Страна все больше изолируется и самоизолируется от внешнего мира. Вынужденное для России и Запада сотрудничество в борьбе с терроризмом является, увы, исключением. Да и сотрудничество это, особенно в свете происходящего с Турцией, пока особенно успешным не назовешь. И многим кажется, что в этой изоляции нет ничего страшного. Типа: «Ничего, выдюжим».
Уверены? Нет, мы, конечно уникальная страна, которая переживала в своей истории тяжелейшие периоды. Выдюжим и этот экономический кризис, который, по большому счету, еще только начинается. Но, может быть, все-таки постараться взглянуть на эту проблему более-менее объективно, учесть уроки истории других стран, да и самой России тоже?
Чем грозит изоляция страны, схожая с превращением в «остров невезения»?
Почему вдруг автор вспомнил о нем? Ну а как не вспомнить замечательные слова Л.Дербенева, ведь «остров невезения» — это самое что ни на есть изолированное общество, у дикарей которого «крокодил не ловится, не растет кокос». Но только все беды, конечно, не из-за того, что «видно, в понедельник их мама родила», а потому, что жизнь в изоляции на острове довела до таких проблем.
В апреле 2015 года проблема жизни изолированных сообществ стала темой обсуждения на одном из заседаний Никитского клуба (дискуссионный клуб, вот уже много лет функционирующий под патронажем Московской межбанковской валютной биржи). Там выступали замечательные эксперты — Егерев С.В. (Акустический институт им. академика Н.Н.Андреева), Воскресенский А.Д. (МГИМО), Мазурик В.П. (МГУ им. М.В.Ломоносова) и др. На примере того, чем оборачивается изолированная жизнь в природе (т.н. «правило островов»), и того, чем стала в разные периоды изоляция для таких стран, как Китай и Япония, было убедительно показано, что ничего хорошего такая политика государствам не сулит.
Как? Почему? А потому, оказывается, что изолированные общества подвержены эрозии, в результате чего самоорганизующиеся институты развития не создаются, а еще в таких обществах падает степень разнообразия элементов. Потеря того же биоразнообразия ведет к потере живучести вида и экосистемы в целом. Попросту говоря, загнивает все в изоляции.
Ничего не напоминает, а? Ведь к чему приводит отсутствие самоорганизующихся институтов развития? Правильно, к усилению ручного управления, которое только до поры до времени может как-то компенсировать потерю самоорганизации. В России это сегодня проявляется в полной мере.
Ручное управление, очевидно, уже не способно противостоять разрастанию кризиса. Это особенно видно сегодня на примере экономики. Экономика России по итогам заканчивающегося 2015 года упадет где-то на 4%. Это — неудовлетворительный результат.
Так как все познается в сравнении, приведу еще и такие данные: Россия оказывается на 180-м месте среди 188 стран мира в соответствующем рейтинге по темпам экономического роста, который можно составить на основе прогнозных оценок МВФ.
На том самом заседании Никитского клуба не могли не отметить, разумеется, последний пример изоляционизма в Китае — 1958–1960 годы: Мао Цзэдун тогда решил, что можно отгородиться от всего мира, в том числе от Советского Союза. Последствия той политики хорошо известны, и они были ужасными для Китая. Почему-то меня особенно поразил тот факт, что если в 1957 году показатель смертности составил в Китае 10%, то уже в 1960 году — 26%. Вот такая вот катастрофа.
А теперь от природы, Китая и других стран вновь вернемся к России, к ее изоляции (точнее, конечно, самоизоляции).
На словах, надо отметить, руководство страны не раз подчеркивало, что ни о какой самоизоляции речь не идет, что мы намерены по-прежнему широко сотрудничать, но на деле все совершенно иначе.
Посмотрите хотя бы на то, что происходит только в последнее время. После авиакатастрофы над Синаем и без того сжавшийся турпоток россиян за границу стал еще меньше. Наших спортсменов отстраняют после масштабного допингового скандала от участия в соревнованиях — тоже изоляция.
