Происходящие в мире события не могут не вызывать обеспокоенности в нашем обществе.
По этому поводу высказываются все кому не лень. Точки зрения бывают порой диаметрально противоположными. В этой связи интересна позиция тех, кто профессионально изучает глубинные вопросы человеческого развития. Таковым является оригинальный писатель и философ, автор теории «энергоэволюционизма» Михаил Веллер.
Последователь Шопенгауэра, Спенсера, Уайта и Оствальда, Веллер в социальном плане является скептиком, ориентированным на философский вектор движения научного знания. По мнению одного авторитета «его творчество – мощная работа человека глубочайшего потенциала и уровня традиций великих мировых писателей».
После такого небольшого предисловия постараюсь максимально приближенно к тексту изложить суть отношения Веллера к социальным тенденциям современности и нашествию мигрантов в страны Евросоюза, которое он саркастически обозначил: «Ну что, еще не верится, что это конец?»
Оптимисты полагают, что сытая Европа переварит мигрантское нашествие. В конце концов, беженцев не так много на половину миллиарда европейского населения. Прокормить сегодняшнее количество – не проблема.
Однако, по мнению Веллера, это – «взгляд честного или злонамеренного идиота».
Огромность и нерешаемая сложность проблемы мигрантов – отнюдь не в сегодняшней толпе. Мигранты – это армия вторжения. Ее авангард. Они едут туда не перевариваться, а переваривать Европу.
Последний этап заката Европы наступает сейчас, на наших глазах. Пик процветания цивилизации сменяется крахом с удивительной скоростью.
И причина не в мигрантах, а в сгнившем мозге Европы – считает Веллер.
Чтобы понять происходящее – необходимо взглянуть на ближайшие истоки.
Начало процесса было положено культурной революцией битничества.
Три культовые фигуры – Алек Гинзберг, Уильям Берроуз, Джек Керуак – конечно же, не возражали, что в современном им обществе имелись все возможности для процветания: но эти люди видели единственный способ утвердить себя – это нагадить всем на головы и обвинить в своей душевной неполноценности.
Контркультура действовала напролом. Ее девизом стало: «Мы изменим ваше общество – мы разрушим его».
Великая революция хиппи 1968 года канонизировала контркультуру. Долой культуру буржуазную! То есть долой карьеру и вообще честную работу, долой патриотизм, долой лицемерную семью с ее верностью и изменами, долой богачей-кровососов и социальное неравенство. И главное – долой любые запреты на то, чтобы делать все, что человеку хочется и доставляет удовольствие.
Одним словом, плесень пресыщенной цивилизации пошла в рост в надежде на всеобщее братство и счастье.
В 1962 году чернокожий Джеймс Мередит был зачислен в Миссисипский университет при личном участии президента Кеннеди.
Несколько тысяч солдат и национальных гвардейцев охраняли маршрут его первого прихода на занятия. В возникших беспорядках двое было убито и четыре сотни ранено.
В 1965-м возникли «Черные пантеры» с их радикальным крылом. В 1968-м был застрелен Мартин Лютер Кинг.
И лишь в 70-е годы ХХ века права белых и черных американцев были реально уравнены. Борцы за справедливость победили.
Но если процесс пошел – его уже не остановить. Давай дальше!
Неустанная деятельность Франкфуртской философской школы (Хоркхаймер, Адорно и др.) привела к тому, что университетская профессура и молодежь Запада прониклась левыми взглядами «неореволюционизма».
Разрушение буржуазного государства с его институтами и моралью философски обосновывалось и приветствовалось!
А поскольку в обществе потребления не стало пролетариата с его прогрессивной сущностью – движущей силой революции стала продвинутая молодежь и маргиналы. «Мы прекратим буржуйскую эксплуатацию человека человеком и устроим справедливое братское общежитие свободных людей. Мораль отцов – лицемерная, их культура ханжеская, их законы душат человека, а ведь превыше всего законное природное право человека на удовольствие. Удовольствие – это и есть счастье и смысл истории».
