Корреспондент выяснил у пяти «возвращенцев», какой они увидели свою малую родину и как родина встретила их, пишет Евгения Вецько в №47 журнала от 27 ноября 2015 года.
На блокпостах у линии разграничения образовались огромные очереди. Многим людям приходится ночевать в поле, чтобы попасть в занятую сепаратистами часть Донбасса. Ожидание порой растягивается на три дня. Такая же ситуация на границе с Россией. В Федеральной миграционной службе РФ говорят, что в среднем за десять дней границу пересекают 1,3-1,5 тыс. человек.
По состоянию на конец октября, по данным ГосЧС, домой вернулись более 121 тыс. человек – ещё в конце сентября эта цифра была вдвое меньшей
Причина ажиотажа проста: тысячи вынужденных переселенцев воспользовались установившимся перемирием, пусть даже условным, чтобы вернуться в родные города. По состоянию на конец октября, по данным ГосЧС, домой вернулись более 121 тыс. человек – ещё в конце сентября эта цифра была вдвое меньшей.
Корреспондент поговорил с пятью такими людьми. У каждого из них своя история, свои взгляды, свои планы на жизнь. Кого-то их них увиденное ужаснуло, кто-то уже успел разочароваться и снова покинуть родной дом, но есть и те, кто ждёт, «как жизнь покажет», и смотрит в будущее со сдержанным оптимизмом. Объединяет «возвращенцев» одно – они не называют своих имён, опасаясь открыто говорить о том, что им не нравится в «республиках».
Мария, 57 лет, Киев – Донецк
Мы уехали весной прошлого года. Несколько раз приезжали в Донецк – посмотреть, что с домом, квартирой, а два месяца назад решили вернуться. Я просто очень хотела домой. Дом есть дом.
Скажу честно: первое впечатление было тягостным. Мы живём в микрорайоне Путиловка, это недалеко от аэропорта. В разгар боевых действий он был одним из самых обстреливаемых. Поэтому людей здесь осталось мало. Выйдешь на улицу, а там один-два человека, окна почти не светятся. Из общественного транспорта разве что автобус, который ходил сюда даже в самые напряжённые дни. Работающий магазин на весь район один. Почти сразу после возвращения мы ездили в центр и поняли, что жизнь начинается в четырёх остановках от нашего района.
В центре города почти ничего не изменилось. Люди разве что слышат звуки войны. Там проводят мероприятия и для деток, и для взрослых, балет Вадима Писарева приезжал.
Сейчас ситуация меняется к лучшему и в других районах. Жители города потихоньку возвращаются, и на душе становится радостнее. Всё больше окон, которые светятся, очень трогательно выглядят таблички Мы работаем! на заколоченных картоном витринах магазинов. У нас в Путиловке открылись уже несколько.
Раньше недалеко от нашего дома был рынок, очень хороший. Но его полностью разбомбили. Теперь на его место каждую среду и субботу приезжают машины с продуктами, и получается что-то похожее на ярмарку. Продукты, овощи намного дешевле, чем в больших магазинах. Людей мало, а ярмарка есть.
Уже начали тянуть троллейбусную ветку к нашему району. А вот дальше, к аэропорту, лучше не ходить. Там ужасно…
Когда ехала домой, очень боялась реакции соседей, знакомых. Думала, что они считают тех, кто уехал из города, предателями. Наш дом сильно пострадал, и квартиры выгоревшие есть, но именно в нашем подъезде разве что окна вылетели, поэтому людей здесь осталось больше. И когда нас встречают соседи, то обнимают, целуют и с надеждой спрашивают: «Насовсем?». Я даже не ожидала.
Политические темы не обсуждают. Говорят о чём угодно – как жили, как пенсию оформили, где продукты подешевле купить. А кто кому оккупант, кто освободитель, на бытовом уровне не выясняют
А вот политические темы не обсуждают. Говорят о чём угодно – как жили, как пенсию оформили, где продукты подешевле купить. А кто кому оккупант, кто освободитель, на бытовом уровне не выясняют.
