реакции нет.
– Никакой правовой реакции здесь не может и быть. Помните – по Шойгу? Были заявления о том, что у сестры его жены дом на Рублёвке.
– И что?
– Разве сестра жены министра не имеет права иметь дом на Рублёвке?
– То есть ни в какой реакции это вообще не нуждается?
– Если правоохранительные органы сочтут нужным проверить – они проверят. Если бы мы узнали, что не задекларировано имущество у генерального прокурора, или генеральный прокурор сам выезжает куда-то за границу, тогда другое дело.
– А что его сына обвиняют в захватах чужого имущества, в причастности к загадочной гибели прежних собственников – это так, ерунда? И разбогател юноша без помощи папы-прокурора?
– К сожалению, у 99 процентов наших чиновников дети в бизнесе.
– Да, у них поразительно талантливые дети.
– Если вы возьмёте список зарубежных политиков, то там то же самое – у 70 процентов.
– Ой, это наше любимое: на Западе всё ещё хуже.
– Я не говорю, что там хуже. Я просто сравниваю ситуации… Юридических перспектив по Чайке никаких. Да, эта информация вызывает негодование в обществе. Но на это она и направлена…
– В расследовании ФБК речь идёт ещё о заместителях генпрокурора Чайки: подозрения в связях с кущёвской бандой, с бандой ГТА, с игорным бизнесом…
– А вот по заместителям должна быть проведена проверка – органами Федеральной службы безопасности, Следственным комитетом.
– И они её проведут?
– Не знаю.
– Смешно… Вы – председатель Антикоррупционного комитета, член Совета по правам человека при Президенте. Вы можете как-то ускорить события с этой проверкой?
– Сегодня-завтра мы, я имею в виду Антикоррупционный комитет, эту ситуацию тщательно изучим и дадим ей оценку. Если есть основания, то вопрос мы поднимем.
– Вот вы сказали о других странах. Там при меньших обличениях прокурор подал бы в отставку.
– Могу вам привести пример скандала во Франции. Когда были сначала выставлены некие дискредитирующие истории о чиновниках. А проверка показала, что они были выставлены политическими оппонентами умышленно для дискредитации. Там существуют механизмы: если есть правовое основание, то проходят разбирательства, в том числе парламентские.
– Фамилии этих французских чиновников не назовёте?
– Сейчас не могу вспомнить, надо восстановить.
– Я тоже приведу пример: Кристиан Вульф, бывший президент Германии. Он ушёл в отставку после публикаций о ерунде: якобы деньги взял в долг не в банке, а у знакомого. Расследование доказало, что коррупции не было. Но карьера у человека закончилась.
– Ну, ушёл он в отставку – и что?
– Вот если бы Чайка ушёл в отставку, было бы это самое “что”.
– У меня есть своё понимание, откуда были получены эти документы. Просто не хочу об этом говорить.
– Если документы достоверны, то какая разница, откуда они получены?
– Большая разница. Вопрос в том, что выборочная подача подобных документов, которые касаются фигуры, выполняющей конкретные функции в государстве – это немного другая история. Я всегда говорил и буду говорить: нельзя путать реальное противодействие коррупции, борьбу с коррупцией – с политическими целями.
– Да какая ж разница, если факты…
– Чтобы быть объективным, нужно не просто судить. Нужно дать юридическую оценку. Я много раз мог слить информацию, которая приходит ко мне из разных источников. Но я понимаю, что нужно проверить её достоверность. Нужно понимать юридические последствия. А просто так – возьмём и сольём… Это неправильно.
– Хорошо, кто-то слил…
– Не кто-то, а я знаю, кто именно.
– И кто? Можете сказать?
– А зачем? Сейчас мы с коллегами этот вопрос обсудим. Подумаем, как на это реагировать. И нужно ли вообще реагировать.
– Честно скажу: зная вас, зная вашу репутацию, я ждала от вас совсем другой реакции. Других слов.