Результат – началось постепенное вымирание. Без войн, эпидемий и голода. У женщин впервые появилось в сознании: рожать неохота.
В 1971 году выходит эпохальная книга – «Теория справедливости» Джона Ролза. Практическим следствием этого многостраничного труда было внедрение в мозги и в практику проповедуемого Ролзом принципа: перераспределение ценностей в государстве должно осуществляться в пользу малоимущих путем отчуждения у богатых.
Грубо говоря, это давно нам знакомое: «от каждого по способностям – каждому по потребностям» или то, к чему стремились коммунисты.
Но Ролзом этот постулат новой жизни был подан в обрамлении массы наукообразных аргументов и рассуждений: мол, социальные отношения должны быть как в семье, где сильный и богатый по соображениям любви и человечности должен заботиться о слабых и не зарабатывающих детях или больных родственниках и так далее.
И интеллектуалы Запада зауважали себя, свято веря: это – истина умная и позитивная.
Как следствие, дармоеды и паразиты всех мастей взвыли от счастья, поскольку удовлетворение их потребностей за счет работяг получило не только силу закона – но силу моральной максимы! Бесплатные: квартира, образование, медицина, продуктовые талоны и денежное пособие на карманные расходы!
А зачем работать? Принудительный труд – мерзкая отрыжка тоталитаризма. Ты пашешь? Ну и плати налоги, дуралей! А я заслуживаю помощи.
Как это ни парадоксально, но блаженная маниловщина оказалась реализуема в эпоху чрезвычайно эффективного производства и перепроизводства.
Конечно, работяги приходили в бешенство от необходимости содержать наглых паразитов, но им объясняли, что это закон, а они должны быть добрее и человечнее.
И вот в 1969 году на волне расовых и молодежных волнений, на волне культурно-морально-идеологической революции Запада, нью-йоркские гомосексуалисты подрались в своем баре с полицейскими и очень быстро оформили себя как маргиналов, угнетенных по принципу сексуальной ориентации. То есть – объект сочувствия для людей передовых взглядов.
Гомосексуалистов били в истории много, но только та драка случилась в назревший исторический момент.
Движение гомосексуалистов, поданное как борьба угнетенного меньшинства за свои права, совершенно вписалось в контркультуру, борьбу за права личности на все удовольствия.
Для апологетов «нового мышления» отношение к гомосексуалистам стало лакмусовой бумажкой: ты за свободу и права человека или – нет?
Примечательно, что в 70-е годы «голубые» боролись за право не служить в армии, а в двухтысячные – наоборот. В 70-е боролись вообще против брака, а в двухтысячные – добились узаконивания однополых браков.
Главное – они добились того, что сначала Американская ассоциация психиатров, а затем и Всемирное общество здравоохранения, после долгих прений и голосований, минимальным перевесом голосов исключили гомосексуализм из перечня психических патологий и признали «вариантом нормы».
С другой стороны, был открыт шлагбаум перед агрессивным феминизмом, который борется против любой дискриминации женщин: за право служить в армии, делать карьеру, пропорционально представительствовать в руководящих органах и поднимать штангу.
Таким образом, стал пропагандироваться образ самостоятельной женщины, рожающей одного ребенка к сорока годам. Движение же «чайлд-фри» утвердило модель полноценной жизни вообще без детей.
Одновременно пошло наступление на брак. Он уже вообще необязателен, это буржуазная клетка для свободных людей! Мы живем, кто с кем хочет и пока хочет – именно это нравственно.
Как следствие, начинается распад семьи, стало расти число внебрачных детей. В Скандинавии их скоро будет уже больше половины. Ведь внебрачное сожительство матери-одиночки с отцом своих детей оказалось экономически выгоднее для обоих, особенно если один или оба они – безработные. Такова государственная система пособий, налогов и льгот. Фактически сегодня государство материально поощряет распад семьи.
Итог: рождаемость резко падает! Европейские народы уже не воспроизводят себя – их численность сокращается, то есть пошел процесс добровольного вымирания. (В последний раз такое наблюдалось в период упадка и развала Римской Империи).
