На фоне беспрецедентного обострения российско-турецких отношений, балансирующих на грани войны, после того как турецкие ВВС сбили российский бомбардировщик, происходит обострение ситуации и внутри самой России. Одним из основных очагов напряженности вновь становится Северный Кавказ.
Пока российские власти и федеральные СМИ делают вид, что ничего страшного в этом регионе не происходит, события там развиваются по своему сценарию. Конечно, реальную картину происходящего можно получить только на месте. В связи с этим на очередное заседание московского политклуба “Росбалта”, посвященное влиянию роста международной напряженности на обстановку на Северном Кавказе, были приглашены эксперты, хорошо знающие этот регион и недавно побывавшие там.
Судя по тому массиву информации с мест, который был озвучен в ходе дискуссии, федеральная власть сильно запаздывает с ответом на клубок проблем, которые отчасти были созданы ей самой, а отчасти — действиями или бездействием местных руководителей.
Для начала отметим, что одним из центров роста напряженности на Северном Кавказе сегодня становится Дагестан. Так получилось, что именно в этой республике за последние две недели почти на ровном месте возникли три остроконфликтные ситуации.
Первая — это проблема дальнобойщиков. Причем не только дагестанских, но и из других республик Северного Кавказа. Так, выступая на заседании политклуба, спецкор “Новой газеты” Ирина Гордиенко рассказала, что беседовала там и с водителями из Чечни. Как известно, проблема дальнобойщиков, возникшая из-за действий федерального правительства, обложившего их непомерными дополнительными сборами, носит общероссийский характер. Акции водителей большегрузных машин, выступающих против введения новых сборов, охватили более двух десятков российских регионов. Но для Северного Кавказа эта проблема особенно остра, учитывая очень высокий уровень безработицы в регионе.
Для северокавказских водителей большегрузов, везущих вглубь страны фрукты и овощи с Северного Кавказа, а также из Азербайджана и Ирана, стоимость одной поездки в Москву возрастет сразу же на 15 тысяч рублей, рассказала Гордиенко. Соответственно, это неизбежно приведет и к резкому сокращению объемов торговли, и к подорожанию овощей и фруктов для жителей севера и центральной части России, и к разорению как дальнобойщиков-индивидуалов, так и компаний, специализирующихся на этом виде деятельности. А значит, и к еще большему росту безработицы в и без того взрывоопасном с социальной точки зрения регионе.
По данным Гордиенко, несмотря на высокий уровень официальной безработицы, значительная часть жителей Дагестана зарабатывает на жизнь именно перевозкой грузов. Естественно, многие из них приобрели дорогие грузовики в кредит, который они погашают исключительно за счет таких поездок. Для того, чтобы можно было точнее оценить масштаб проблемы, Гордиенко привела пример крупного дагестанского села Губден, где на 15 тысяч человек, проживающих там, насчитывается две тысячи большегрузных автомобилей.
По рассказам очевидца, ситуация напряжена до предела, люди отступать не намерены — потому что им просто некуда. Местная полиция пытается провоцировать забастовщиков, у их машин срывают номера, однако водители держатся и на провокации пока не поддаются, отметила Гордиенко
Она рассказала, что, в конце концов, к протестующим вышли некие представители местной администрации и посоветовали написать заявление об имеющихся проблемах… в районную прокуратуру. Однако, с точки зрения пострадавших от введения новой системы взымания платы с дальнобойщиков, которая называется “Платон”, виноваты в этой проблеме те, кто все это устроил, то есть, федеральная власть. Ей эту проблему и решать. Особенно если учесть, что, по мнению большинства водителей, система поборов очевидно была создана в интересах сугубо частных лиц.
Вообще, вся эта история с “Платоном” — яркий образец того, как на практике подтверждается теоретическое положение, согласно которому чиновник рассматривает государство как свою частную собственность, а свой частный интерес выдает за государственный.
Помимо роста социальной напряженности, на обстановку на Северном Кавказе влияют и другие факторы. Два других вопроса, обсуждавшихся в ходе заседания политклуба, – влияние в регионе “Исламского государства” (ИГ, террористическая организация, запрещенная на территории РФ) и конфликт вокруг салафитской мечети в Махачкале, формально не связанны ни друг с другом, ни с проблемой дальнобойщиков. Однако все вместе они могут создать (и уже создают) негативную ситуацию на всем Северном Кавказе в целом.
Впрочем, связь между двумя первыми событиями — силовым захватом салафитской мечети на улице Которова в Махачкале и “Исламским государством” — прямая. Представители террористического ИГ уже выпустили по этому поводу специальное заявление, которое призывает “истинно верующих” мусульман Северного Кавказа до поры раствориться в общей массе и нанести удар, когда этого никто от них не ожидает, как это было в Париже. “Вот первый результат конфликта вокруг салафитской мечети в Махачкале”, — констатировала участник политклуба, директор проекта по Северному Кавказу Международной Кризисной группы Екатерина Сокирянская.
И Сокирянская, и Гордиенко, которые своими глазами наблюдали реакцию мусульманской молодежи на ситуацию вокруг мечети, называют ее “рейдерским захватом”, однако признают, что реально до сих пор не понятно, кому это было нужно. Они считают, что точно не федералам. Молчит и глава республики Дагестан Рамазан Абдулатипов. Есть мнение, что этот захват выгоден местным силовикам, но это все равно никому ничего не объясняет.
Народ оскорблен не только тем, что местный имам был отстранен от своей службы, сколько тем, в какой оскорбительной форме это было сделано — грубо, без учета мнения прихожан и актива мечети, священные книги при этом были разбросаны по полу… Как сказал один из собеседников Сокирянской в Махачкале, с которым она обсуждала эту тему, “на Кавказе могут убить за три вещи: за землю, за женщину и за оскорбленное достоинство”.
Эксперт считает, “что это никто не забудет, это реальная провокация”. Поступать так, “это не знать Кавказ”, — говорит она.
Что касается идеологической борьбы с влиянием ИГ на российском Северном Кавказе, то в ней, как полагает Сокирянская, ключевую роль могли бы сыграть свидетельства тех людей, которые вернулись или хотели бы вернуться из Сирии, поскольку многие из них крайне разочарованы тем, что там увидели. “Те, кто ехал туда с какими-то романтическими представлениями о “халифате” неизбежно разочаровываются”, — отметила эксперт. Однако их потенциал сейчас не может быть реализован в связи с проводящейся в России политикой, ставящей всех “возвращенцев” фактически вне закона.
В свою очередь, старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН Михаил Рощин, выступая на заседании политклуба, назвал такую практику “палкой о двух концах”.
С одной стороны, по его словам, в Сирию уезжают самые радикальные исламисты и на Северном Кавказе их, как минимум, не становится от этого больше. В этом смысле он согласен с тем, что у определенных российских структур была заинтересованность в политике поощрения “исхода” радикалов из России.
С другой стороны, он напомнил, что “Исламское государство” это глобальный проект. Из чего можно сделать вывод, что одними только такими методами его победить не удастся.
Александр Желенин
Источник: rosbalt.ru
