Впрочем, делать вывод, что роман “создан на наркотиках”, не стоит
Ученые из Хайфы и Милана исследовали рукопись романа “Мастер и Маргарита”. А именно – десять страниц финальной редакции, над которой писатель работал до последних недель жизни (напомним, всего редакций было несколько, все они ныне опубликованы). Оказалось, что на каждой странице содержатся следы морфия – от 2 до 10 нанограмм на квадратный сантиметр. И кроме того, следы белков, свидетельствующие о том, что Булгаков страдал от гипертонического нефросклероза. Морфий мог выделиться либо через микроскопические капли пота на руках писателя, либо через его слюну (допустим, он облизывал пальцы перед тем, как перевернуть страницу).
Известно, что Булгаков принимал морфий в юности, когда работал врачом в захолустной больнице. Он делал операцию ребенку, страдающему от дифтерита, сам себе на всякий случай сделал прививку от этой болезни, и после этой прививки у него начались отеки и страшные боли. Чтобы успокоить их, он сделал инъекцию морфия. И ему так понравилось состояние блаженства, что вскоре он стал законченным наркоманом. Это состояние он описал в “Морфии” – одном из самых великих рассказов в русской литературе ХХ века. Отчаявшийся герой в финале совершает самоубийство, а Булгакову каким-то непостижимым, чудесным образом удалось “соскочить” безо всякого лечения (никакого лечения от наркомании, впрочем, в те годы и не существовало).
Ну и, конечно, у отечественных журналистов сейчас велик будет риск соблазнять читателей заголовками типа “Булгаков в последние годы снова стал наркоманом!”, “Мастер и Маргарита” создана под наркотиками!” и так далее. Но на самом-то деле давно известно, что Булгаков умер именно от гипертонического нефросклероза (той же болезни, от которой скончался его отец). Друзья и близкие описывали невыносимые страдания писателя перед смертью. И, конечно, он принимал предписанные врачами наркотики в качестве болеутоляющих: морфий, иначе именуемый морфином, до сих пор очень активно применяется в этом качестве медиками. (Друг писателя, Сергей Ермолинский, вспоминал: “Обычные дозы снотворного перестали действовать. И появились длиннющие рецепты, испещренные каббалистическими латинизмами”. Эти рецепты “превосходили все полагающиеся нормы”, в аптеке не хотели их отпускать – говорили, что это яд).
Так зачем же было проведено исследование, по заказу какого Госнаркоконтроля? Во-первых, ученые вновь подтвердили диагноз и факт употребления болеутоляющих. А во-вторых и в главных, примененная методика в будущем позволит анализировать другие рукописи, полотна, скульптуры. И, таким образом, проливать свет на неизвестные подробности жизни их создателей.
Денис Корсаков
Источник: msk.kp.ru