Вот к чему европейцы пришли со всеми этими равенствами, свободами, ценностями и принципами.
Параллельно со всеми этими видами равенства шло политическое покаяние. Вчерашние колонизаторы стали рвать на себе волосы и наперебой пытаться сделать что-нибудь хорошее для бывших угнетаемых.
Они стали принимать их к себе, селить, давать гражданство и обеспечивать всем. И запрещалось вспоминать, что двести лет назад неграмотные дикари ели друг друга и продавали белым в рабство. Они делали бы это и поныне, если б не проклятые колонизаторы.
Каких-то тридцать лет – и милые обитатели Африки и прочих пакистанов с алжирами превратили европейские районы и целые города в помойки. И слезать с халявы они не собираются.
Однако власти упорно долдонят: «Им необходимо помогать – это же наши братья, обделенные судьбой!»
В экстазе благостного самообмана толерантные социологи решили идентифицировать людей политкорректно – исключительно по гражданству.
В государстве все равны. Раз в Америке все – американцы, то в Англии все – англичане, во Франции все – французы.
Но ведь гражданин Великобритании – это подданство, так как гражданство – юридическое понятие. Англичанин – это принадлежность к народу, его языку, культуре, истории, идентификация себя как его порождения и части.
Традиции, обычаи и привычки – это твое, единственно родное. Гражданств можно иметь несколько, а народ-то у тебя один. «Йоркширские парни», взорвавшие лондонское метро, были все-таки сначала мусульманами, потом пакистанцами, и уж только потом – гражданами Великобритании.
Встает вопрос: зачем было пускать их жить и считать «своими»? Ведь ислам провозглашает единство всех мусульман – противопоставляя «неверным».
В самогипнозе своих политических фантазий американцы и Европа решили, что демократия – это самое лучшее политическое устройство общества, и их долг – помочь всем достичь счастья и изобилия, что возможно лишь через построение демократии.
Как нет единого лучшего лекарства от всех болезней, единой еды для жирных и дистрофиков, лучшего дома для тропиков и тундры – так нет и не может быть одного лучшего политического устройства для всех народов, во все времена и при всех условиях.
Разные формы демократии, аристократии и авторитаризма могут быть оптимальными для разных условий.
Попытка внедрить западную модель демократии в России отлично способствовала ее повальному и небывалому разворовыванию.
Попытка внедрить демократию в тоталитарных государствах Ближнего и Среднего Востока логично и неизбежно привела к кровавой анархии.
На Востоке только сильный и жестокий правитель мог держать племена и народы своей страны в мире и повиновении. Только вооруженную руку признают над собой разнородные образования, которым европейцы по линейке нарезали границы государств после разрушения Османской империи и деколонизации. Как бифштекс может убить дистрофика, как атмосферное давление может убить водолаза, так и демократия может убить народ, стоящий на родоплеменном уровне и обладающий родоплеменным сознанием.
Результат – восточная молодежь побежала в Европу. Тем более – их туда приглашали.
Демократия в Европе отчетливо загнила с того момента, когда в 1979 году венгерская проститутка со скандальным торжеством избиралась в итальянский парламент, бравируя своей профессией (и застряла в итальянской политике на четверть века).
Достоинство Европы оказалось надолго оплеванным с 2002 года, когда палестинские террористы захватили Храм Рождества Христова, взяв монахов в заложники. Много дней шли переговоры, тема кощунства не поднималась, ни один из террористов не пострадал – отпустили и даже приютили в Европе.
Представим себе зеркальную ситуацию – христианские террористы захватили мечеть в Мекке. Сколько христианских погромов учинили бы в ответ мусульмане по всему миру?
Инстинкт самосохранения полностью отказал Европе, когда отменили смертную казнь даже для самых страшных убийц – жизнь убийцам заранее гарантирована, что бы они ни творили.
Воля к победе оставила Европу со времени, когда горстка террористов смеет выставлять требования государству – шантажируя его жизнью заложников.