Не вижу я на улицах и вооружённых людей. В форме – да. Много. А вот с автоматами – ни разу.
Что очень сильно напрягает, так это отзвуки боёв. Дня три, как мы приехали, было тихо, а потом… Как девять-десять вечера, так начинается канонада. Кто откуда стреляет, я не знаю. Те, кто пережил войну, может, разбираются, я просто слышу глухое «бабах». Пару раз были автоматные очереди. И, к сожалению, ежедневная стрельба не прекращается, а, скорее, усиливается.
А нам так хочется мира. Это единственное, что нужно тем, кто живёт в Донецке. Не страшат ни цены, ни политика. Главное, чтобы всё стабилизировалось.
Алексей, 35 лет, Москва – Луганск
Я люблю свой город и не хотел уезжать. Даже когда стреляли активно. Но работы в Луганске толком нет, а семью кормить надо. Поэтому я решил поехать в Россию, обосноваться там, потом забрать жену и детей.
Но не вышло. Работа, которую я нашёл в Московской области, скорее сезонная. Да и сложно в чужом городе, чужой стране, без родных, без друзей. Поэтому осенью решил не продлевать контракт, а вернуться.
Правда, когда приехал, показалось, что из России и не уезжал: флаги российские, рубли российские. Перестраиваться на гривню не пришлось. Но народ настроен: «Мы сами справимся! И без России, и без Украины!». Посмотрим, что из этого получится.
В принципе здесь жить можно. Продукты в магазине есть, лекарства, пусть и не в таком изобилии, как раньше, тоже есть. С чем не возникало проблем никогда, так это с алкоголем
В принципе здесь жить можно. Продукты в магазине есть, лекарства, пусть и не в таком изобилии, как раньше, тоже есть. С чем не возникало проблем никогда, так это с алкоголем. Завод Луга-Нова (Луганский ликёроводочный завод) свою продукцию поставляет в магазины исправно.
С чем сложно смириться, когда возвращаешься, так это с комендантским часом. Можно, конечно, и нарушить, но чревато неприятностями.
Что касается людей… Всё зависит от того, как у них с деньгами. Те, у кого мало, могут и агрессивно себя вести. А кто может себя и семью обеспечить, те по-доброму смотрят.
Мнение, что за проукраинскую позицию тут убивают, не совсем верное. Риск, конечно, есть. Но у меня кум, например, вместо гудков поставил рингтон Гимн Украины. Когда я звонил поздравить его с днём рождения, спрашивал, не боится ли. Ответил, что некоторые угрожают, но он не боится. Даже в школе поднимает вопрос, почему ребёнок по украинской программе не учится. Не стесняется того, что гражданин Украины и ребёнок получил украинский паспорт.
То есть оставаться при своём мнении можно, но всё зависит от стойкости и активности. Если ничего выбивающегося из общей картины не предпринимаешь, то всё будет нормально. Такой вот винегрет. И каждый сам думает, как себя в нём вести.
Кстати, если уже говорить о материальном, то лучше всего сейчас живётся пенсионерам, которые получают по две пенсии – от Украины и от «ЛНР». Остальным сложнее. Вот и я решил, что если грустно будет, то весной опять в Россию поеду. Но не исключено, что уже насовсем.
Елена, 32 года, Киев – Алчевск
Мы уехали из родного города летом 2014-го. Надеялись, что на пару недель. Даже тёплых вещей толком не брали. Оставили машину, дачу. Но быстро поняли, что останемся надолго.
За эти полтора года мы не приезжали ни разу. Квартира снилась постоянно. Всё такое знакомое, привычное, родное. Мы никогда не стремились уехать, искренне любили Алчевск. Поэтому, как только ситуация начала успокаиваться и перемирие стало реальным, решили возвращаться.
Скажу честно: когда приехали, первого шока не было. Да, выбор в магазинах небольшой, да, дорого, но в принципе выжить можно. Прозрение приходило постепенно.