А вспомним, к примеру, те же российские антисанкции, которые были введены Указом Президента РФ от 6 августа 2014 года, а также соответствующим постановлением Правительства России. Эмбарго на импорт продовольствия из США, стран Европейского Союза, Канады, Австралии и Королевства Норвегии было введено сроком на один год.
На уровне эмоций можно понять сторонников данного решения: «Они нам санкции, а мы им — антисанкции». Но это на уровне эмоций. А как насчет простой оценки того, не хуже ли нам самим будет от таких антисанкций? Очевидно, что никаких расчетов, серьезной аналитики по соответствующему вопросу не делалось.
В результате мы получили мощнейший импульс для роста цен и негативное влияние на развитие конкуренции, с которой у нас и так-то были большие проблемы. То, что скачок роста цен на продовольствие с конца 2014 года произошел в значительной мере из-за российских антисанкций, признали даже такие наши значимые государственные органы, как Банк России и Минэкономразвития России. Представляете? Это насколько должна быть очевидна данная причина инфляции, если это было признано даже на таком уровне.
Для россиян же, если по-простому, все эти антисанкции обернулись тем, что они в результате выросших цен на продовольствие были вынуждены переплатить за покупаемые продукты только за один год действия антисанкций почти 150 млрд рублей (оценка Института стратегического анализа компании ФБК).
Но самое интересное, если это слово здесь подходит, состоит в том, что с августа 2015 года, когда один год действия антисанкций прошел, Россия решила продлить их еще на год, то есть до августа 2016 года. Спрашивается: почему, если к февралю 2016 года Минские соглашения по украинскому конфликту должны быть выполнены, и западные санкции могут быть уж если не сняты полностью, то ослаблены точно? Что это за санкционирование на опережение? Понравилось самоизолироваться? Уже и причин может не быть, а решили все-таки продолжить этот курс?..
Ну, а уничтожение санкционного импортного продовольствия — это просто квинтэссенция нашего сегодняшнего отношения к внешнему миру.
В этом-то сегодня и состоит главная проблема: сегодняшняя изоляция России — это прежде всего самоизоляция. Причем самоизоляция активная, я бы даже сказал, агрессивная и упреждающая. А на словах изоляции мы не хотим и не собираемся ничего такого делать.
Думается, что все это происходит еще потому, что не только не учитываются исторический опыт других стран и даже закономерности биологического развития, но не учитывается даже и собственный исторический опыт.
Многим по-прежнему кажется: «Вот смог же СССР!». Ну, во-первых, СССР смог изолироваться до поры до времени. Во-вторых, может, он и продержался определенный период, но в значительной мере потому, что открытости с годами становилось побольше. Наше экономическое сотрудничество с Западом, сделки типа «газ в обмен на трубы», поставки энергоносителей позволяли какое-то время оттягивать наступление всеобщего товарного дефицита. Кроме того, необходимо учитывать, что во времена позднего СССР еще существовал т.н. «социалистический лагерь» стран. Поэтому если объективно, то опыт СССР как раз говорит о том, что изоляция разрушительна, финал у нее один.
К описанному выше негативному влиянию ручного управления в изолированных обществах следует добавить и издержки (это мягко сказано) от одинаковости. Помните, в природе это называется потерей биоразнообразия? Когда, к примеру, серьезно ограничивается конкуренция с зарубежными поставщиками товаров и услуг — это и есть повышение одинаковости в экономике. Растет одинаковость — снижается конкуренция. Нет конкуренции — нет стимулов для повышения качества товаров и услуг, для снижения их цены для потребителей. Нет конкуренции — экономика загнивает.
Никто не говорит, что защитных мер для отечественных производителей вообще не должно быть. Но все хорошо в меру.
Таким образом, нарастание изоляции губительно для России. Право, как-то совсем не хочется, чтобы про нас говорили:
И рыдают, бедные,
И клянут беду
В день какой — неведомо,
Ни в каком году…
Игорь Николаев
Источник: mk.ru