Вместо угрозы уничтожения в ответ всех партнеров, друзей, родных и близких террористов, что всегда гарантировало нужный результат, государство позорно виляет хвостом и выговаривает условия, отпуская из тюрем уже захваченных ранее убийц (которых следовало пристрелить сразу).
Вместо того чтобы топить «сомалийских пиратов» на месте, Запад болтает и отвозит их в комфортные «евротюрьмы», если кого-то удастся поймать, а если нет, то платит выкуп.
Вместо того чтобы расстреливать при первой возможности всех террористов – членов ИГИЛ и вышвыривать из страны всех, кого спецслужбы подозревают в терроризме, – интеллектуалы рассуждают, как вернуть наших граждан в общество.
Разум оставил Европу, когда после взрывов в лондонском метро королева Елизавета выступила с обещанием, что «террористам не удастся заставить нас отказаться от наших ценностей». Под «ценностями» следует понимать готовность и впредь принимать, брать на содержание и оберегать исламских мигрантов, презирающих англичан и цинично пользующихся предоставляемыми благами.
Зато мигранты уже требуют от христиан отказаться от их ценностей: не праздновать Рождество, не продавать спиртное и свинину, не ходить в купальниках по пляжу и не загорать в парках. И злобно требуют!
Мультикультурализм и ксенофобия – изобретение безграмотных идиотов, накачавшихся благими намерениями.
Эти понятия в принципе отвергают социум как систему – и человека как органическую составляющую в единстве социума.
Это есть упорное намерение атомизировать и разобщить социум, где связи между людьми елейно сводятся к взаимной любви и взаимопомощи.
Это есть отрицание социального организма и попытка заменить его гибридом – сложить существо из головы льва, ног оленя, туловища слона и павлиньего хвоста.
Но социум – это людская система, где каждый знает, чего ожидать от другого, где правила общежития едины, едины традиции и привычки.
Общежитие – это единое представление о праздниках и буднях, императивах и табу, кухне и досуге, одежде и юморе. Это единая среда обитания, где человека не поджидают неприятные и непонятные неожиданности.
Человек есть одно целое с окружающей средой – материальной и информационной, биологической и социальной.
Социум – это культурное единство. Никак иначе.
Инокультурные группы, уравненные в правах, неизбежно стремятся изменить страну согласно своим взглядам или плюнуть на нее и просто пользоваться благами.
Спаянные религиозным братством и круговой порукой, этнические общины часто терроризируют «цивилизованное» христианское большинство, которое их приютило.
Чужой – это стрессовый фактор для общества. Он напрягает. Ведь ваши с инородцами представления о вежливости и трусости, доброте и слабости, допустимом и недопустимом – часто разные. Потому надо быть настороже, чтоб никто никого не обидел, не заступил красную черту.
Твой народ – это народ, с которым ты един, с которым освоил и защитил эту землю и живешь по единым правилам.
И когда мигрант, не имея отношения к твоей истории, не разделяя взглядов и правил твоего народа, утверждает свое житье в твоей стране по чужим ей правилам, при этом объявляя себя таким же полноправным хозяином, как ты – это разрушает социальную сущность народа, противоречит социальному инстинкту каждого его члена.
Любая агрессия мигранта к аборигену воспринимается как агрессия чуждого этноса к твоему родному жизненному укладу на твоей же собственной земле!
И ни для кого не секрет, что поведение ряда народов, исповедующих ислам, – крайне агрессивно и конфликтно. Старый вопрос: нужна ли терпимость по отношению к тому, кто нетерпим к тебе и пользуется тобой до времени?
Не секрет, что большинство мусульман совершенно всерьез относятся к мысли о грядущем создании Всемирного Халифата.
Уже в ряде европейских городов, вплоть до миллионного Бирмингема, мусульманских школьников больше, чем коренных. Еще десять-пятнадцать лет – и исламское большинство создаст зоны шариата. И это будет расплата!
Они вам покажут гей-парады, оскорбляющие их чувства! Они вам покажут феминизм, чайлд-фри и в шортах на улице!