Я знала, что в Алчевске с 22:00 действует комендантский час, но не думала, что всё так строго. Задержались в гостях на 15 минут и уже не смогли вызвать такси. Пешком в это время гулять очень опасно, можно нарваться на патруль. Пришлось оставаться ночевать.
Отдельная тема – дети. Детские садики работают, но кормят там в лучшем случае макаронами с консервами. В школе – смесь украинской и российской программ. И с первых классов начинают рассказывать о величии России и Новороссии.
Любые документы (в том числе и аттестат), полученные там, – фикция, рассказы о полностью бесплатном обучении в вузах тоже. Говорят, что дипломы выдают российского образца, но я поверю, только когда увижу хотя бы одного реального человека, его получившего. Так что ни о каком перспективном будущем для ребёнка говорить не приходится.
Да и сложно перестраиваться после Киева, где ты можешь говорить о чём угодно, с кем угодно. Все наши родственники поддерживают «ЛНР», мы же никогда не скрывали проукраинских взглядов. Когда собрались все вместе в гостях у бабушки, общаться было тяжело. На нас смотрели исподлобья и повторяли: «У нас тут всё нормально. Что вы там сидели в своём Киеве?».
«У нас тут всё нормально» – это ответ жителя «ЛНР» практически на любой вопрос. А ещё рассказы о том, какая великая страна Россия и как она борется с фашизмом, мировым терроризмом и останавливает войны. И ради этой великой миссии можно всё стерпеть
«У нас тут всё нормально» – это ответ жителя «ЛНР» практически на любой вопрос. А ещё рассказы о том, какая великая страна Россия и как она борется с фашизмом, мировым терроризмом и останавливает войны. И ради этой великой миссии можно всё стерпеть. Даже отсутствие света, воды и нормальной жизни.
Но последней каплей стала встреча с одноклассником. Он подошёл ко мне на детской площадке. Мы мило побеседовали, а потом он с гордостью начал рассказывать о том, как служил в «ополчении» и убивал.
Мы вернулись в Киев, и уже отсюда ищем новых хозяев для нашей квартиры. С родственниками почти не общаемся. Мне сложно было уезжать, но оказалось, что спокойно и комфортно себя чувствовать мы с детьми можем только в стенах собственного дома. А когда выходишь из подъезда, здесь начинается другая жизнь. И она нам совсем не нравится.
Ирина, 33 года, Киев – Алчевск
В Алчевск мы с мужем возвращались вынужденно. К этому моменту уже полтора года жили в столице, нашли работу и никак не могли решить, оставаться в Киеве, искать счастья в каком-то другом городе или всё-таки возвращаться домой. Но сильно заболела свекровь, которая всё это время была в Алчевске, и мы поняли, что выбор очевиден.
Первое впечатление – 30 часов дороги. Но, когда мы добрались до Алчевска, поняли, что на этом наши приключения не закончились. Наш автобус прибыл в два часа ночи. Абсолютно пустой город, ни единого такси, пешком опасно. Все пассажиры накинулись на случайного водителя и чуть ли не дрались за право добраться домой. В итоге мы уехали, отдав 100 грн за расстояние 2 км.
Утром впечатление усилилось. Оказалось, что вода в кране – слишком большая роскошь для жителей «ЛНР». Что в семь вечера город практически вымирает. Ни машин, ни людей, всё закрыто. А после похода в магазин у меня случилась первая истерика. В кошельке были и гривни, и рубли, и когда я попросила продавщицу объяснить, какой курс и могу ли я рассчитаться гривнями, мужчина, стоявший за мной в очереди, начал возмущённо выяснять, откуда я приехала. И вслед кричал, что предателей, прятавшихся в Украине, здесь никто не ждёт. Меня это очень зацепило. Я же вернулась домой…
Постепенно я привыкла, что на улице много «ополченцев». Среди них минимум треть – девушки. Правда, все без оружия. Люди рассказывали, что раньше они могли прийти в кафе и сложить на стол автоматы или, угрожая оружием, не расплатиться в магазине. Сейчас с этим строго. Военным не продают алкоголь, и единственное, что отличает их от обычных людей, это форма.
