Тем кто волнуется за меня в Париже — не волнуйтесь. Я уже в Москве. Как и было запланировано. Я поехал на Пари-Фото, но не пойти вечером смотреть Францию-Германию, конечно, не мог.
На Стад де Франс мы с сыном опоздали на 15 минут из-за пробок и поиска парковки, и тут нам, конечно, повезло, потому что взрывали снаружи именно нашу секцию стадиона (а не президентскую, которая была ровно напротив через поле) уже на двадцатых минутах. Ну и повезло, конечно, что взрывали снаружи.
Террористы, очевидно, не смогли пройти через линию безопасности (она была одна, кстати, что странно — в России их две-три обычно). Нас обыскивали довольно быстро, очень спокойно и довольно профессионально. У меня, правда, не нашли маленькую бутылку виски (греться), но она была аккуратно спрятана. И не очень похожа на бутылку. Обыскивали секунд двадцать-тридцать. Страшно думать о том, жив ли стюард, который нас обыскивал.
Могли ли проникнуть? В теории — да. Пырнуть ножом или выстрелить в охранника, добежать до трибун и подняться на стадион стреляя в тех кто бежал бы (если бы бежал) наперез можно было секунд за двадцать-тридцать без проблем. И дальше взрываться на глазах у 80-тысячной публики, двух десятков телекамер и президента Франции лично.
Но смертники были скорее всего обдолбанные, на страшном взводе, поэтому взрывались бездарно и относительно безвредно снаружи. Может быть, стюарды вычислили их и вызвали подмогу. Не знаю.
Сейчас понятно, что стадион в этом проекте был запланирован как main event, а дата и время остальных атак были, синхронизированы под футбольный матч. Если бы смертники на стадион проникли — жертв было бы больше чем 11 сентября. То-есть не сотни, а прямо тысячи. До десяти-пятнадцати, я так думаю. Только на одной нашей трибуне было около 30 тысяч зрителей. Паника же еще бы возникла с давкой, плюс страшное задымление. На стадионе когда дымовую петарду взрывают, то дышать в общем, тяжело, а тут… Так что теракт нельзя считать удавшимся даже на 10%. Возможно, организаторы думают по-другому? Не знаю.
Президента атаковать не планировали, (или планировали, но не смогли подобраться и, в конце-концов, сменили трибуну).
Взрывов я слышал два, хотя сейчас читаю про три, но их все мы приняли за петарды и буквально никто не обратил на них особого внимания. Ну взрывы. Ну мощные. Ну здание стадиона чуть задрожало. Но такое и от обычных петард бывает. Я поискал глазами дымок, чтобы понять, где именно взорвали и немного удивился, что петарды были совершенно бездымные. Подумал, ну бездымные, и ладно. Новые околофутбольные технологии.
Даже в перерыве почти никто на стадионе еще ничего не знал. Все спокойно сидели и смотрели начало второго тайма. То-есть, как спокойно? Все очень шумно и страстно болели. Тысячи, если не десятки тысяч флагов. Кричалки, песни. Перекличка трибун. Хотя игра была так-себе. Прямо вот среднего качества. Без стыков, без страсти, без боя. На чистой профессиональной технике. Понятно: товарищеский матч, все себя берегли. Французы были чуть веселее немцев. И креативнее.
Но вот минут за 10 до конца, я удивился, что веселые темнокожие французы, которые сидели перед нами, весь матч куря без всяких комплексов марихуану и размахивая флагами, начали уходить при счете 1-0.
Я спросил чего это вдруг? То они изо всех сил болели, а сейчас, когда еще ничего не ясно, вдруг решили свалить?
Они сказали, что в центре Парижа теракт и лучше бы слиться пораньше, пока нет толпы на выходе. Мне показалось, что это весьма мудрое решение , я твердо сказал сыну (который конечно, хотел досмотреть матч, тем более, что мы на него опоздали) “нет, пошли!” и мы пошли на выход.
И вот тут мне все перестало нравиться. Потому что выход, по которому пы поднимались на трибуну чуть больше часа назад, был закрыт. Красно-белой ленточкой, И соседний закрыт. И следующий закрыт. Перед ленточками стояли полицейские и стюарды, показывая жестами в какой стороне пускают. Я не понял. С каких дел менты перекрывают выходы из стадиона за 10 минут до конца матча? Они что, хотят сумасшедшую давку?? Они что — ку-ку?! Я же не знал, что взрыв был меньше чем 100 метрах и там уже готовились соскребать части смертников с асфальта и заборов.
Мы пошли быстрым шагом вместе с небольшой толпой, которая на глазах росла вдоль стадиона. Прошли не меньше его половины минуты за две и наконец, нашли открытый проход. Вышли через него уже с некоторой давкой, но еще разумной: матч-то не кончился. Народ активно болел.
Ну и дальше странными обходными путями, вместе с толпой, через мосты и эстакады мы минут двадцать-тридцать пробирались к машине. Пока мы шли, я получил смску от парижского знакомого, который интересовался, живы ли мы и сообщил первые подробности про теракты. Он обрадовался, что мы успели уйти со стадиона. Написал, что больше никого не выпускают. И точно. Буквально через минуту-другую полиция перекрыла вообще все выходы и люди оставались на стадионе еще как минимум до 4 утра. А ночью в Париже холодно.
В конце-концов, мы добрались до запаркованной всего в 5 минутах от стадиона машины. Но я был относительно доволен: ужаса стадионной давки мы избежали (я все-таки с сыном). А что происходит в городе я еще не очень представлял. Машина, кстати, была уже за зоной полицейского заграждения, но менты гуманно и без вопросов дали нам в нее сесть.
И тут же на телефон посыпались notifications от Медузы, CNN, BBC и еще кого-то. Я их не стал читать, и мы поехали. Город был почти без пробок, много сирен Скорых и полиции.
По дороге я получил от этого же знакомого вторую смс-ку: “не езди через Лувр, там еще стреляют”. Еще стреляют. У Лувра?!
Я перезвонил ему, хотя терпеть не могу говорить за рулем в малознакомом городе, и сказал: “Мне кажется, что последний раз у Лувра стреляли во времена Карла IX в Варфоломеевскую ночь.”
“Да, — сказал он. А коммендантский час в Париже вводили в последний раз в 1944 году. Но все. Вот уже ввели. Езжай скорее. Там сейчас в театре, кажется, убивают заложников по-одному”. Ну мы без всяких приключений доехали до отеля.
А сегодня по дороге в аэропорт, прямо на выезде из отеля девушка-полицейский с винтовкой времен второй мировой войны (раздали ночью со складов) грустно проверила у меня документы.
Дорога до Шарль де Голя была полупустая, машин мало. Людей на улицах почти нет (их попросили еще ночью не выходить наружу без большой необходимости).
И в аэропорту все было как-то тихо, грустно и сосредоточенно. Но в общем, почти, как обычно.
Но как обычно, конечно, уже больше не будет никогда.
Источник: besttoday.ru