Юбка до земли, замуж – и молчать, пока мужчина не спросил! Они вам покажут свободный секс, быстрый и защищенный! Выбор будет – забить камнями или продать в бордель.
У Аллаха нет меньшинств и большинств. Все живут по его заветам, открытым нам Пророком – или вообще жить не должны! И пока мы живем в ваших домах и едим ваш хлеб – работайте на нас, неверные.
«Европейские ценности» уже добивают Европу. Они подобны передозу наркотиков.
Вместо того чтобы опомниться и что-то предпринять, Европа слушается заокеанских советчиков и, как страус, прячет голову в песок.
А мигранты едут валом. После них остаются загаженные площади и разгромленные поезда, потому что их кормили и везли бесплатно.
Большинство – крепкие молодые мужчины. Их число можно умножать на десять. Они получат вид на жительство, выпишут к себе родителей и братьев, женятся и начнут плодиться.
Мигрант гадит на голову хозяину ровно в той степени, в какой хозяин ему позволяет. А толерантный европеец сегодня боится сделать замечание мигранту, боится хоть как-то задеть гостя-иноверца.
А ведь он, европеец, сам виноват в том, что становится презираем и терроризируем.
Если говорить откровенно, то не мигранты прикончат Европу. Ее прикончат «европейские ценности».
Выход не только в жестком соблюдении квоты и запрете нелегальной миграции.
Только жесткая ассимиляция приезжих может сохранить христианский мир. Терпимость приемлема, лишь пока приезжие не замещают тебя.
Прием десяти миллионов европейцев-христиан как беженцев – вообще не был бы проблемой для нынешней Европы, но лишь вопросом бытовым и временным.
Однако европейские политики со смесью глупости и лицемерия не желают признавать, что проблема – именно в чужой и агрессивной идентичности: Прометей поздоровел и подобрел настолько, что решил кормить своей печенью всех стервятников, и они с удовольствием ждут, насколько им хватит всего тела.
И глупо, когда самозащита называется фашизмом. Это означает, что, у власти волки в овечьих шкурах. Их речи овечьи – а зубы смерти все ближе.
Одним словом, в Европе фашизм сменился странной формой неоантифашизма.
Если фашизм стремился к уничтожению других народов – то современный антифашизм стремится к уничтожению своего народа, в том числе и с помощью чужих.
Если фашизм решал свои задачи оружием и кровью – то современный антифашизм решает свои задачи лаской и шоколадом.
И результат достигается убойный! Мягко и неукоснительно подавляя сопротивление вплоть до любого инакомыслия, нео-антифашизм проводит геноцид собственного народа, объясняя народу, что в этом его счастье и свобода.
А народ исчезает физически под гимн свободе и правам человека. Создатель Ордена иезуитов умер бы от зависти.
Сегодняшний распад морали – это идейный распад цивилизации, за которым быстро и неотвратимо следует распад реальный, политико-экономический (и так было во все времена).
И когда Европа, всячески подавляя инстинкт самосохранения, допускает самозамещение мигрантами – прощая им хамство, агрессивность, наглость, предпочитая их интересы интересам собственных граждан – это все лишь овеществление зова смерти, тяги к самоуничтожению.
В разрушении европейской культуры, морали, семьи, поощрении паразитов, уравнивании извращений с нормой, абсолютизации личного благополучия и удовольствия и, как следствие, – в физическом вымирании – в этом мусульманские мигранты не повинны нисколько.
Это – дело рук самих европейских либералов и воспринявшего их идеологию европейского общества.
Мы любим и ценим не нынешних европейских перерожденцев – но их великих предков, создавших самую прекрасную, мощную и величественную цивилизацию в истории человечества. Ближайшие годы предъявят окончательный результат: погибнет Европа со своим изуродованным представлением о мире, который она называет «европейскими ценностями», или найдет в себе силы послать этот бред подальше.
А пока процесс идет, и мусульманские беженцы едут ее переваривать.
Валентин Антипенко
Источник: imhoclub.lv
