Рука у Москвы, вопреки сложившемуся стереотипу, не длинная. Она у нее долгая. Москва издревле отличалась упорством в достижении однажды поставленной цели, подолгу выжидая удобного момента, осторожно подкрадываясь и делая внезапные рывки. Спокойно отступая при неудаче и прочно закрепляясь при успехе на однажды достигнутых рубежах, Москва как будто брала врагов измором. И пусть не всегда, но во многих случаях последнее слово оставалось за ней – достаточно часто, чтобы всякий, кто открыто заявляет себя врагом Москвы, имел основание опасаться за свою бедовую голову.
Не столько географическая дальность, сколько упорство во времени издавна отличало московских владык. По забавному совпадению прозвище «Долгорукий» носил князь, который если не сам основал Москву, то по крайней мере сделал ее известной летописцам.
Правда, в понятие «долгой руки» киевский летописец, враждебный Георгию Долгорукому, вкладывал негативный смысл, близкий к руке «длинной» или даже «загребущей». Мол княжит где-то в Суздале, а руки свои тянет к самому Киеву. При этом летописец, явно сочувствую сопернику Георгия, Изяславу Мстиславичу, умолчал, что по закону престолонаследия Георгий, будучи дядей Изяслава, имел приоритет в очереди на киевский стол.
В свете последних политических событий вспоминается и другой князь, Ярослав Осмомысл, к которому автор «Слова о полку Игореве» обращался с загадочными словами: «за дальними странами в салтанов стреляешь с отчего золотого стола».
Скорее всего здесь нашел отражение тот факт, что если не сам Ярослав, то по крайней мере кто-то из его дружинников участвовал в Третьем крестовом походе. Ведь только в компании с персонажами Вальтера Скотта был шанс под стенами Акры и Иерусалима пустить стрелу в султана Саладина.
То есть рука древнерусских князей была все-таки еще и длинной – и не отсохла, как мы видим, в наши дни. Русские теперь стреляют не султана, а самозваного халифа Абу-Бакра, в панике бежавшего на днях из Ракки. И не важно, называли ли себя султанами те полевые командиры, которые уже сложили головы в провинции Алеппо.
Главное – долгая рука Москвы работает. Русские стреляют «за дальними странами». С небес и с морей, с зеленого Средиземноморья и с седого Каспия летят на «салтанов» российские разрушительные стрелы.
Можно это приветствовать. Можно на этот счет негодовать. Кто-то желает успеха русским военным. Кто-то кликушествует «Россия, встречай гробы». Но все это – эмоции, порожденные чьим-то субъективным отношением к происходящему. Каковы бы ни были комментарии, всегда важней сам факт. Самые сильные эмоциональные всплески суть ничто перед лицом ее величества Реальности – той самой объективной реальности, которая не зависит от нашего к ней отношения.
Чем бы ни кончилась операция русских войск в Сирии, она, безусловно, войдет в историю. Уже хотя бы потому, что впервые с 1945 года русские сражаются в одном строю с воинами Запада. Разногласия касательно целей и средств, о которых столько говорят, не могут отменить того, что враг у России, Западной Европы и США сейчас один. Это – важнейший задел на будущее, значение которого трудно переоценить.
И по прошествии многих лет потомки с увлечением будут читать о том, как наши современники пускали стрелы в салтанов за дальними странами.
Добро или зло сеет долгая рука Москвы – вопрос в принципе не решаемый, поскольку понятия добра и зла в политике как нигде более относительны. Месяц назад, когда операция русских в Сирии только набирала обороты, один кенийский лодочник, мусульманин по вероисповеданию, говорил мне: «Россия правильно делает, что бомбит этих исламистских бандитов». Я склонен с ним согласится. Но, конечно, на свете найдется немало людей, которые в силу разных причин (как рациональных, так и чисто психопатологического плана) придерживаются противоположного мнения. Ну что ж, разнообразие мнений только красит наш бренный мир.
Muennich
Источник: publizist.ru
