Президент США Барак Обама уверенно продолжает политику вовлечения своего российского “коллеги” в общецивилизационный процесс борьбы с варварами — политику, получившую новый импульс под трагическим знаменем парижских терактов. Российская пропаганда перешла на усиленный режим освещения событий, якобы свидетельствующих о выползании из геополитической изоляции Владимира Путина, развязавшего три региональные войны за минувшие 7 лет. Новостные ленты пестрят сообщениями о поддержке российских инициатив со стороны Запада в ответ на многочисленные призывы первых лиц российского государства к объединению против общего врага.
“Обама назвал Россию “конструктивным партнером” в сирийском урегулировании”, — говорится в названии заметки “Интерфакса”, поясняющей, впрочем, что американский лидер подтверждает сохранение разногласий по поводу судьбы президента Сирии Башара Асада.
“РИА Новости” со своей стороны, не забывая сослаться на Bloomberg, подчеркивает, что глава Белого дома, разумеется, “всегда поддерживал борьбу России против радикальной группировки “Исламское государство” (ИГИЛ).
“Экс-премьер Франции призвал Олланда отменить санкции против России”, — гласит заголовок другого материала материала RIA.ru, рассказывающий о том, что Франсуа Фийон попросил президента страны Франсуа Олланда отменить антироссийские санкции, “чтобы открыть дорогу к большой мировой коалиции против “Исламского государства”.
“Япония готова сотрудничать с Россией для предупреждения терактов”, — сообщает еще одна вывеска ведущего официозного российского СМИ.
Датированные 17 и 18 ноября новостные сообщения гармонируют с общей тональностью, заданной президентом Франции Франсуа Олландом, который на днях преподнес хозяину Кремля долгожданный подарок в виде готовности посетить Путина в Москве, дабы “объединить усилия для того, чтобы добиться результата” в борьбе против исламских радикалов. Состоявшийся вслед за этой репликой телефонный разговор между лидерами не оставил у владельца тысячи ядерных боеголовок сомнений в том, что французский президент намерен поддерживать “тесные контакты и координацию действий между военными ведомствами и спецслужбами двух стран”. Хотелось бы надеяться, что эти контакты особенно пригодятся Парижу, например, в так и не начавшемся расследовании по делу о коррупционной сделке, предусматривавшей строительство для Москвы веротолетоносцев “Мистраль”, от которой Франция отказалась в основном под давлением мирового сообщества и лично философа Бернар-Анри Леви — друга Олланда.
В этом же общем котле “дружбы народов”, содержащем “успокоительный напиток” для Владимира Владимировича, варятся и другие ингредиенты: кулуарная встреча в режиме “тет-а-тет” Путина и Обамы на G20 в Турции, посвященная решению судьбы Сирии; надежда президента Евросовета Дональда Туска на сотрудничество между РФ и США в противостоянии экстремистам; намерение британского премьера Дэвида Кэмерона заставить-таки российского подполковника выполнить обещание и начать бомбить террористов вместо мирных жителей.
Российские повелители мировых судеб в долгу не остаются и отвечают добрыми намерениями: Госдума РФ призвала парламентариев стран Европы, Северной Америки, Ближнего и Среднего Востока создать международную антитеррористическую коалицию; Путин поручил установить “прямой контакт” с ВМФ Франции; вырвавшийся из политического небытия премьер-министр РФ Дмитрий Медведев призвал все страны объединиться в борьбе против международного терроризма. Ему же, этому бывшему местоблюстителю кремлевского трона, московская группировка доверила раскрыть истинную ее цель, к которой она двигается со времен введения в 2014 году третьего пакета санкций.
“Теракт с нашим самолетом и террористическая атака в Париже — огромная человеческая потеря, — искренне сочувствовал Медведев, лично приказавший применить российские войска против Грузии в 2008 году. — Эти события обострили мировую политическую повестку. Война объявлена всему цивилизационному миру, угроза глобальна, и, увы, абсолютна, реальна”.
Барабанная дробь — и Медведев сбрасывает завесу тайны об истинных намерениях Кремля, ранее приоткрытую членом Общественной палаты
Сергеем Марковым, который порекомендовал “срочно прекращать конфликт России и Запада из-за Украины” с последующим принятием позиции Москвы против правящего в Киеве правительства “хунты”.
“Тем более странной сегодня выглядит позиция ряда западных стран по России”, — заявил Дмитрий Анатольевич, переходя ad acta (“к делу” — латинское крылатое выражение).
“Коротко она (позиция) может быть сформулирована так: “Пусть мир летит в тартарары, но с Россией мы не хотим работать”. Да, ИГИЛ — зло, но не абсолютное, не такое, чтобы для его уничтожения сотрудничать с русскими. Мы не любим Асада и сочувствуем Украине, а Россия типа — наоборот. И поэтому — никакой работы, не надо нормальных контактов, обсуждения сирийского вопроса, у вас свои цели в сирийской компании, у нас — свои”, — не переставал удивлять красноречием глава российского правительства.