К чему я не могу привыкнуть вот уже два месяца, так это к поведению людей, к их реакции на происходящее. Послушно терпят всё. Даже отсутствие элементарных условий для жизни. И повторяют как мантру, что всё к лучшему
К чему я не могу привыкнуть вот уже два месяца, так это к поведению людей, к их реакции на происходящее. Когда где-то вдалеке стреляют, они даже не поворачивают головы. Очередь за водой они воспринимают как должное, послушно терпят всё. Даже отсутствие элементарных условий для жизни. И повторяют как мантру, что всё к лучшему.
Это притом что пенсионеры, которые не смогли оформить украинскую пенсию, в прямом смысле слова умирают от голода. Что мужчины идут в «ополчение» не за идею, а потому что хоть там платят. Что через день я слышала пересказы откровений жён «ополченцев» из Луганска и соседних городов о том, как они селятся в квартирах уехавших людей. И выбирают подороже.
Здесь есть люди, которые умудряются зарабатывать. В основном это те, кто возит алкоголь. На фоне стресса люди очень много пьют
Да, здесь есть люди, которые умудряются зарабатывать. В основном это те, кто возит алкоголь. На фоне стресса люди очень много пьют. Хороший алкоголь стоит дорого, поэтому в городе активно открываются наливайки, где можно купить и самогон, и даже разбавленный спирт, качество которого понятно какое.
Но даже заработанные деньги потратить особо негде. Половина заведений не работают, половина – максимум до семи-восьми вечера. Есть одно или два, которые закрываются в 22:00, но столики там нужно бронировать за две недели.
Пока мы здесь. Но привыкнуть к такой жизни никак не получается. Да, те, кто пересидел войну, радуются. Они сравнивают с большим злом, с тем, что было год назад. И даже верят в светлое будущее. Но я не верю.
Евгений, 37 лет, Днепропетровск – Донецк
В Днепропетровск мы уехали восемь месяцев назад. Но работы я так и не нашёл. Я профессиональный юрист, но за мою работу мне предлагали 1,2 тыс. грн. Как прожить на такие деньги? А некоторые работодатели, когда узнавали, что мы из Донецка, сразу заканчивали разговор фразой: «Мы вам перезвоним».
Вообще от этих восьми месяцев у меня осталось мрачное впечатление. Да, работают банки, почта, но с работой там не очень, постоянная угроза мобилизации, коммуналка дорогая.
Да и с жильём было сложно. Когда закончились деньги на съёмную квартиру, нам предложили съехать в вагончики для беженцев по 350 грн за койку. Мы очень удивились такому «радушию». Хорошо в городе были родственники.
В итоге, как только в Донецке прекратили бахать, мы решили вернуться домой. Всё-таки квартира своя. С работой сразу повело и мне, и жене. Работаем в частных структурах, на двоих получаем 30 тыс. руб. Так что всё хорошо.
Отдыхать есть где – вот ледовую арену открыли. Кафе есть, магазины открываются.
Иногда пугают отголоски взрывов и стрельбы. Те, кто не уезжал, не обращают внимания, а мы-то к тишине привыкли. И расстраивает ситуация с бензином – иногда его не найти. И цены выше, чем в России.
Ну и документы. Хотя сейчас контор, которые занимаются оформлением украинских паспортов, пенсий и всякой другой документации, пруд пруди. Дороговато, правда. Если не выезжать, то вклеить в паспорт фотографию обойдётся где-то в 1 тыс. грн.
Ещё сложно привыкнуть к наличию «министерства государственной безопасности ДНР» – это куда могут забрать за «патриотические сказки».
А в остальном город оживает. Треть объявлений в соцсетях – от тех, кто хочет снять квартиру. Так что у него есть будущее.
Источник: korrespondent.net