– Вот я как раз дорожу своей репутацией. И последние два-три скандала заставили меня в таких расследованиях разочароваться. Вот я приведу пример. Речь идет об одном губернаторе. Его сын – руководитель краеведческого музея. Получает бюджетные деньги. Кто-то узнал об этом – сразу закричали: “Конфликт интересов!” Всё это расписывается в управление внутренней политики администрации президента, в управление по противодействию коррупции – Олегу Плохому, в Генеральную прокуратуру… И после массы проверок выясняется: сын стал директором музея за 5 лет до того, как отец стал губернатором.
– Вам не кажется, что это не совсем сопоставимые вещи: сын губернатора – директор краеведческого музея, и сын генпрокурора – с подозрениями в отъёме чужой собственности с трупами и так далее?
– Никаких фактов, говорящих об участии в этом генерального прокурора, нет. Если бы мне сейчас сказали, что найдена информация о счетах по использованию банковских карт генеральным прокурором, я бы ответил: нет вопросов, надо проверять. Но у всего правительства дети-бизнесмены! Что же господин Навальный правительство-то не трогает!
– Министр обороны – это у нас не правительство?
– Силовой блок – это силовой блок. В общем я могу говорить только о правовой оценке: нарушено то-то, есть признаки того-то.
– Давайте вынесем за скобки генерального прокурора. Есть бизнесмен Артём Юрьевич Чайка. ФБК намекает на его причастность к гибели человека. Что, кроме родства с генеральным прокурором, может помешать проверить такие факты?
– Почему вы на основании четырёх документов делаете вывод, что информация объективна?
– Я выводов не делаю! Мы же с вами с этого начали: кто должен проверять информацию? Как должны реагировать госорганы? А может, они проведут расследования, и выяснится, что семья Чаек – сплошь святые!
– Когда была война Следственного комитета и Генеральной прокуратуры, вывернуто было всё. Поверьте, люди копали очень профессионально.
– “Вывернуто” – не значит, что дали ход найденному.
– Ничего подобного! Вспомните, сколько тогда было возбуждено уголовных дел!
– И все через пару лет рассосались.
– Потому что ничего, кроме голых слухов, не было. И истории, которые сейчас выброшены, в большинстве – старые. Новое – только гостиницы и швейцарские виллы, но это ксерокопии документов, полученных из-за рубежа. А дальше идёт слив старой информации, с начала 2000-х. Она просто скомпилирована.
– Так истории потому и старые, что Навальный копнул “от Адама и Евы”: как этот юноша стал таким успешным бизнесменом, что дело дошло до гостиниц и вилл.
– Ещё раз повторю. Я знаю, как эту историю выворачивали. Никакого результата проверки не дали. Вот скажите: выброс истории с Шойгу на что был рассчитан? Ну, у сестры жены есть дача на Рублёвке. И что?
– И много народу поверило, что сестра жены министра обороны сама заработала на такую дачу на Рублёвке?
– Так в том-то и дело, что понятие “поверить” здесь ни при чём! Мы с вами говорим о правовой форме. А это предполагает не “веришь – не веришь”, а доказательства. Я считаю, что прежде всего должна быть юридическая оценка. Я же понимаю и совершенно не осуждаю позицию Алексея Навального. Он – политик. Он может себе позволить такие вещи. Я – не могу. Потому что отвечаю своей репутацией. Подыгрывать политической истории я не хочу. Но надо в ситуации разбираться.
– Я подведу итог: нехорошие люди при власти могут делать всё что угодно, главное – правильно оформить. Юридических последствий не будет, а с политическими никто не захочет связываться. Так?
– Самое страшное, когда мы в этой сфере переходим на эмоции. Потому что следующим шагом будет: “А на черта с ними разбираться, они – классовые враги”.
– Есть ещё золотая с середина. Достигается путём проверки фактов.
– У нас с 1991 года сформирован этот класс: родители наделены властью, дети занимаются бизнесом. И дети детей тоже занимаются бизнесом. И жёны. Давайте по-честному вспомним, когда это началось. Когда у нас Владимир Владимирович пришёл? И что было до этого? Да, были тогда романтики. Но были люди, которые основали систему. Сейчас это заканчивается.
– Это оно так заканчивается?!
– А вы хотите, чтобы за один день закончилось?
Источник: publizist.ru