“Близорукая и вредная для всего мира позиция. Позиция, направленная против собственных народов”, — резюмировал известный враг “несвободы”, полагая, что именно так должна звучать кульминация хитроумного многоступенчатого плана Кремля по одурачиванию западных правительств.
Купятся ли евроатлантические лидеры на столь неприкрытый шантаж, очевидный для любого интересующегося политикой подростка — спрогнозировать непросто, учитывая немалый запас дипломатической “гибкости”, демонстрируемый от раза к разу руководителями свободолюбивых стран.
Мы со своей стороны можем лишь призвать их не оставлять на своей репутации не отмываемых перед потомками черных пятен и напомнить им о том, что в настоящее время Россия, которую они столь старательно удерживали в своих союзных объятиях в течение 25 лет, до сих пор остается обыкновенным концентрационным лагерем, пусть и с наличием камер повышенной комфортности. Одни лишь общеизвестные данные, собранные “Союзом солидарности с политзаключенными” (ССП), свидетельствуют о том, что в России сейчас по меньшей мере 57 политзаключённых находятся под стражей или домашним арестом, 24 человека подвергаются уголовному преследованию по политическим мотивам без содержания под стражей, а в совокупности в период с 2008 года 293 человека были признаны ССП политзаключёнными и/или преследуемыми по политическим мотивам. Разумеется, реальные цифры значительно превышают озвученные выше.
Если же сухая статистика недостаточно убедительна для заграничных сторонников сотрудничества с Путиным, можем предложить им прочесть отрывок из произнесенной на суде публичной речи украинского заложника России Олега Сенцова.
“Меня кинули в автобус и с мешком на голове, в наручниках привезли в здание СБУ, тогда уже ФСБ, — рассказывал он, говоря об управлении ФСБ в аннексированном Крыму. — Посадили на стул и стали допрашивать довольно жестко…Меня стали избивать, руками, ногами, спецсредствами. Стоя, лежа, сидя. Трудно сидеть на стуле, когда тебя бьют дубинкой. Меня душили пакетом. Видел в кино, не понимал, как люди ломаются. Это очень страшная штука. Четыре раза я через это прошел. Угрожали изнасиловать дубинкой в извращенной форме. Это продолжалось часа три-четыре. Когда утомились, меня повезли на обыск, и только там я узнал, что это сотрудники ФСБ”.
Не менее определенно наклонности путинского аппарата проявляются в ситуации со студентом Львовского национального университета имени Франко Юрия Яценко, которого российские спецслужбы более года продержали в заключении из чистого желания ФСБ выполнить “план” по разгрому проукраинских врагов России.
“Меня били и угрожали обколоть химическими веществами, неизвестными мне. Все это было для того, чтобы я сотрудничал со спецслужбами РФ”, — рассказывал он после долгожданного освобождения.
“Я был с мешком на голове, у меня были наручники сзади. Как правило, пытки заключались в том, что меня подвешивали за руки за спиной, и били руками и ногами в пах”, — так он прокомментировал он свою поездку в лес с российскими правоохранителями, пояснив, что в итоге исполосовал себе вены и разрезал живот для того, чтобы сотрудники органов правопорядка прекратили акты средневековой инквизиции.
Тот факт, что подобное обращение с заключенными (иностранными и российскими), причем не только с политическими — это норма для российской полицейской системы, неоднократно заявлял бывший политзек Даниил Константинов, который также пережил подобные испытания в российском СИЗО, где провел 3 года по сфабрикованному обвинению в убийстве. По его словам (в том числе сказанным мне в личной беседе), электроток (в том числе подводимый к гениталиям) — весьма часто используемый инструмент для выколачивания признательных показаний, а нанесение себе увечий — это зачастую единственный способ остановить истязания со стороны работниками следствия.
Параллельно бывшие заключённые тюрем ИГИЛ рассказывали об ужасающем перечне используемых там пыток. Согласно докладу Amnesty International, их и других заключённых пороли резиновыми ремнями от генераторов или кабелями, пытали электричеством и заставляли принимать болезненную позу, известную как акраб (скорпион), в которой запястья заключённого зафиксированы над одним плечом. В одном случае отца заставили слушать крики собственного сына, которого похитители из ИГИЛ истязали в соседней комнате. Два заключённых рассказали, что они были свидетелями того, как ребенок, примерно 14 лет, получил более 90 ударов во время допроса в Сад аль-Баат. Надо ли здесь подчеркивать сходство между методами работы российских силовиков и их коллег из “Исламского государства”?
Я сомневаюсь, что представители Белого дома и Елисейского дворца в частном порядке пожелали бы иметь дело с человеком, который практикует электропытку гениталий, и выходить с ним в бой против таких же изуверов, как он сам. Почему же, спрашивается, они продолжают настаивать на межгосударственном сотрудничестве с коллегами подобных садистов — массовыми военными убийцами с 10-летним стажем — даже после того, как они в лице московского руководства поспособствовали терактам против их собственных — французских и американских — граждан в Париже?
АЛЕКСАНДР КУШНАРЬ
Источник: newsader.com
